Когда говорит кровь - Михаил Александрович Беляев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Его ветераны… Скофа чуть посмаковал эту мысль, пытаясь её прочувствовать. Вот всё же забавная штука судьба. Сам того не желая, он вдруг оказался считай что старшим. Пусть вместо десятки пока была лишь четверка, да и дело их не так чтобы сильно походило на воинское ремесло, его назначили ответственным за других людей. Впервые в его жизни.
Их бессменный старший, Одноглазый Эйн, как-то сказал, что руководить людьми – это не просто доносить до них приказы тех, кто выше, но живя с ним одной жизнью, направлять к поставленным целям. Эйн это умел. Для Скофы, да и для всех прочих, он был близким другом. Да что там другом – братом, оставаясь при этом командиром. И вся их десятка легко шла за ним в самое жаркое и горячее пекло. Ведь шли они всегда вместе.
И не только десятка.
Когда они штурмовали харвенский город Павень, именно Эйн, заметив пару подкосившихся после ударов катапульт брёвен в частоколе, бросился к ним с крюком, к которому привязал канат. Добежав до укреплений врага, он смог зацепиться за слабое бревно и ухватившись за канат, потащил его. Он потащил его совсем один, хотя вокруг него летели стрелы и камни, словно и не замечая угрозы. Тогда вся их десятка бросилась к своему командиру, чтобы помочь ему и прикрыть щитами, а следом подтянулось и всё знамя. Вместе они выломали то бревно, а следом и второе и именно в эту пробоину ринулась соседние знамена, выгрызая надежный ход, который обрёк варварский город на падение.
Таким был Эйн. В боях и в лагерной жизни, он был не просто рядом, но вел вперед. Заботился и направлял. Но сможет ли Скофа, стать хоть вполовину таким же славным командиром? Едва ли. Уж лучше бы Лифут выбрал Кирота Энтавию. Тот, как ни как, был настоящим фалогом и уж кому, как ни ему привычно командовать людьми. Он был обучен этому и не тяготился такой ношей. А вот у Скофы от одной только мысли кружилась голова и сохло во рту. Нет, он точно для этого не подходил. Но оспаривать приказы было для него просто немыслимым. А значит, сейчас он соберёт своих братьев по оружию, и они вместе пойдут к тому самому храмику Сатоса, о котором говорил Бакатрия, ну а там – будь как оно будет.
Мицана Скофа нашел в пустой гончарной мастерской в южной части квартала. Выслушав его путанный рассказ, тот лишь улыбнулся и хлопнув друга по плечу пошел следом. Немногословным оказался и Кирот Энтавия, который сидел на табуретке перед закрытой пекарней и кормил голубей зерном из холщового мешочка с клеймом этой самой лавки. А вот Тэхо Аратоя, которому выпала неприметная ткацкая мастерская в тихом переулке, не стал изменять своим привычкам: в начале он внимательно выслушал, цокая то и дело языком, а потом завалил Скофу вопросами. И на большую их часть ветеран так и не смог ответить что-либо путное.
Вместе они пошли по Каменному городу, продираясь то сквозь компании пьяных гуляк, то огибая длинные процессии верующих во главе с жрецами, что несли жаровни в виде кузнечных горнов и били молотами по бронзовым дискам. Сегодня весь город славил бога мастеровых и кузнецов Лотака, великого Опаленного, что даровал людям огонь, научил плавить и обрабатывать металлы, и наделил своими дарами и благословениями всякое ремесленное дело. И на Царском шаге и возле его храмов, кузнецы, ткачи, гончары, ювелиры, сапожники, плотники и все прочие ремесленники состязались в своем мастерстве, продавая за бесценок, а то и просто даря сделанные тут же изделия, дабы снискать тем самым милость и покровительство Опаленного на весь следующий год.
В этот день все бедняки города могли разжиться новой одеждой, добыть себе посуду, нож, сандалии, а то и какие-нибудь простенькие украшения, ведь жертвуя ими ремесленники славили своего бога-покровителя.
Не будь у него важного дела, Скофа и сам бы отправился сейчас куда-нибудь к празднующим и там, пошатавшись среди бескрайних рядов гигантской помеси мастерской с рынком и храмом, он бы точно нашел себе пару обновок. Конечно, до заката ещё было время и они могли смело погулять если не по Царскому шагу, так по площади возле Кайлавского храма Лотока, да только Скофа совсем не хотел рисковать. Уж лучше они поскучают в назначенном месте, чем, не дай милосердные боги, опоздают к условленному часу.
Минуя все блага и радости мистерий, они дошли до дальнего края Паоры, туда, где у подножья холмистого берега возвышались ряды складов, а перед ними – небольшой храм Сатоса. Сегодня, как, впрочем, и в другие дни мистерий, в которые не чествовали Златосердцего, он был закрыт и небольшой пустырь вокруг него, где в иное время вечно толпились купцы, торговцы и даже ростовщики, желающие привлечь бога в свидетели своих сделок, был совсем безлюдным.
– Ну что, Скофа, дальше то чего? – поинтересовался Тэхо, когда они остановились.
– Ждём,– только и нашелся, что ответить ветеран.
– Это понятно, ждать то сколько, а?
– Сказали к закату.
Лошадиная голова с козлиной бородкой резко задралась вверх и свернутые трубочкой губы издали нечто среднее между свистом и трелью.
– Это ж нам не меньше часа, а то и двух куковать. Может поторопились мы а? Там же в городе сейчас…
– Что в городе нас не касается,– сухо отрезал бывший фалаг.– Сказали ждать тут, значит тут и будем стоять.
– Да я то постоять не против. Ты не подумай там чего. Я просто это, о деле пекусь. Вдруг мы это, спугнем кого или приметными больно станем?
О деле он, конечно, если и пекся, то не шибко сильно. Тэхо и во время службы был скорее проходимцем, чем солдатом, а в тагму его занесло по глупому недоразумению: как рассказывал сам Тэхо, в пятнадцать он вместе с братьями поехал продавать выращенное зерно на ближайший рынок. Пока старшие отправились договариваться со скупщиком, он остался сторожить телегу с грузом. В этот момент, к нему подошли двое и предложили хорошие деньги за весь товар разом. Слывший не самым путёвым сыном, Тэхо подумал, что вот его шанс впечатлить родню, и недолго думая заключил сделку. Когда он помог перекидать все мешки, и довольный пошел в ближайшую лавку купить вина, чтобы порадовать братьев, то стоило ему протянуть продавцу положенные монеты, тот начал на
