Очерки истории цивилизации - Герберт Уэллс

Россия приступила к мобилизации своих армий 30 июля, а 1 августа Германия объявила ей войну. На следующий день немецкие войска пересекли границу Франции, а через Люксембург и Бельгию начался большой фланговый маневр. Сначала на запад устремились разведчики и передовые отряды. Затем на запад отправилось огромное количество автомобилей, набитых солдатами.

Несоразмерно большой шум был поднят по поводу отдельных жестокостей в Бельгии — несоразмерно большой, конечно же, по сравнению с действительно фундаментальной жестокостью, содеянной в августе 1914 г., — самим вторжением в Бельгию. Раз оно произошло, то спорадическая стрельба и грабежи, уничтожение собственности, разграбление гостиниц, продовольственных и винных магазинов, сопровождавшееся изнасилованиями и поджогами, были вполне естественными следствиями.

Только очень простодушные люди верят, что армия в полевых условиях может сохранять такой же высокий уровень честности, приличия и справедливости, как и стабильное общество в обычных, «домашних» условиях. К тому же в прусской армии были еще живы традиции Тридцатилетней войны. В союзнических странах, воевавших против Германии, принято было расценивать эти мерзости и кровопролития, учиненные германскими войсками за несколько месяцев их пребывания в Бельгии, как нечто ранее никогда не случавшееся и объяснимое присущей одним только немцам особой злобностью характера.

Их прозвали «гуннами». Но преступления немцев в Бельгии вообще нельзя сравнивать с тем систематическим опустошением, которое производили эти кочевники, предложившие однажды уничтожить все население Китая и превратить его земли в пастбище. Многие из этих преступлений представляли собой пьяную жестокость мужчин, которым впервые в жизни было позволено свободно распоряжаться смертоносным оружием; многие были совершены в припадке истерики людьми, которые были потрясены собственными деяниями и смертельно боялись отмщения со стороны народа, чью страну они подвергли надругательству, и многие были совершены по принуждению и под воздействием теории, гласившей, что во время войны люди должны проявлять жестокость, а население лучше всего подчинять с помощью страха. Простых немцев, которым свойственна покорность, обработали перед войной таким способом, что эти жестокости просто должны были произойти. Любой народ, который, подобно немцам, заранее готовили бы к войне, а затем отправили на нее, вел бы себя примерно так же.

В ночь на 4 августа, когда почти вся Европа, все еще находясь под воздействием расслабляющей инерции пятидесяти лет мира, привычно вкушая плоды ставших всеобщим достоянием изобилия, дешевизны и свободы, подумывала о летних отпусках, маленькая бельгийская деревня Визе была охвачена огнем, а ошеломленных местных жителей выводили на улицу и расстреливали за то, что кто-то якобы выстрелил в захватчиков. Это было началом конца эпохи комфорта, уверенности, благородного и пристойного поведения в Европе.

Как только стало ясно, что Бельгии не избежать вторжения, Великобритания отбросила сомнения и (в одиннадцать вечера 4 августа) объявила войну Германии. На следующий день у устья Темзы крейсер «Амфион» перехватил и потопил немецкий минный заградитель — это было первое столкновение (на суше или на море) британцев и немцев под своими национальными флагами…

Вся Европа долго помнила странную атмосферу тех богатых на события солнечных августовских дней, когда подошел к концу период вооруженного мира. Почти полстолетия Западный мир казался спокойным и безопасным. Лишь немногие пожилые люди во Франции имели практический опыт войны. Газеты говорили о мировой катастрофе, однако эти слова мало что значили для тех, кому мир всегда представлялся безопасным и кто в ином виде представить его не мог.

В Британии особенно жизнь в течение нескольких недель продолжалась как ни в чем не бывало, правда при этом чувствовалась некоторая напряженность. Это было похоже на то, как если бы человек занимался своими обычными делами, еще не зная, что он заразился смертельной болезнью, которая изменит привычный ход его жизни. Те, кто был в отпуске, не прерывали его; магазины успокаивали своих клиентов вывесками «Работаем как обычно».

Свежие газеты вызывали возбужденные разговоры, но это были разговоры зрителей, которые не чувствовали непосредственного участия в катастрофе, которой вскоре суждено было коснуться каждого.

А теперь мы очень кратко рассмотрим основные этапы начавшейся таким образом мировой войны. Спланированная Германией, она началась стремительным наступлением, целью которого было «нокаутировать» Францию, пока Россия будет собирать свои силы на востоке. Некоторое время все шло, как и было задумано. В современных условиях военная наука неизбежно отстает от жизни, потому что военные как класс лишены воображения и существует множество изобретений, способных изменить текущую тактическую и стратегическую практику, которые были отвергнуты косным военным умом.

Немецкий план разрабатывался в течение нескольких лет, и это был уже устаревший план. С самого начала он был явно обречен на неудачу при правильном использовании полевых укреплений, колючей проволоки и пулеметов; однако французы были далеко не так развиты в своей военной науке, как немцы, и опирались на методы открытых боевых действий, которые устарели по меньшей мере на четырнадцать лет. У них не было достаточного количества колючей проволоки и пулеметов; кроме того, существовало глупое заблуждение, это французы не умеют хорошо воевать в окопах.

Бельгийскую границу прикрывала крепость Льеж, устаревшая лет на десять-двенадцать, многие форты которой имели вооружения, изготовленные и поставленные германскими подрядчиками; а французская северо-восточная граница была оснащена очень плохо. Выпускавшая вооружения немецкая фирма Крупна, естественно, обеспечила для устранения этих преград орудия особо крупного калибра, стрелявшие фугасными снарядами. И все эти защитные сооружения оказались просто-напросто ловушками для их гарнизонов.

Французы предприняли неудачную попытку наступления в Южных Арденнах. Сметая все на своем пути, германские войска обошли французский левый фланг; последний форт в Льеже пал 16 августа, Брюссель был захвачен 20 августа, а прибывшая в Бельгию небольшая британская армия численностью около семидесяти тысяч человек подверглась под Монсом атаке превосходящих сил противника и вынуждена была отступить, несмотря на очень эффективную тактику ружейного огня, которой она научилась в ходе Бурских войн. Небольшой британский контингент был оттеснен в южном направлении, и германский правый фланг устремился на юг, оставляя Париж к западу от себя и заходя в тыл дезорганизованной французской армии.

Германское верховное командование было на этом этапе настолько уверено в уже достигнутой победе, что к концу августа оно начало переброску немецких войск на Восточный фронт, где русские войска сеяли панику в Восточной Пруссии. И как раз в этот момент последовало контрнаступление союзников. Неожиданно на левом фланге французов появилась новая армия, усиленная понесшей потери, но пополненной британской армией, все еще способной сыграть достойную роль в этом контрударе. Правый фланг немцев был опрокинут и смят, в результате чего они отступили от Марны до Эны (Марнское сражение, 6–10 сентября).

Немецкие войска были бы оттеснены еще дальше, если бы не их умение окапываться, что они и сделали, отойдя к реке Эна. У союзников же пока не было ни тяжелых орудий, ни фугасных снарядов, ни танков для прорыва этих полевых укреплений.

Сражение на Марне сорвало первоначальный немецкий план. На некоторое время Франция была спасена. Но немцы не были разбиты; они все еще обладали наступательным превосходством в приемах ведения войны и вооружениях. Их страх перед русскими на востоке был уменьшен сокрушительным поражением последних под Танненбергом.

Следующим шагом немцев была прямолинейная и не столь хорошо спланированная кампания по обходу левого фланга союзных армий и захвату портов, чтобы отрезать Францию от поставок из Британии. Обе армии устремились на запад к побережью, стараясь обогнать друг друга. Затем германские войска, обладая большим преимуществом в артиллерии и снаряжении, нанесли удар по находившимся в районе Ипра британским войскам. Им почти удалось прорвать оборону, но британцы остановили их.

Война на Западном фронте превратилась в позиционную окопную войну. Ни одна из сторон не обладала ни навыками, ни оснащением, необходимыми для прорыва полевых укреплений и проволочных заграждений. Поэтому обе они вынуждены были обратиться за советом к научным работникам, изобретателям и другим гражданским особам, чтобы те помогли им преодолеть эти трудности. К тому времени основная проблема окопной войны уже была решена; в Англии, например, уже существовал образец танка, который обеспечил бы союзникам быструю и легкую победу еще до 1916 г., но, к сожалению, ум профессионального военного был умом косным и лишенным воображения; человек с высокими интеллектуальными данными никогда добровольно не связал бы свою судьбу с этой профессией.