Творения и Гимны - Симеон Новый Богослов

Гимн ХLIII

О богословии и о том, что сохранившие образ (Божий) попирают злыя силы князя тьмы; прочие же, у которых жизнь проходит в страстях, находятся в его власти и царстве.

Свет — Отец, свет Сын, свет и Дух Святый.Смотри, что говоришь ты, брате, смотри, чтобы не погрешить.Ибо три суть один свет, один не разделенный,Но соединенный в трех лицах неслитно.Ибо Бог весь неразделен естеством,И существом поистине превыше всякой сущности.Не разделяется Он ни силою, ни образом, ни славою,Ни видом, ибо весь Он простой и созерцается (как) свет.В Них лица — едино, три ипостаси — едино,Ибо три в едином, лучше же три едино.Три эти — одна сила, три — одна слава,Три — одно естество, существо и Божество.Они и суть единый Свет, (который) просвещает мир,Не этот видимый мир, да не будет,Так как не познал Его и не может познатьСей видимый мир, ни друзья мира,Ибо любяй мир сей враг Божий бывает (Иак. 4:4);Но человека, котораго Сам Он сотворил по образуСвоему и по подобию, мы называем миром,Потому что он украшается добродетелями, господствует над земными (тварями),Подобно тому как и (Сам) Он имеет власть над вселенной,И царствует над страстями — это и есть то, что по образу —И покоряет демонов, виновников зла,Попирая великаго древняго дракона,Как ничтожную птичку. А каким образом — послушай, чадо.Князь этот, падший чрез лишение света,Тотчас оказался во тьме, и со всемиВместе с ним падшими с неба (духами) находится во тьме,И в ней, во тьме, говорю, царствует над всемиДержимыми в ней бесами и людьми.Всякая душа, не видящая света жизни, светящагоИ днем и ночью, мучима им бывает,Уязвляема, томима, восхищаема и связываема,И повседневно искалывается стрелами удовольствий,Хотя и мнит, что сопротивляется и не падает.Но в поте [лица], с одним великим трудом и подвигомОна всегда ведет с ним непримиримую брань.Всякая же душа, видящая Божественный свет,От котораго он ниспал, презирает его,И будучи осияваема самим неприступным Светом,Попирает этого князя тьмы, как листья,Ниспадшие на землю с высокаго дерева;Ибо силу и власть он имеет во тьме,Во свете же делается совершенно мертвым трупом.Слыша же о свете, внимай, о каком свете говорю я тебе.Не подумай, что я говорю об этом солнечном свете,Ибо во свете его ты видишь многих людей,Согрешающих, как и я, ужасно бичуемых,Падающих и испускающих пену среди дня,И невидимо страждущих от злых духов.И хотя светит солнце, но никакой от него большеПользы не бывает тем, которые преданы бесам.Итак, я говорю тебе не о свете чувственнаго солнца,Ни о дневном, да не будет, отнюдь ни о светильничном,Ни о свете многих звезд и луны,Вообще не о сиянии видимой красотыЯ разъясняю тебе, что оно всецело имеет такое действие света.Ибо чувственные светы освещают и озаряютОдни только чувственныя очи, давая видетьТолько чувственное, а не мысленное, разумеется.Поэтому все, видящие только чувственное,Слепы умными очами сердца.Умныя же очи умнаго сердцаИ освещаться должны умным светом.Ибо если имеющий телесныя зеницы угасшимиВесь омрачен и не знает, где находится;То насколько же более тот, у кого слепо око души,Омрачен будет и телом и в действии,Да и духом не будет ли почти омертвевшим?Итак, точно уразумей, о каком свете я говорю тебе.Ибо не о вере говорю я тебе, ни о совершении дел,Ни о покаянии, ни о посте, конечно,Ни о нестяжании отнюдь, ни о мудрости, ни о знании,Даже ни о науке, ибо ничто из этого не естьСвет ни отблеск того света, о котором говорю тебе;Ни внешнее благоговение, ни наружностьСмиренная и простая, ибо все это деянияИ исполнение заповедей: если оне хорошо совершаютсяИ исполняются, как Сам Создатель заповедует,То многообразно изливаются слезы,(Которыя) или полезны бывают или наоборот вредны;Покамест сами по себе, они совершенно безполезны.Бдение же не есть, конечно, только (дело) монахов,Но и вообще людей занятых делами.Женщины — ткачихи, золотари и медникиБолее бодрствуют, нежели весьма многие монахи.И поэтому мы говорим, что ничто из всех этихДобродетельных деяний не называется светом.Поэтому и собранные во едино все деянияИ добродетели без исключения не суть Божественный свет,Ибо все человеческия деяния далеки от него.Впрочем и эти деяния, совершаемые нами,Называются нашим светом для живущих во зле,Наставляя и их добру (Мф. 5:16);И та тьма, которая находится во мне и ослепляет меня,Бывает светом для ближняго и светит для видящих.И чтобы ты не подумал, что я говорю тебе (нечто) невероятное,Послушай, я скажу тебе и решение загадки:Положим, я пощусь ради тебя, чтобы явиться постящимся,И хотя этот рожон в глазах моих являетсяКак бы бревном, конечно, воткнутым в них посредине (Мф. 7:3—5),Но ты просвещаешься, видя меня (постящимся), если не осуждаешь меня,Но совершенно порицаешь себя, как чревоугодника;Ибо этим ты наставляешься к воздержанию чреваИ явственно научаешься презирать наслаждение.(Или) еще — одевшись в худую и оборванную (одежду)И ходя везде в одном хитоне, я думаюСнискивать славу и похвалу от видящих меняИ казаться для них как бы другим, новым апостолом,И (хотя) это бывает для меня причиною всякаго вредаИ поистине тьмою и густым облаком в душе моей,Но видящих меня просвещает и научаетПрезирать уборы и богатствоИ одеваться в простую и грубую одежду,Что и есть поистине апостольское одеяние.Так и все прочия добродетельныя деянияСуть действия вне света, дела без луча.Ибо, будучи собраны вместе, как раньше сказал я,И соединены воедино, добродетельныя деяния —Ежели (это) и возможно в человеке —Подобны светильнику, лишенному света.В самом деле, как нельзя называть огнем одни уголья,Даже и (горящие) еще уголья, или пламенем — дрова,Так ни вся вера, ни дела, ни деяния,Ни исполнение заповедей недостойны называться огнем, пламенемИли Божественным светом, ибо в действительности оне не суть (свет).Но так как оне могут воспринять этот огонь, приблизиться к светуИ возжечься чрез неизреченное соединение,То это и служит похвалою и славою добродетелей.И ради этого всякое подвижничество и всякия деянияСовершаются нами, чтобы мы, как свеча, приобщилисьБожественнаго света, когда душа, как один воск,Вся предлагается неприступному свету;Лучше же подобно тому, как бумага обмакивается в воске,Так и душа, утучненная всякими добродетелями,Вся возжется от него, насколько возможет увидеть,Насколько вместит ввести в свою храмину.И тогда, просвещаясь, добродетели, как приобщившиясяБожественнаго света, и сами называются светом,Лучше же и оне суть свет, срастворившись со светом;И (как) свет, просвещают самую душу и телоИ поистине светят, во–первых, тому, кто стяжал (их),А затем и всем прочим, находящимся во тьме жизни.Каковых просвети, Христе, Духом ВсесвятымИ соделай наследниками царства небеснаго,Со всеми святыми Твоими ныне и во веки.

Гимн ХLIV

О богословии и о том, что ум, очистившись от вещества, невещественно созерцает Невещественнаго и Невидимаго.

Каким путем мне пойти? на какую стезю уклониться? на какую лествицу взойти? какими вратами войти? как и в каком чертоге открыть дверь? в каком или каковом жилище найти Того, Кто в руке и длани (Своей) содержит вселенную? На какую мне гору взойти и с какой стороны? и какую отыскать там пещеру? или какое болото пройдя, я несчастный сподоблюсь узреть и удержать Вездесущаго, Неуловимаго и Невидимаго? В какую преисподнюю мне низойти, на какое небо взойти и пределов какого моря достигнуть, (чтобы) найти совершенно Неприступнаго, совершенно Безпредельнаго и совершенно Неосязаемаго? Скажи, как найти мне в вещественном Невещественнаго, в создании Создателя, в тленном Нетленнаго? Каким образом, находясь в мире, могу стать я вне мира? связанный с веществом, как соприкоснусь я с Невещественным? весь будучи тленным, как соединюсь с Нетленным? (пребывая) в смерти, как совершенно приближусь к Жизни? как, мертвый, приступлю я к Безсмертному? будучи весь сеном, как дерзну прикоснуться к огню? Однако выслушай теперь и разрешение этих таинств.