Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин - Бехруз Курбанов

устоит, когда братья верны друг другу. Ничто и никогда не разделит нас, ибо мы отныне единый народ, а я, — Азим окинул всех взглядом, опустился на колени, развёл руки в стороны и склонил голову, — слуга этого народа.

* * *

«Единственная, кто могла бы утешить меня, и есть виновницей всей моей боли. В горьком одиночестве по ночам мне очень хотелось, чтоб она была рядом, а днём ненависть к ней снова занимало место вероломной любви».

Султан Бузург ибн Махмуд, Мемуары об Арогин.

Пир длился три дня. Для шахиншаха установили большой шатёр с западной стороны города. Днём стены шатра откидывали наверх и все могли приходить и почтить шахиншаха. По вечерам же стены опускали и приглашали лучших музыкантов и певцов Расулабада, которые были в их делегации.

Музыка, правда, играла и днём, и ночью. Певцы пели, сменяясь через каждые пять песен. Воины танцевали и радовались больше всего объединению народов.

Пусть и не в изобилии, но еды, угощений и напитков на столах было достаточно. Благо, Чёрная напасть не затронула Шомабад.

Азим с улыбкой наблюдал за танцем Бузурга и Латифа посреди воинов и танцовщиц, и угощал жену красной айвой, которая растет только в здешних садах.

— Все вокруг весёлые и радостные, а вы кажетесь грустным, — как-то вечером сказала Зилола.

— Я бы хотел, чтобы мои родители и Рауф были здесь и разделили со мной эту радость, — Азим с толикой печали в голосе ответил и кивнул на улыбчивого Бузурга на другой стороне шатра.

— Отец изменился, с тех пор как вы появились в нашей жизни, — Зилола нежно взяла Азима за руку.

— Я тоже, — Азим со скромной улыбкой указал на корону на своей голове.

Шахиншах заметил, как его тесть уходит за слугой. Он проводил его взглядом и присоединился с женой к следующему танцу…

Своим присутствием симурги изумляли и даже пугали жителей и гостей Шомабада. Больше внимания им уделяли поэты и художники, а дети бегали вокруг птенцов. В первый день, когда во дворце шла коронация, Акобир приземлился за стеной, недалеко от места, где устанавливали шатры. Он широко распахнул свои крылья и с высока посмотрел на пораженных людей. Один из художников запечатлел этот момент на холсте и, закончив работу на третий день, вручил картину шахиншаху. В тот же день другой художник попросил шахиншаха с олималикой — так теперь обращались к Зилоле, попозировать рядом с симургами. Сделав наброски, художник поблагодарил их и удалился придавать краски своей картине.

Азим подошёл к темно-синему птенцу с серебристым отблеском, тот опустил шею и Азим погладил его по затылку.

— Спасибо за помощь, — поблагодарил Азим. — Не могу представить как вы счастливы сейчас, — Азим посмотрел на Рудобу и Акобира. — Вы столько ждали и вот они вылупились… ваши дети, — подумав, сказал он и к нему за лаской подошла огненно-красная и шахиншах тоже погладил её.

— «Всё это благодаря тебе», — сказала Рудоба, посмотрев на птенцов, окруживших Азима, и на торжество в тридцати газах от них.

— «Рудоба рассказала мне о тебе», — к Азиму обратился Акобир. — «Ты проделал огромный путь до этого величия. Расим хотел объединить народы кровью, а ты сделал это верой в доброту. Не теряй этой веры и, несмотря на корону, всегда оставайся собой».

— «В трудный час ты всегда можешь рассчитывать на нашу помощь», — пообещала Рудоба.

— «Пусть пир продолжается, покуда царит мир», — сказал Акобир. — «Мы же должны вернуться и продолжить свой…»

— Страж? — спросил Азим. — После всего, что произошло, после вашей помощи я снова озадачен одним вопросом в последние дни.

— «Какой вопрос?» — поинтересовался Акобир.

— Все эти тела на Тропе мертвых — это ведь… не ваших рук дело? — подумав и посмотрев на старших симургов, спросил Азим. — В их лицах застыл страх, смертельный ужас… А узнав вас, я понял, что вы не способны внушать подобный ужас, — тихо проговорил Азим, покачав головой.

Своими словами шахиншах не хотел оскорбить или унизить достоинства симургов, он лишь желал узнать ответ.

— Этот вопрос вызывает во мне опасения, — продолжал Азим. — Я слышал его, — выждав паузу, признался он, — и чуть было не поддался его зову. Кто он? — тихо спросил Азим. — Что кроется в пустыне?

Зилола была удивлена словам мужа, а Рудоба сделала короткий шаг в его сторону и опустила голову.

— «Ты благородный и проницательный молодой человек, Азим ибн Аъзам», — похвалила Рудоба. — «Ты станешь мудрым правителем. Благодаря тебе, я вернула и своих птенцов и Акобира. Мы снова вместе. В признательность я раскрою тебе одну нашу тайну», — Рудоба высоко подняла голову, расправила крылья и в ней появилось внутреннее свечение. Оно прошло по всему её телу и крыльям и по шее направилось к клюву. Рудоба опустила голову и дыхнула на Азима светящимся сгустком энергии, который проник в тело шахиншаха. — Аль-Бузург сотворил нас и одарил способностью. Мы можем делиться ею лишь с самыми достойными людьми. Эта благодать продлит тебе и твоим детям жизнь, — объяснила Рудоба и взлетела. — «Твой народ будет жить в мире, пока мы несём свой страж», — заверила она. — «Прощай».

Рудоба поднялась ещё выше, и её птенцы взлетели вслед за ней.

— «Не стоит волноваться о том, что кроется в пустыне. Он не потревожит вас», — обнадёжил Акобир. — «Возможно, однажды мы раскроем тебе и эту тайну. А пока, правь достойно, Азим Благословлённый».

Акобир взлетел и полетел за Рудобой и птенцами на север к горам Катрон.

Азим в трепете смотрел, как симурги улетают. У него было странное, но приятное ощущение внутри после подарка Рудобы.

— Мы их еще увидим? — к Азиму и Зилоле подошёл Бузург.

— Надеюсь при хороших обстоятельствах, — ответил Азим.

— Вас ждут в шатре, — доложил Бузург. — Завтра люди разъедутся по своим городам. Наибы хотели бы узнать, что им делать.

— Хорошо, — кивнул Азим. — Мы сейчас придём, господин.

Бузург с улыбкой помотал головой.

— Теперь, это я должен называть вас господином, великим господином.

Бузург склонил голову с рукой у сердца и направился к большому шатру. Азим с Зилолой последовали за ним.

Перед последним торжественным ужином Азим провел заседание чиновников. Он поручил отправить весть о его объявлении шахиншахом во все другие города и государства Рахшонзамина, а также шах-султану Бахрияна по совету наиба Джоду. Самим наибам Чехры и Джоду шахиншах поручил восстановить торговые отношения с соседними государствами. Мэров Арружа, Мираса и Фалида он также переименовал в наибов и назначил своего тестя наибом Расулабада. Латифа он назначил военным визирем. Что до остальных визирей, шахиншах обещал, что решит их проблемы уже в Расулабаде…

Новое утро встретило