Алая аура протопарторга. Абсолютно правдивые истории о кудесниках, магах и нечисти самой разнообразной [litres] - Евгений Юрьевич Лукин

победной хрипотцой приветствовал он Артёма, дохнув на него плотным перегаром. – Что я говорил? Вчера – оттуда, сегодня – снова туда…

Привычным жестом распахнул правый борт куртки, предъявив торчащие из внутреннего кармана бледные тоненькие брошюрки «Что отвечать психиатру?», внешне до обидного напомнившие сборничек стихов самого Стратополоха.

Стиснув зубы, Артём обежал искусителя и устремился по коридорчику к заветному кабинету. В том-то и штука, что психиатру надо было сейчас отвечать совсем не то, о чём говорилось в брошюрках. Собственно, не психиатру, а участковому психотерапевту, но в данном случае это значения не имело…

– Что с вами? – ахнул Валерий Львович.

– Навязчивости, – прохрипел Стратополох, оседая на стул.

Участковый всмотрелся и понял, что дело, кажется, и впрямь серьёзное.

– В чём это выражается?

– Я всё переделываю, доктор!!!

– Что именно?

– Текст! – вздрогнув, признался Стратополох. – Переписываю каждый абзац по сто раз…

Далее оба понизили голоса, подались через стол друг к другу, беседа пошла напряжённо, тревожно, стремительно.

– По сто раз, вы говорите?

– Ну не по сто… По десять, по двадцать раз! Ничего не могу с собой поделать. И боюсь, боюсь…

– Чего боитесь?

– Боюсь, как бы какое слово не повторилось.

– А если повторится?

– Плохо…

– Почему? Дурная примета?

– Нет. Просто боюсь. Перечитаешь, что написал, вроде нет повторов. А потом опять появляются. Сами…

Артём видел, как в пристальных, увеличенных линзами глазах участкового затлел охотничий огонёк. Только бы не переиграть, только бы не переиграть…

А недоиграешь – тоже ничего хорошего…

– То есть чувствуете сильный страх?

– Да! А тут ещё значки вдобавок…

– Какие?

– Просто значки. Я их вижу, понимаете, вижу!

– Как видите: в голове или на мониторе? Что за значки?

– Такие маленькие…

– Какого цвета?

– Кажется, чёрного. Да, чёрного. Точечки между словами, а в конце абзаца вроде буква «П» с хвостиком… Я их ненавижу.

– Почему?

– Они нехорошие.

– Откуда знаете, что нехорошие?

– Я их не печатал. Они сами появляются и мешают.

– С какой целью мешают?

– Не знаю…

– Они разговаривают с вами?

– Нет, не разговаривают.

– Смотрят на вас?

– Ну… в каком-то смысле… Да, смотрят.

– Отключить не пробовали?

– Пробовал. Не выходит.

– Отвернуться от них можете?

– Могу, наверное, но… они же всё равно там!

Искры любопытства в глазах участкового разгорались ярче и ярче. Такое впечатление, что каждый ответ Артёма, с одной стороны, озадачивал Валерия Львовича, с другой – приводил в восхищение.

– Вам что-то не даёт отвернуться от монитора?

– Да.

– Значки?

– Нет.

– А кто?

– Не знаю. Говорит: «Убери эпитет, убери эпитет…» Подзуживает, подзуживает…

– Это человек? Кто он такой? Мужчина? Женщина?

– Нет… Не человек. Нечто.

– То есть оно знает ваши мысли? И влияет на вас?

– Да, очень…

– А как оно влияет, посредством чего?

– Не знаю…

– Вы разговариваете с ним?

– Да… ругаюсь.

– Мысленно?

– Иногда вслух.

– И оно слышит?

– А чёрт его разберёт…

– Хоть раз видели его?

– Нет. Ни разу.

– Какое отношение оно имеет к вам?

– Я же говорю: сидит в голове, как пуля… То ему не так, это не эдак… Доктор! – взмолился Стратополох. – Помогите…

Валерий Львович откинулся на спинку стула и прикрыл веки с удовлетворением меломана, только что прослушавшего скрипичный квартет. Снял, как водится, свои окуляры, достал бархотку и на этот раз протирал линзы особенно долго. Всю душу вымотал.

– Ну что ж… – с прискорбием молвил он, водружая очки на место. – Навязчивость, выраженная в ритуалах… Необходимость по многу раз переделать абзац… суеверно избежать повторов… Убеждённость, будто текст от этого становится лучше… А «значки», насколько я вас понимаю, явление псевдогаллюцинаторное, так?

Стратополох подавленно молчал.

– Стало быть, вы даже знаете, что от истинных галлюцинаций можно отвернуться, а от псевдогаллюцинаций – нет… Да ещё вдобавок это ваше «нечто»… Хорошо подготовились, Артём Григорьевич, просто хорошо! Невроз навязчивых состояний вышел у вас прямо как настоящий… Поздравляю! Я вам даже едва не поверил… Слушайте, а вы, наверное, неплохой писатель!

Глава 15

На круги своя

Восстаёт мой тихий ад

В стройности первоначальной.

Владислав Ходасевич

– Артём Григорьевич!..

Опять всё та же супружеская чета.

– Поздравляем, поздравляем… – лучась радушием, пела медоточивая соседка, глаза же у самой опасливо постреливали по сторонам. – Такая честь, такая честь… Неужели на премию Безуглова?

Серенькое костистое личико её супруга под козырьком серенькой кепки вымученно покривилось в некоем подобии заискивающей улыбки. Из кармана плащика опять торчал свежий номер газеты «Будьте здоровы!».

– Вот о ком вам написать надо, вот… – указывая на невзрачного спутника жизни, умильно продолжала соседка. – Всю жизнь за правду страдаем, никак справедливости не добьёмся… Да и где она, справедливость? – вздохнула она, пригорюнившись.

Кое-как отвязавшись и заверив, что обязательно выслушает при случае душераздирающую историю их трудной жизни, Стратополох проник в подъезд, где задержался, восстанавливая истерический настрой, частично утраченный после беседы с соседями.

Любую, даже самую мягкую попытку привести его к общему знаменателю он воспринимал всегда как посягательство на свою внутреннюю свободу. Но теперь… То, что происходило теперь, даже сравнить было не с чем.

Чувствительная, ранимая душа литератора билась, корчилась и требовала учинить в знак протеста нечто самоубийственное: ну, например, взять и отказать Безуглову, когда тот попросит о встрече. Да, но, с другой стороны, обнадёжил, согласился сотрудничать, даже что-то там подписал… Неловко людей подводить.

А им его так обжимать – ловко?!

«В конце концов клялся я не вам, а Гиппократу!»

Родной двери Артём достиг в остервенении.

Однако, стоило войти в прихожую, шибануло ароматами, от которых он успел, оказывается, отвыкнуть напрочь: никотин, перегар и почему-то водяной пар. Как в бане.

Посреди комнаты растопырилась гладильная доска, возле которой стоял разобиженный Павлик, в трусиках, и собственноручно утюжил шорты. Белая рубашка и розовый галстук с клинообразной подпалиной висели, перекинутые через спинку стула.

– Где? – угрюмо спросил Артём.

– В кухне, – буркнул Павлик.

Стратополох прошёл в кухню. Возле загромождённого чем попало стола сидела распустёха распустёхой пьяненькая Виктория, в халате, и курила три сигареты сразу: одна дымилась во рту, другая – в пепельнице, третьей супруга дирижировала в такт мыслям.

«Интересно, закурить попросит?» – мелькнуло в голове.

– Дай закурить! – грубо потребовала Вика, заметив наконец Артёма.

При этом окурок выпал у неё изо рта и, рассыпая искры, покатился по полу.

Стратополох нагнулся, поднял, погасил огонёк в пепельнице. Потом, не спуская глаз с жены, молча опустился на табурет.

То есть попросту взяли и раскодировали. А вроде говорили, только побочные последствия уберут… Или там всё уже настолько перепуталось, что потяни за одну ниточку – целый узел распустишь?

– Ну ты дашь мне вообще спички