Вся Урсула Ле Гуин в одном томе - Урсула К. Ле Гуин

Могут ли женщины поступать как женщины, оказываясь в мужских структурах, а не становиться подобиями мужчин?

Если да, изменят ли женщины эти институты настолько радикально, чтобы мужчины сочли их второсортными и потеряли к ним интерес? До некоторой степени такое уже случилось в нескольких сферах, например в педагогике и медицине: они все более переходят в руки женщин. Но управляют этими сферами и задают в них цели по-прежнему мужчины. Так что вопрос остается открытым.

Оглядываясь на феминизм второй половины XX столетия, я вижу в нем типичное проявление женской солидарности: все индейцы, и никаких вождей. Это была попытка создать неиерархическое, безбарьерное, гибкое, бесструктурное, ситуативное объединение людей, чтобы лучше уравновесить гендеры.

Женщины, которые хотят работать на эту цель, по-моему, нуждаются в осознании своего собственного неуловимого, неоценимого и несокрушимого типа солидарности и в уважении его — как сознают и уважают свою солидарность мужчины. Им также надо осознать великую ценность мужской солидарности и второстепенность любого гендерного объединения по отношению к общечеловеческой солидарности, как это уже осознали мужчины.

Я думаю, феминизм существует и будет существовать впредь везде, где женщины по-своему работают рука об руку друг с другом и с мужчинами и где ставятся под сомнение мужские ценности и гендерная исключительность, признается взаимозависимость полов, отвергается агрессия и все стремятся к свободе.

Экзорцисты

Ноябрь 2010 года

Сегодня и завтра епископы католической церкви в Соединенных Штатах проводят в Балтиморе конференцию по экзорцизму. Множество епископов и шестьдесят священников соберутся там, чтобы узнать, каковы симптомы одержимости бесами — например, необычная сила, способность говорить на незнакомом языке, буйная реакция на что-то святое, — и научиться проводить ритуалы экзорцизма, включающие сбрызгивание святой водой, возложение рук, отчитывание, призывание ангелов и дуновение, изгоняющее дьявола.

Церковь обновила ритуал в 1999 году, объяснив реформу тем, что нужно сделать все, чтобы экзорцизм перестали воспринимать как магию или предрассудок. Это как если бы в инструкциях по безопасному вождению писали, что следует сделать все, чтобы избежать представления о движущемся транспорте как о чем-то, чем управляют.

Я бы посоветовала штангистам и людям, изучающим иностранные языки, на этой неделе держаться подальше от Балтимора. Людям, бурно реагирующим на что-то святое, я не дам никакого совета. Я не знаю, кто они такие, потому что мне непонятно, какой тип буйной реакции имеется в виду, и еще потому, что «что-то святое» зависит от понимания святости конкретным человеком. Если меня пробирает дрожь от невыразимо сильного чувства, когда я вижу, как танцует на ветру пара орлов, или когда слышу первые звуки последней части Девятой симфонии, значит ли это, что мною овладели бесы? Я не могу сказать точно, поэтому тоже постараюсь держаться подальше от Балтимора.

А вот кому следует спешить туда со всех ног — так это четверым мужчинам-католикам, судьям Верховного суда Соединенных Штатов, сторонникам политики папы Ратцингера и членам ультрареакционной католической группировки Opus Dei. Уроки экзорцизма безгранично обогатят их репертуар. Пятый католик в Верховном суде — женщина, посему ей не дано вершить «дело Божие».

Мундиры

Февраль 2011 года

Соединенные Штаты вступили в войну с Германией, когда я была ребенком одиннадцати лет. Одна из вещей, которые я запомнила, — как будто это произошло в одночасье — улицы Беркли и мундиры, мундиры, мундиры… В течение всей войны мужчины в штатском в городе составляли меньшинство. Но мундиры не создавали визуальной монотонности. Скорее они вносили разнообразие в скучный и старомодный стиль одежды, принятый в городе в конце Великой депрессии.

Армия и авиация носили мундиры разных оттенков коричневого и зеленовато-бурого: красивые куртки, отглаженные брюки, сверкающие черные ботинки, все очень аккуратное. Совсем другой была форма у флотских: матросы ходили в белых кителях, брюках и круглых шапочках летом, а зимой — в синих шерстяных блузах с матросскими воротниками и в тринадцатидюймовых клешах. С квадратными клапанами спереди, я вас не разыгрываю! Крепкие округлые зады выглядели в этой форме потрясающе. А офицеры в накрахмаленной белой или темно-синей форме с золотыми пуговицами и галунами казались совершенно особым племенем, крепким, как гвозди. Возле Балтимора, насколько я знала, военно-морских баз не было, и мы нечасто видели моряков, но в кинохронике они выглядели восхитительно.

Корабль моего брата Клифа был укомплектован в гавани Сан-Франциско, мы ездили туда и видели чудное шоу, официальное, торжественное, со всеми этими щегольскими мундирами. Команда выглядела замечательно, выстроившись на палубе: синее и белое с золотом под ярким солнцем.

Какой мальчишка не хотел бы выглядеть так — и чтобы все его таким увидели?

Униформа с XVIII столетия, когда ее только начали создавать, известна как чрезвычайно действенное подспорье для вербовки.

Я не могу сказать то же самое о форме, которую выдавали во время Второй мировой войны женщинам. Она, конечно, имитировала мужскую, только с юбками вместо брюк, но была плохо скроена. Аккуратная, щеголеватая форма на женщинах смотрелась чересчур тесной и неудобной, даже если принимать во внимание экономию на ткани. Если бы я и вступила в WAVES или в WAC[298], то уж точно не потому, что мне понравилась форма, — скорее мне бы пришлось с ней смириться. К счастью для WAVES, WAC и меня, когда война закончилась, мне было всего пятнадцать.

Во время следующих нескольких войн, которые вели США, концепция формы в целом эволюционировала от хорошо подогнанной и приятной на вид к агрессивно практичной, мешковатой и даже неряшливой. Сейчас наших солдат по большей части видят в бесформенных, болотного цвета пятнистых пижамах.

Такая форма может быть полезной и удобной в джунглях Вьетнама или пустынях Афганистана. Но так ли важен людям камуфляж, когда они летят из Рено в Цинциннати? И нужны ли берцы на Пятой авеню[299]? Я думаю, что у солдат и теперь есть парадная форма — у морпехов точно есть, и, похоже, они надевают ее куда чаще, чем представители других родов войск (вероятно, потому, что их так часто фотографируют в округе Колумбия), — но не могу вспомнить, когда я в последний раз видела на улице обычного рядового, который бы выглядел щеголем. Знаю, что многие мальчишки и взрослые мужчины по-прежнему зачарованы униформой. На мой взгляд, она гротескна, но им кажется красивой и придающей мужественности. Так что я думаю, что форма до сих пор помогает пополнять вооруженные силы: она заманивает на вербовочные пункты мальчиков, которым хочется ее носить, которым хочется выглядеть и быть солдатами. И я не сомневаюсь, что молодые носят ее с гордостью.

Но мне очень интересно, какой эффект производит камуфляжная пижама на большинство гражданских лиц. Мне кажется тревожным