Рыцарь из ниоткуда - Александр Александрович Бушков

добра сделать. Я не борец. Не гожусь в борцы. Не мое призвание. Лары мне глубоко противны, а обитатели земли, откровенно говоря, – совершенно чужие. Нет ни сил, ни желания, ни стремления проникнуться их бедами и разделить их радости. Одной нелюбви к злу еще слишком мало, чтобы стать рыцарем добра с обнаженным мечом. Добавьте ко всему этому, к такому образу мыслей кое-какие магические возможности, позволяющие окружить остров непроницаемой для всякого воздействия защитой, – и получится… отшельник. Я не удивлюсь и не обижусь, если вы меня осудите. Покойный Борн положил массу сил и времени, чтобы подвигнуть меня на некие глобальные дела. Какие, он плохо представлял и сам. Я отказался.

Он не порвал со мной окончательно, но отказа не забыл… Признаюсь, со своей стороны я считал избранный им образ жизни чем-то вроде детской игры в солдатики. Возможно, мы оба не правы. Возможно, один я не прав. И вы можете…

– Кто я такой, чтобы вас осуждать? – проворчал Сварог. – Катберт-Молот или святой Рох? И зачем вам, простите, мое скромное мнение?

– Я слишком долго прожил один, – со смущенной улыбкой сказал Ройл. – Долгое одиночество порождает самые причудливые метания духа. Иногда охватывает бешеное, неудержимое желание исповедаться и услышать себе приговор…

– Тут нужен священник, – сказал Сварог, чувствуя себя крайне неловко.

– Я не гожусь.

– Священник скажет, что мне следует обратиться к богу. Но что прикажете делать, если я, как ни стараюсь, не могу и не умею «обратиться к богу»?

«Беда с этими интеллигентами», – растерянно подумал Сварог, а вслух сказал:

– Я тоже не умею…

– Но вы – действуете.

– Вы тоже, – ободряюще сказал Сварог. Беседа начинала его тяготить. – Странно, что там, где следует, меня о вас не предупредили, хотя уделяли внимание гораздо более мелким деталям.

– А я – государственная тайна, – чуть веселее признался Ройл. – Никто не предполагал, что мы с вами можем встретиться. А о нашей с Борном дружбе они как-то забыли, много воды утекло, да и Борн погиб. Понимаете, Борн был для них понятен, а я – нет. Похоже, меня до сих пор подозревают в коварных замыслах. И в покое не оставляют. Взгляните.

Сварог задрал голову. В зените висела большая синяя звезда, ее лучи светили холодно, остро, даже заломило глаза, словно он слишком долго таращился на пламя электросварки.

– Что это?

– Так для систем моей защиты выглядит орбитальная станция слежения.

Мой персональный шпик на «суточной» орбите. Иногда, очень редко, случается атака. О, ничего смертельно опасного. Просто, изобретя что-нибудь новенькое, проверяют на прочность мою защиту. Видите ли, ни одна государственная машина, сколь бы терпима и могуча она ни была, по самой природе своей не потерпит полностью независимого и неподконтрольного индивидуума. Сам факт его существования, как бы нейтрален он ни был, становится словно бы ревом охотничьего рога для гончей. По-моему, и я, и недотепа Фаларен возбуждали подозрения как раз тем, что ничего не предпринимали, – такова уж логика тайной полиции. Приготовьтесь в роли короля Хелльстада столкнуться со страхом и недоверием… Ну вот, теперь вы многое обо мне знаете. Судите, как хотите.

Только одного не нужно, умоляю – не просите меня к чему бы то ни было примкнуть, присоединиться, встать в ряды… Не смогу.

Они долго молчали.

– Знаете, чего мне порой хочется? – вдруг спросил Сварог. – Забрать три королевства себе. Пустить всякого, кто пожелает. И в меру разумения наладить там жизнь чуточку более свободную и добрую.

– Не получится.

– Я же сказал: «чуточку более».

– Все равно.

– Но тянет попробовать. Ужасно.

– Ох, как вы молоды… Завидую. В юности, в студенческие годы, от разговоров на схожую тему сам воздух, казалось, сыпал искрами, я прекрасно вас понимаю, вот только не выйдет у вас ничего… Вы нигде не учились?

– Разве что убивать, – сказал Сварог. – А вы, насколько я понимаю, были в Магистериуме?

– Ого! Проект «Алмазная стрела». Не доводилось слышать? Значит, все еще засекречен. Институт, пытавшийся увидеть прошлое. Когда-то там работали и я, и Борн, и столь загадочно исчезнувший лорд Луинтар.

Семьдесят лет адского труда – и все впустую. Возможно, при удаче ни я, ни Борн не пришли бы к нынешнему своему состоянию, да и Луинтар был бы жив.

Коли вы ничего не слышали об «Алмазной стреле», работы определенно продолжаются…

– А магия тут не поможет?

– То, что осталось от магии, ничему уже не поможет, – пренебрежительно махнул рукой Ройл. – Создавать из воздуха дворцы и отлавливать реликтовых демонов «Серебряной сетью» – еще не магия. Уже не магия, вернее. Конечно, надутые идиоты вроде Багорена полагают, будто кохлеарный прорыв… О, простите. Кому это теперь интересно… Одним словом, вы можете ничуть не беспокоиться. Наверху не заметили происшедшего с вашим кораблем. Я все же считался неплохим ученым в прежние годы и прямо причастен к разработке иных систем… И в Шаган я вас смогу доставить незамеченными гораздо быстрее, чем вы сами тащились бы. Лучше всего вам будет высадиться в Гриммортеле и отправляться прямиком в тамошнее Братство Святого Роха. Утром…

– Если вас не особенно затруднит, я попросил бы отправить нас прямо сейчас, – сказал Сварог. – Это возможно?

– Разумеется. Но хотелось поговорить с вами подольше…

– Мне тоже, – сказал Сварог мягко. – Но я боюсь расслабляться. Мне нужно мчаться вперед. И времени остается все меньше. Представления не имею, сколько времени у меня отнимет пребывание в Шагане, да и до виманы еще нужно добираться…

– Вы уложитесь в два-три дня. Братство Святого Роха, я уверен, уже знает все от равенских друзей. К сожалению, информация столь же быстро передается и куклосами «Радуги»…

– Кем?

– Вы серьезно? – Ройл едва не упустил бокал. – Представления не имеете, с кем схватились? Кто вам мешает и противостоит?

– Мне постоянно противостоят разнообразные «черные», – сказал Сварог.

– Это-то я уже уяснил.

– И никогда не слышали о «Черной радуге»?

– А что, есть и такая? Радуга обычно семицветная…

– Узнаю Гаудина, – сказал Ройл. – «Каждый знает ровно столько, сколько ему необходимо в данный момент». Возможно, в вашем случае он, при всей моей к нему неприязни, был прав. Не следовало посвящать нового человека во все сложности жизни, к тому же и для его престижа сие было унизительно: углубившись в историю вопроса, ему пришлось бы признаться, что он до сих пор не может истребить куклосы…

– Постойте, – сказал Сварог. – Я только сейчас сообразил… Выходит, вы обо мне отлично осведомлены?

– Я же говорил, что причастен был к серьезным работам. Не только они наблюдают за мной, удовольствие взаимное… Так вот, «Черная радуга», она же «Черная благодать» – это