Шакалы пустыни - Юрий Павлович Валин

— абсолютно дико и негуманно, но ятаган марать не хочется, да и вообще с какой стати непонятно кто тут веревки вздумал готовить?

Под мачтой еще хрипят, ерзают. Катрин склоняется над корчащимся Абу-аль-Хасаном, берет изящную черную рукоять ножа, торчащего в правой стороне не особо широкой мустамельской груди.

— Совсем нюх потерял, да, Хасанчик?

В глазах недостойного капитана отнюдь не мольба; ненавидит свято и истово, за все сразу, особо и объяснить не может за что, чистая зоология. Вот за смерть свою ненавидь, уроженец вонючего дна Нила.

Клинок ножа гасит левый глаз — тоже не совсем профессионально, но в ярости шпионка. Не хотелось никого убивать, вот совсем не хотелось, но опять деться некуда…

В каютах никого. Не вернулись. Плохо. Придется на «Неаполь» рысить…

Катрин со штуцером наперевес бежит по камням и доскам старинной пристани к флагману. Здесь вполне людно, сбегаются встревоженные стрелки и офицеры, как флагманские, так и оказавшиеся поблизости. Раскачиваются фонари на снастях, круги света плывут по людям и палубе. Флагман центр обороны, оба орудия развернуты к тесной припортовой площади.

— Картечью, заряжай! Живее, Луи, шевелитесь, черти…

К счастью, служащая научной экспедиции известна ростом, шальварами и иными статями — штыками не тычут, пропускают.

— Мадам, что у вас на «Шеп»? — кричит знакомый лейтенант.

— Нет никого на борту. Пытались какие-то грабители забраться, но несерьезные. А здесь кто-то из наших ученых есть?

— Только переводчица и капрал, — лейтенант, теряя интерес, машет рукой по направлению к корме.

Катрин лавирует меж готовящихся к бою корабельных вояк, капрал Бомон с мушкетом выступает навстречу:

— На «Шеп» стреляли, так?

— Ерунда. Если ты на помощь подумывал выдвинуться, так уже не к спеху.

— Не сомневался, управитесь, — бурчит малолюбезный капрал.

— Именно. Где девчонка и все остальные?

Анис сидит на корточках, вжавшись в спиной в борт. С виду вовсе соплюха перепуганная. Судорожно уцепляется за ремень мушкета, единственного защитника.

— Не трясись, обычный налет, дело житейское, постреляют, побегают, да уберутся, — успокаивает архе-зэка. — Главное, с налетчиками разминуться. Где наш юный ученый и мымра?

— Кто-кто? — настораживается капрал.

— Профессор де Монтозан. Она вроде здесь должна отираться.

— Ведьма на главный квартир с мужчина сердца, — пролепетала порядком разнервничавшаяся толмачка.

«Главный квартир» — это штаб дивизии, расположившиеся во дворце Джу’айди-бея. Идти туда Катрин абсолютно не хочется: с городком знакома поверхностно, расположение штабдива примерно представляет, но именно там сейчас и идет стрельба. С другой стороны, не бросать же мадмуазель-профессора, Камилла к войне приспособлена еще меньше, чем к мирной жизни, у бабы единственное призвание — древности разворовывать.

— Я с вами, — мрачно, даже угрожающе высказывается капрал.

— Нет уж, лучше здесь ждите, перехватите ученого мальчишку, и перебирайтесь на «Шеп», там лодка, далее на мелкий островок, до утра лучше там отсидеться. Это если успеете. О флотилии Мурад-бей не забудет, непонятно какими силами, но попытаются ударить…

Беготня до штаба и обратно архе-зэка не вдохновляет, но ничего особо сложного, напряжение поуменьшилось, можно перевести дыхание.

— «Латин» по девкам ходить, это там, у базар, — известила Анис.

Катрин в сердцах сплюнула за борт: нашел время младший научный сотрудник в своих секс-предпочтеньях утверждаться.

— А ты откуда про девок знаешь?

— Он просить переводить. И слова заучивал.

— Вот же… Хорошо, Алекс не такой тупой, до штаба живо драпанет. Если его местные красавицы из патриотических побуждений не придушат. Ладно, капрал, рысим к штабу и обратно. Вообще-то это не налет, а серьезная атака, будут еще сюрпризы.

Переводчица подскочила:

— Я тоже рысить! Меня тут убить стать.

Немыслимые глаза Анис сияли великолепными слезами и ужасом. Понятно, оставлять девчонку трудно, да и собственно «Неаполь» добыча для мамлюков весьма заманчивая. Да, неплохо защищенная, но малоподвижная и очень-очень заманчивая.

В неясной субординации есть свои преимущества — когда глупые около-ученые чины смылись на пристань, никто их останавливать не стал. Что хорошо. Вот остальное плохо — бежать в стреляющую темноту, практически наугад не особо разумно.

— Вон они! — капрал дернулся куда-то в сторону, к строящемуся десятку пехотинцев.

В общем-то повезло. Командование флотилии, обеспокоенное отсутствием приказов из штаба, логично пыталось восстановить связь. Посылать отдельных солдат и офицеров было опасно, сколотили конвойную команду под началом все того же лейтенанта. Катрин предусмотрительно оттеснила двоих-своих в сторонку — с «Неаполя» за выдвижением наблюдал сам Донзело, и вряд ли командир флотилии будет в восторге от отягощения разведывательно-связной группы двумя случайными особами женского пола. Понятно, вдова со своей непростой репутацией еще бы проскочила, но арабская переводчица…

Догнали небольшую колонну уже за воротами порта.

— Переводчица может пригодиться, да и мы стрелять умеем, — Катрин похлопала по прикладу штуцера и принялась зачехлять лицо никабом.

Лейтенант был не в том состоянии, чтобы настойчиво возражать:

— Девушку отправьте назад, а вы, мадам… — лейтенант замялся. — Вы знакомы с городом? Я был в штабе единственный раз, боюсь, сейчас, в темноте…

— Нащупаем. Уж по стрельбе-то точно.

Шли быстрым шагом (Анис, занявшая место перед замыкающе-охраняющим капралом, перешла на припрыжку). Улица, темная, с наглухо закрытыми дверьми и ставнями, вымершими домами, уводила прямиком к пальбе. Катрин подумала, что девчонку взяли с собой совершенно напрасно, но додумать эту чрезвычайно своевременную мысль не успела. Связная группа попала в засаду.

Правда, засада оказалась довольно странной: без всякой стрельбы растворились ворота впереди и на улицу, пихаясь и сталкиваясь, повалила толпа. Горожане, сплошь мужчины, сплошь вооруженные, поголовно разъяренные. Среди толпы кто-то грозно и командно заголосил-воззвал, суровые единомышленники ответили дружными воплями, складывающимися в некое скандирование. Больше всего городское ополчение смахивало на группу футбольных фанатов, чересчур взрослых и слабовато организованных, зато обряженных в единый светлый «командный цвет» да еще и с кучей факелов-файеров.

Французы не дрогнули. Побледневший лейтенант невнятно, но решительно скомандовал. Стрелки выстроились в шеренгу (Катрин попыталась ухватить за рукав Бомона, но тот, влекомый вбитым в плоть и кость рефлексом боевого строя, даже не заметил). Солдат как раз хватило, чтобы перекрыть неширокую улицу. Под стволами наведенных мушкетов, толпа притормозила, но заорала еще неистовее. Двенадцать