Том 14. Дневник писателя 1877, 1880, 1881 - Федор Михайлович Достоевский

серба: „И-я-у!.. Куку мене… Куку, красный брате!.. До кучи молим, до кучи!“ В этом крике судорожный вопль семьянина, отца…» (И-ов. Из Сербии // Гражданин. 1876. 1 ноября, № 36–37. С. 916). Мещерский писал в одном из «писем» «На пути в Сербию и в Сербии»: «Все в Сербии более или менее богаты, то есть имеют свое собственное состояние и наслаждаются жизнию <…> Вот это-то общее благосостояние, общее наслаждение жизнью и объясняет, почему в Сербии нет солдат в пехотных и конных милициях <…> с той минуты, как серб поступил в ряды войска, не имея понятия о нравственной стороне своей службы, он испытывает одно лишь: лишение разом всего того, к чему он привык, с чем он сжился, как с условиями жизни, без которых жизнь для него немыслима. Это рыбы, взятые из реки и пересаженные в стоячую воду. Оттого главная духовная черта в этом солдате есть непреодолимая тоска по дому или по куче, как говорит серб, то есть самое естественное и понятное желание быть дома» (Гражданин. 1876. 8 ноября. № 38–40. С. 942). Представление о «членовредительстве» в сербской армии, которой командовал русский генерал Черняев, дает следующее описание встречи В. П. Мещерского и Д. К. Гирса (1833–1886) с сербскими солдатами, идущими в тыл: «Одни шли с подвязанными руками, ибо были солдаты, прострелившие себе пальцы, другие шли просто домой, без всякого отпуска, а так себе<…>

— Ну, а эти раны, — спросил Гирс по-сербски, указывая на пальцы, — откуда они?

— Пуля, — ответил один из парней.

— Чья?

— Турецкая.

— Нет, — вмешался хладнокровно другой парень. — Я знаю, отчего эти раны: это они сами себе простреливают, чтобы уйти домой» (Гражданин. 1876. 8 ноября. № 38–40. С. 941).

97

…таких несчастных детей я довольно встречал в моем детстве в разных школах… — Первой из этих школ был, по всей вероятности, Московский частный пансион Л. И. Чермака, в который Достоевский поступил осенью 1834 г. Второй школой юного Достоевского был приготовительный пансион капитана К. Ф. Костомарова, где он с мая 1837 г. готовился к поступлению в Инженерное училище.

98

Правда, теперь, когда уж кончилась у них война и заключен мир… — Начав войну с Турцией 20 июня (2 июля) 1876 г. Сербия потерпела вскоре ряд поражений. Спасая ее от окончательного разгрома, Россия 19 октября 1876 г. предъявила Турции ультиматум, в котором потребовала заключения перемирия в течение ближайших сорока восьми часов. Турки согласились на двухмесячное перемирие. 17 февраля 1877 г. вновь благодаря дипломатическому давлению России между Сербией и Турцией был заключен мир.

99

…сердца высшей сербской интеллигенции далеко не всегда возвышались до страдания по родине. — Намек на попытки сербской правящей партии завоевать для своей страны политическое господство в ущерб другим.

100

…Хорватовичи и Мариновичи, то есть все равно как бы Мольтке и Бисмарки. — В 1876 г. Георгий Хорватович (1835–1895) успешно командовал Тимокской армией. В войну 1877–1878 гг. — генерал-майор. В 1881–1885 гг. — посланник в Петербурге. С 1886 по 1887 г. — военный министр Сербии. Маринович-видный сербский государственный деятель. С конца 1873 по конец 1874 г. — «министр-президент и министр иностранных дел» (см. статью «Сербия». — Русский сборник: В 2 т. СПб., 1877. Т. 2. С. 180–183).

Канцлер князь Отто фон Бисмарк (1815–1898) и начальник германского генерального штаба Гельмут фон Мольтке (1800–1891) сыграли видную роль в объединении Германии «сверху» и в войне Германии против Франции в 1870–1871 гг.

101

Где-то я читал, что иные из этих строгих господ — завидев иного низшего серба, собиравшегося бежать из-под ружья, прямо отстреливали ему голову револьвером… — Достоевский прочел об этом в одном из «писем» Мещерского «На пути в Сербию и в Сербии», где есть такие строки: «Хорватович в своей армии ввел систему стреляния по убегающим: он сам, собственною рукою, убивал несколько человек из револьвера в ту самую минуту, когда происходило первое вздрагивание в рядах солдат. И вследствие этого случаи убеганья целых батальонов у Хорватовича стали немыслимы» (Гражданин. 1876. 8 ноября. № 38–40. С. 946).

102

«…могли бы мы быть железными князьями!» — Железным канцлером, или железным князем, называли Бисмарка, который еще в 1862 г. провозгласил доктрину внешней и внутренней политики, предусматривающую объединение Германии с помощью военной силы.

103

…Черняев оттуда выехал, а добровольцев выслали… — В начале мая 1877 г. А. С. Суворин сообщил в своем фельетоне «Недельные очерки и картинки»: «На днях приехал в Петербург Черняев после продолжительного своего отсутствия, после стольких приключений. Целый год прошел с того времени, как он вдруг исчез из Петербурга <…> и вот он снова здесь» (Новое время. 1877. 1(13) мая. № 420).

О причинах отозвания русских добровольцев на родину специальный корреспондент газеты «Московские ведомости» писал в очередном своем сообщении («Из Белграда. 8(20) января 1877 г.». Подписано буквами: Гр. Д.A.M.): «Третьего дня через полковника Дохтурова получена телеграмма от русского правительства, в которой значилось приказание ликвидировать русское добровольческое движение в Сербии <…> Какая причина удаления русских добровольцев или кто тому причиной, вот вопрос, который задает себе каждый, читая телеграммы и письма в наших газетах. Отвечу на это: во-первых, предвзятая мысль военного министерства (подразумевается местное, то есть сербское военное министерство, возглавлявшееся Николичем. — Ред.), а во-вторых, недоразумения <…> Третьего дня поехал первый эшелон в 380 человек; в воскресенье, 9 января, будет отправлена вторая партия, затем еще две, и почти не останется русских в Сербии…». Описав далее торжественную церемонию прощания на крепостной площади Белграда сербского князя Милана с отъезжающими русскими добровольцами, корреспондент указывал на то, что на этой церемонии «ни одного министра не присутствовало…» (Моск. ведомости. 1877. 19 янв. № 16).

104

…«да будут они прокляты, эти интересы европейской цивилизации!» Это восклицание не мое, это воскликнули «Москов<ские> ведомости»… — Достоевский цитирует передовую статью газеты (Моск. ведомости. 1877. 9 февр. № 33), написанную вскоре по окончании Константинопольской конференции, на которой турецкое правительство не пошло навстречу России, потребовавшей совместно с западноевропейскими державами облегчения участи болгар, сербов и других славян, входивших в состав Оттоманской империи. Имея в виду главным образом английскую Дипломатию, М. Н. Катков писал: «Коллективная Европа <…> готова великодушно принять на себя весь позор неудачи, лишь бы только все осталось по-старому в Турции, уцелели бы в ней порядки столь дорогие для некоторых цивилизованных интересов (да будут они прокляты!), и чтобы ничего не было сделано