Институт экстремальных проблем - Саша Камских

— Ирка решила рожать! А Пашка так и не приехал!

Сон моментально слетел с Медведева.

— Макс, никаких вопросов! Будь с ней, мы без тебя и без Павла справимся, за нас не волнуйся.

— Нет, чтобы подождать пару-тройку дней, так она прямо сейчас надумала! Всегда моя сестрица все по-своему делает!

— Тут уж против природы не попрешь, — Вадим попробовал остановить поток его возмущения. — Срок пришел – никуда не денешься. Дай мне Иру, — попросил он.

Медведев хотел сказать ей несколько слов поддержки, может быть, успокоить немного, но услышал в трубке решительный голос:

— Вадим, не отвлекайся на меня и Светлане передай, чтобы она не распыляла свои силы. Не я первая, не я последняя, все будет в порядке. — Потом Ирина добавила, стараясь смешком замаскировать прорвавшийся стон: — Если ты не придешь встречать меня с дочкой из роддома на своих двоих, я на тебя обижусь до конца жизни и вычеркну из своего завещания.

— Обязательно приду, Ириша, — искренне пообещал Вадим, — и Антона с собой прихвачу, вместе придем. Все будет хорошо.

— Все будет хорошо, — еле слышным эхом отозвался проснувшийся Антон, который слышал разговор с Ириной.

«Все будет хорошо», — как заклинание твердил Медведев всю дорогу, пока они ехали до Рудянки, потому что все шло не так, как было спланировано.

Сначала ждали Дениса, который позвонил и предупредил, что немного задержится, но не сказал, что произошло. Зорин появился, когда все уже то и дело нервно поглядывали на часы. Вид у него был донельзя расстроенный.

— Денька, что случилось? — Илья, уже собиравшийся звонить другу, своим вопросом опередил остальных.

— Меня отец чуть из дома не выгнал, — увидев изумленные глаза, устремленные на него, спасатель, перескакивая с одного на другое, рассказал, что грандиозный скандал случился из-за проказливой Покемошки, которая полезла в кадку с пальмой и начала там рыться. — Отец вчера только отчистил ковер, а тут смотрит – на нем комья земли и ошметки от пальмы. Он на Покемошку так заорал, что она, бедная, одним прыжком из кадки на шторе оказалась. Отец за штору дернул, чтобы Покемошку оттуда согнать, а карниз возьми да свались прямо на него…

— И ты сначала занимался уборкой, потом карниз на место прибивал, потом шторы вешал, предварительно постирав их, — ехидно протянул Генка.

— Тогда бы я сюда к полудню приехал! — обиженно буркнул Денис, вытаскивая из-за пазухи заметно подросшего, но все такого же уродливого котенка. — Я Покемошку по всей квартире ловил, потому что отец пригрозил, что если я из дома ее не уберу, то он выкинет на улицу ее и меня вместе с ней.

— Это же твой папа сгоряча так сказал! Как же ты мог принять его слова всерьез?! — поразилась Света.

— Ты бы его видела и слышала… — вздохнул Денис.

— Сюда-то зачем ты ее приволок? — спросил Новоселов. — Наш Кузя давно считает себя хозяином если не всего института, то, по крайней мере, нашего корпуса.

— Кузьма ее не обидит, — уверенно заявил Зорин, — он добрый парень, он только с котами дерется, а так – и воробья не обидит.

Минут десять ждали Дениса, пока он относил Покемошку в помещение их группы.

— Порядок, они поладили! — радостно заявил он, забираясь в машину.

— Вот придурок, — буркнул сквозь зубы Середкин. — Совсем помешался на своих кошках…

Все уселись в «Газель», и Илья уже тронулся с места, но тут Светлана, устроившаяся в метре от Петровича, вдруг нахмурилась:

— Дядя Саша, что с тобой?

— Да съел я что-то неподходящее на ночь глядя, — поморщился Новоселов. — Не обращай внимания.

Девушка, не говоря ни слова, расстегнула на Петровиче рубашку и прикоснулась рукой к обнаженной коже в районе солнечного сплетения.

— Язва… Может прорваться в любой момент… — Света вскинула глаза на спасателя. — Дядя Саша, ты никуда не едешь! Олег, звони в терапию, пока можно обойтись без операции!

— Светочка, детка, какая язва? Моя язва по имени Зоя осталась дома, — Новоселов не поверил поставленному диагнозу и попытался обернуть все в шутку. — Это я пирогов за ужином переел.

— Прободения хочешь дождаться? О перитоните мечтаешь? — Светлана вдруг стала похожа на свою бабушку, и Петрович в растерянности замолчал – не только студенты-медики побаивались грозной Милицы Павловны.

От института далеко отъехать не успели, но все равно на все хлопоты, связанные с устройством Петровича в клинику, ушло больше часа. Пока ждали Светлану и Олега, Вадим пытался дозвониться до Максима. Долгое время его телефон не отвечал, а потом в трубке раздался осипший голос Устюгова.

— С Иркой все в порядке, она уже успела построить здешних врачей и сестер! Уверен, что такой ругани тут еще не слышали. Они, видите ли, кардиограф в розетку без заземления воткнули! Я горло сорвал, пытаясь ее утихомирить!

Медведев представил, как Максим успокаивает сестру, стараясь ее перекричать, и усмехнулся.

— Держись, — посоветовал он Устюгову, — все будет хорошо.

— С Ириной все в порядке, — сообщил он ребятам, выжидательно смотревшим на него. — Когда она ругается – это нормально.

— Я переживаю за нее, — Денис полез в карман за сигаретами.

— Я тоже, — вздохнул Меньшиков, — а когда Натуське придет срок рожать, я вообще, наверное, с ума сойду.

— Да ладно вам! Раскудахтались! — не вытерпел Генка. — Все будет хорошо.

— Все будет хорошо, — в один голос сказали Олег со Светой, когда вернулись в машину, и «Газель» рванула с места.

Худяков внимательно осмотрел спасателей.

— Что у кого не в порядке, признавайтесь сразу, пока мы далеко не уехали.

— Все нормально, никаких проблем, — мотнул головой Меньшиков и покосился на Антона, который полулежал рядом с ним и, похоже, крепко спал после укола, поставленного Олегом.

По ухабам разбитой дороги до Рудянки добрались только к двенадцати часам дня. Солнце успело раскалить выжженные окрестности Мертвого озера и Ржавого ручья, поселок казался вымершим, и даже лежавшая в тени завалившегося забора косматая дворняга, которая считала своим долгом облаивать всех незнакомцев, не обратила внимания на проехавшую в облаке пыли машину.

В доме Рябовых за закрытыми ставнями стоял прохладный сумрак, и никто не захотел открывать окна и впускать внутрь жар полудня. Спасатели очень осторожно, стараясь не разбудить, внесли в дом Антона. Тот проспал всю дорогу.

— Чем дольше он не проснется, тем лучше, — сказала Светлана. — Больше ему нельзя давать никаких лекарств, я боюсь, что любые препараты могут помешать воздействию лабиринта.

— Конечно, пусть спит, — кивнул Сашка. — Я посижу с ним.

— Я тоже останусь, — решил Андрей.

Размолотая в тончайшую пудру глина осела не только на машине, она тонким слоем припорошила волосы, лица и одежду, забилась под нее. Спасатели разгрузили «Газель» и после этого решили съездить на озеро для того, чтобы избавиться от липкого налета, в который превратилась смешавшаяся с потом пыль.

— Мне можно поехать, Светлаша? — нерешительно спросил Вадим.

Ему стало не по себе еще в машине, когда он увидел метаморфозу, произошедшую на несколько мгновений с его любимой, когда она обнаружила язву у Петровича. Это ощущение не проходило, потому что Света почти всю дорогу сосредоточенно молчала, и Вадиму время от времени казалось, что облик девушки снова неуловимо меняется, на лице, как на фотопластинке, то и дело проявляются и тут же исчезают чужие черты.

Света непонимающе глянула на Медведева, и он понял, что мысли ее находятся очень далеко от реального мира. Девушка слегка нахмурила брови, будто пытаясь понять, что ей говорят на малознакомом или полузабытом языке, но тут же на ее лицо вернулось обычное выражение.

— Можно, — улыбнулась она, — только не устраивай марафонских заплывов, силы тебе еще понадобятся.

Сама Светлана отказалась поехать на озеро.

— Я смою пыль под душем, мне этого достаточно.

Прохладная вода освежила девушку. В тонком шелковом кимоно она сидела в полумраке рядом с Антоном и сквозь щель между приоткрытыми ставнями наблюдала, как Меньшиков плещется во дворе, предпочтя душу ледяную воду из скважины. Света отметила, насколько сильно изменился Сашка за те два года, которые прошли с того момента, когда она пришла на работу в институт. Позапрошлым летом Светлана выслушивала исповедь юноши, почти мальчика, а сейчас ведро за ведром опрокидывал на себя молодой мужчина, высокий, широкоплечий, мускулистый, легкость и гибкость еще не пропали, но острые коленки уже не грозили прорвать брюки, все тело налилось здоровой силой и выглядело достойной моделью для резца Фидия или Микеланджело. Он стал другим не только внешне. Давно канули в прошлое пошлые анекдоты, нахальные повадки, стремление казаться не тем, кто он есть. Изменились взгляд и выражение лица, особенно это стало заметно после того, как Сашка понял, что будет отцом. Петрович, повозмущавшись для приличия, обрадовался тому, что снова станет дедом, и последним из всей группы признал своего зятя «золотым парнем», как когда-то в Каменском районе назвал Меньшикова начальник пожарных.