Синдзи-кун. Тетралогия (СИ) - Хонихоев Виталий

– Млять! – говорю я и ударяю рукой в стену.

– Ага. Дошло. – говорит Линда.

– Твою же… как это вообще возможно?! – я сжимаю голову руками, словно хочу найти этот механизм, который управляет мной, нашептывая что именно делать и как.

– Знаешь Син. – вдруг раздается голос сзади и на мое плечо ложится рука, поддерживая.

– Я знаю тебя не так давно. – говорит мне Линда, которая стояла у меня за спиной. Она присаживается рядом со мной и сейчас я сижу с двумя Линдами – одна рядом, а другая – напротив.

– Но за это время я научилась у тебя многому. Ты не такой человек, чтобы подставить своих друзей, или использовать их. Поэтому я решила дать тебе шанс. Ты и сам подумай. Порешай. Кто ты такой, и зачем ты тут. Что для тебя важнее – выполнить свое предназначение, как Алого Стража и сторожевого пса Императора, или прожить свою жизнь как человек, которого я знаю. Как Син, которого мы все любим. – она обнимает меня, а я обнимаю ее и голос у меня в голове говорит что все складывается как надо, она расслабилась, сверни ей шею своим кровавым жгутом, а потом…

– Тяжело тебе? – сочувственно спрашивает Линда, отстраняясь. Я киваю. Вторая Линда исчезает и остается одна, та, которая сидела рядом.

– Ладно. Я сказала все. Кстати – ты же понимаешь, что ты не сможешь рассказать никому про Юки, верно? – печально улыбается Линда и я сглатываю комок в горле. Я понимаю. Я просто не смогу. Потому что – гарантия производителя. Она встает и направляется к двери.

– Погоди! – окликаю ее я: – можно еще вопрос?

– Да? – она останавливается вполоборота.

– А что это была за штучка… в самом начале, вместе с пистолетом?

– А… это… старая точилка для кухонных ножей. – отвечает Линда: – сувенир.

Глава 24

Снятся ли андроидам электрические овцы? Это вопрос, который сейчас должен меня волновать меньше всего. Больше всего меня сейчас должен волновать вопрос – правда ли то, что мне сказала Линда, и если правда, то что с этим делать? Стоп, возьми себя в руки, думаю я, выдохни, осмотрись. Сейчас день и где‑то там, снаружи Акира продолжает тренировать Юки и Иошико, где‑то там ждет меня Читосе со своей папкой, что бы там ни было, а я сижу в бараке лесного лагеря и мне кажется, что я все еще сплю. Выдохнуть. Нужно ли мне дышать? Нет, опять не то. С самого начала – все что сказано не является истиной, пока не подтверждено. Пока в плюсе к теории Линды – желание защитить Юки, но такое желание – не является доказательством. Даже возникшая в мозгу картина как я устраняю своих же – тоже не является. Такие мысли бывают у любого человека, просто как правило он забывает о них, мы всегда просчитываем варианты, пусть даже страшные и невероятные, на то и дана нам возможность абстрактного мышления. Как проверить – очень просто. Убить Юки. И излечить потом. Нет, не дело… хотя то, что я могу об этом думать – хорошо. Опять‑таки – я же знаю, что не убью ее по‑настоящему, а сразу же вылечу, так что это может и не считаться. Трахнуть Юки? У биоконструкта Императора должен же какой‑то блок стоять на это дело. Хорошо, а ну как не даст? Нет, вопрос стоит еще круче – а ну как даст? Юки – она серьезная девушка и просто так в онсэн сходить с ней не получится, уж если что получилось, то все будет всерьез и надолго. Ладно, думаю я, надо будет проверить это особое отношение к Юки, в конце концов я не вступился за нее в тот раз, когда Майко напала на нее… но в тот раз я и не знал, что Крио – была Юки. Но должен был знать – наверное. Как же конструкт определять должен объект – по запаху? Каким‑то иным способом? Непонятно. Потом – когда я был Кровавым Богом – так Юки еще и отхватила от меня, это ли не доказательство моей свободной воли? С другой стороны, тут может быть так же, как и в случае с предполагаемым убийством Юки – может быть потому у меня способность к излечению «сигма пять», – что это самая важная способность для няньки и телохранителя. И, зная, что могу ее вылечить, я и могу разойтись? В этом случае единственный способ выяснить это – убить Юки по‑настоящему. Но на это уже я пойти не могу. И не потому, что запрет Императора, а потому что я – человек. Человек ли?

Стоп, думаю я, надо начинать анализ отсюда. Уверен ли я, что я – человек? Да, уверен. Я помню свою предыдущую жизнь, помню откуда на самом деле все эти знания и умения, помню своих родных и близких, потери и приобретения. Это Линда не знает что я попал в это тело из своего мира, для нее – это лишь искусственные знания о военном деле и диверсионно‑разведывательной деятельности. Но она не знает, что у меня в багаже – намного больше. Да, я не знаю, как выглядит эта старая точилка для кухонных ножей, но и сейчас, и в любом состоянии я могу приготовить такой ферганский плов, что пальчики оближешь. Я могу процитировать «Гамлета» практически с любого места, я помню историю – другую историю, историю моего мира, а не этого. И все это не может быть подсаженными воспоминаниями. Как там про призрака, который преследовал самурая – он знает только то, что знаешь ты. Мозг на самом деле очень ограничен и знания он заменяет уверенностью. Вот он уверен и все тут. А в подробности мозг не умеет. Начиная придумывать – подсознание не может связать логично разные части своего повествования, потому во сне просто отключается способность критично воспринимать происходящее. Летят по небу крокодилы – так и должно быть. Придумать мою жизнь с подробностями и в красках мой мозг не мог, будь я хоть пятнадцати пядей во лбу, а у меня и семи нет. Вывод – я все еще человек, или то, что было когда‑то человеком.

Следующий вопрос – является ли мое тело человеческим, или все‑таки права Линда и мою душу призвали/перетащили в этот самый биоконструкт? Тут сложнее, потому что уже сейчас это тело показывает результаты, сильно отличающиеся от тех, что может даже самый тренированный атлет. При этом без выдающейся мускулатуры и прочих признаков силы снаружи. Очень, кстати полезно для скрытого агента. Значит ли это, что Синдзи‑кун – не был просто мальчиком? Не знаю. Тут надо уточнять у Нанасэ, проверять прошлую жизнь и когда‑нибудь мы можем узнать правду. Начать с проверки памяти, проверки фактов, на Окинаву скататься, опять‑таки. Дедушку с бабушкой навестить.

Однако, думаю я, даже все это установление фактов не так важно. Основной вопрос тут звучит так – обладаю ли я свободой воли?

– Син? – дверь в барак открывается и просовывается робкая мордашка Читосе: – ты тут?

– Я здесь. – говорю я со вздохом: – проходи. – дверь открывается полностью и Читосе заходит внутрь.

– А говорила – пять минут. – ворчит она в пространство: – вовсе не пять минут, уж полчаса как прошло… что с тобой? – она останавливается и смотрит на меня.

– Ничего. – говорю я и даже пытаюсь улыбнуться.

– А ну рассказывай. – требует Читосе, садясь со мной рядом: – что эта ведьма тебе наговорила опять? Гнать ее надо поганой тряпкой, что она творит, гадина…

– Да нормально все, не в ней дело. – машу я рукой, но на душе становится немного теплее. Кто‑то в этом мире переживает за меня. Возможно – за андроида, голема, биологического конструкта и манифестации Воли Императора. Но переживает, несмотря на то, кем я могу являться.

– Ты ее не слушай, она тебе наговорит. – Читосе откладывает свою папку в сторону и обнимает меня: – что она понимает. Мы все с тобой по доброй воле, а не потому, что… врет она все.

– Угу. – говорю я. Читосе думает, что Линда прочистила мне мозги на предмет импринтинга и всей этой ситуации с непонятными взаимоотношениями внутри команды. Ну и пусть думает, рассказывать сейчас о себе не хотелось. Рано или поздно этот вопрос может встать, но не сегодня. Сперва мне надо все понять самому.

– По крайней мере я с тобой по доброй воле. – говорит Читосе: – у меня если и было сперва вот это вот… влечение, то сейчас я его уже переросла, что ли. Ты мне нравишься совершенно осознано, без этих ваших сумеречных состояний. Это Акире каждый раз напиваться надо сперва, а я… – она отстраняется и я вижу, что она покраснела.