Оскал Фортуны-2. Под несчастливой звездой. - Анастасия Анфимова

— Стой! — остановил его евнух. — Забыл лекарство.

— Я не знаю его, — виноватым басом прогудел здоровяк.

— Ну вот, все приходится делать самому! — пропищал Тулаум, вставая с постели.

Кастрат достал из сундука знакомую черную шкатулку, поставил на стол и принялся перебирать её содержимое. Здоровяк торопливо принес медный стакан и кувшин с вином.

Евнух стоял спиной, и девушка не могла видеть всех его манипуляций.

— Отнеси, — велел он приятелю, и тяжело вздохнув, вернулся на кровать.

Анукрис залпом выпила вино и принялась за еду. Осирсат не стал открывать клетку, а передал продукты сквозь решетку. Пленница ела с жадностью, не замечая вкуса, и заснула с не пережеванным куском во рту.

Вечером её опять напоили какой-то дрянью, и девушка всю ночь мучилась тяжелым, кошмарным сном, из которого Анукрис вырвал болезненный тычок под ребра. С трудом сфокусировав зрение, она увидела хмурого здоровяка с веревкой в руках.

— Вставай, — буркнул он, присаживаясь.

— Зачем? — еле ворочая языком, спросила девушка, не понимая, что происходит вокруг. Где она, кто эти люди, и зачем этот заросший волосами мужчина связывает ей ноги? Реальность возвращалась медленно, словно пьяный моряк на судно в первый день стоянки.

Подошел Тулаум, посмотрел рыбьими глазами и равнодушно сказал:

— Перекормили забвением.

— Выйдем, разгуляется, — отозвался приятель, обворачивая веревкой тонкие запястья. — Главное, довести живой. А там пусть Наставник сам её лечит.

С этими словами Осирсат крепко схватил Анукрис за плечи и одним рывком поставил на ноги. У той сразу закружилась голова, и чтобы не упасть, пленница уперлась связанными руками в стену.

— Выпей! — евнух протянул ей глиняную кружку.

Осторожно обхватив пальцами ручку, пленница поднесла сосуд ко рту, и сделала пару глотков. Жгучая горечь перехватила горло.

Здоровяк едва успел поймать выпавшую посудину.

— Идем! — рыкнул недовольный Осирсат.

С трудом переставляя ноги по каменному полу, усыпанному мусором, она дошла до входа в тоннель, поднялась по узким, высоким ступеням. Шедший впереди евнух повернул какой-то рычаг, глухо лязгнул механизм. Девушка сощурилась от бившего в глаза солнца.

Тулаум легко выбрался из люка и вытащил девушку за связанные руки. При свете дня развалины вовсе не выглядели такими большими и страшными. Остатки стен, сложенных из небольших каменных блоков, куча мусора с торчавшими огрызками колонн. Просто одно из древних зданий, которых так много в Келлуане.

Здоровяк закрыл люк, нагреб на крышку мусор и разровнял его ногой. Тулаум сунул ему в руки конец веревки, а сам выглянул из пролома.

— Никого.

Уже начавшая приходить в себя Анукрис огляделась. Вокруг высились крутые холмы, поросшие жесткой выгоревшей травой, среди которой петляла узкая еле различимая тропинка.

Евнух прошел вперед. Чуть погодя здоровяк дернул за веревку. Пленница шагнула за ним и едва не упала. Осирсат связал ей ноги веревкой так, что девушка могла делать лишь короткие, семенящие шаги.

Анукрис много раз падала, прежде чем приноровилась к такой походке. Солнце немилосердно палило с ярко-голубого неба, под ногами то и дело оказывались мелкие острые камешки, больно ранившие босые ступни. В голове опять начали стучать звонкие серебряные колокольчики.

На вершине очередного холма девушка упала. Подошел Тулаум, скривил пухлые губы в брезгливой усмешке.

— Сама пойдешь, или дать тебе лекарство?

Он достал из-за пояса маленькую коробочку, открыл крышку, и пленница увидела две знакомые бледно-желтые горошины.

— Лекарство, — проговорила девушка, с трудом шевеля спекшимися губами.

Здоровяк что-то неодобрительно проворчал, достал из сумки бурдюк. Утолив жажду, Анукрис с трудом поднялась на ноги.

Шум в голове пропал, боль во всем теле утихла, пленница почувствовала прилив сил. Идти стало легче. Она даже стала оглядываться по сторонам, пытаясь запомнить дорогу. Анукрис знала, что на этом берегу Лаума живает очень мало народа, тем не менее, её удивило царившее вокруг запустение.

В полдень девушку привели в развалины какого-то строения, напоминавшего большой дом, но она не увидела рядом никаких следов других построек. Здоровяк палкой прогнал дремавшую в тени змею, и они расположились на кратковременный отдых. Здесь ей дали кусок черствой булки и уже пованивавшую жареную рыбину, которую Анукрис съела с огромным аппетитом.

Приятели посидели в тенечке. Евнух немного подремал, и они продолжили свое путешествие.

— Куда вы меня ведете? — в первый раз за время плена спросила девушка.

— Тебе там понравится, — ухмыльнулся здоровяк. — Особенно если ты любишь боль.

— Что? — не поняла молодая женщина. Ей вдруг показалось, что слова Осирсата доносятся словно из-под плотного одеяла.

— Тебе нравится, когда тебя бьют? — чуть громче повторил вопрос конвоир.

— Разве это может кому-то нравиться? — удивилась пленница. — Это же больно.

Конвоиры громко засмеялись.

— Привыкнешь, — пискнул евнух.

— Если долго проживешь! — рассмеялся здоровяк и злобно оскалил крупные желтые зубы. — Иди, не разговаривай!

— Но мне же надо знать, куда я иду? — Анукрис понимала, что говорит чушь, но почему-то не могла остановиться.

— К смерти! — рыкнул Осирсат.

— Я не хочу! — девушка встала как вкопанная. Конвоир изо всех сил дернул веревку, и пленница грохнулась на землю.

— А кто тебя спрашивает, мясо?! — процедил сквозь зубы Тулаум, подходя к распростертому телу и ударяя её в бок ногой.

Странно, но девушка почти не ощущала боли.

— Я не пойду! — сказала она, покачав головой. — Мне рано к смерти. Я хочу еще Алексу отомстить!

Осирсат грубо поднял её на ноги.

— Ты пойдешь туда, куда тебя поведут, мерзкая девка!

Его перекошенное лицо показалось Анукрис таким смешным, что она глупо захихикала. Здоровяк смачно ударил её по щеке ладонью. Голова девушки дернулась, но смеяться она не прекратила. Зарычав, мужчина встряхнул её, как гиена только что родившегося львенка.

— Ты такой глупый, мужелюб! Мне же совсем-совсем не больно.

— Не нужно было давать ей забвение, — проговорил евнух, перехватывая руку разъяренного приятеля. — Она же не чувствует боли!

— И что теперь делать? — с трудом сдерживая дрожь в голосе, спросил Осирсат.

— Заткни рот и тащи на себе! — недовольно пискнул Тулаум.

С глухим рыком здоровяк затолкал в рот смеющейся девушки скомканную вонючую тряпку и легко перебросил пленницу через плечо.

А Анукрис беззвучно хихикала, пытаясь вытолкнуть кляп. Вдруг она нашарила пальцами ухо своего носильщика и стала неумело щекотать его, изгибаясь от душившего хохота. Мужчина дернул головой, потом боднул её в бок. Под руками оказалась грязная шевелюра, девушка принялась наматывать сальную прядь на пальцы, одновременно водя ногой по плоскому, заросшему жестким волосом животу.

— Прекрати! — глухо проворчал Осирсат и, теряя терпение, сдавил ей горло.

— Что там? — недовольно пропищал кастрат, оборачиваясь.

— Перестань! Ты её убьешь!

— Она меня лапает! — взмолился здоровяк, когда пальчики маленькой ножки забрались под набедренную повязку.

— Где?

— Ногами! — Осирсат изогнулся и швырнул пленницу на землю.

— Мерзавка! — взвизгнул Тулаум, нанося один за другим два удара в плоский исцарапанный живот девушки. Но та только извивалась от смеха, глядя на мучителей безумными глазами.

— Вяжи, — махнул рукой кастрат.

Крепко обвязанная веревкой Анукрис затихла, уже ничего не замечая вокруг. Её сознание умчалось в дивный, новый мир, где у неё был дом в Нидосе, богатый паланкин из черного дерева с серебряной отделкой и заботливые слуги под командой Гарби. Старшая служанка заботливо оберегает её от всех неприятностей и рассказывает о потенциальных богатых женихах, готовых взять замуж девушку с темным прошлым и богатым приданым.

Тем временем мужчины вышли на старую дорогу, где сквозь мелкий щебень пучками проросла острая сухая трава. Петляя между холмов, она тянулась от самого Лаума. Несмотря на то, что идти стало легче, Осирсат сильно устал. Девочка хотя и не тяжелая, но уж больно далеко пришлось идти. Впереди показалась седловина между двух высоких холмов, с поросшими кустарником вершинами. Оценив предстоящий подъем, здоровяк в изнеможении остановился.

— Ты чего? — недоуменно вскинул брови милый друг.

— Пить! — прохрипел громила.

Евнух торопливо достал из сумки почти пустой бурдюк.

Не опуская ноши, Осирсат быстро проглотил остатки воды и перехватил поудобнее безвольно висевшее тело.

На самом деле Анукрис уже пришла в себя, который раз за сегодняшний день возвращаясь из царства грез в суровую действительность. Краем глаза она видела и дорогу, и холмы вокруг. Но никак не могла сообразить, куда же её тащат эти два извращенца? Здоровяк тяжело переставлял мощные волосатые ноги. От его тела несло нестерпимо вонючим потом.