Сердце зверя (СИ) - Оксана Головина

— Говоря о перенаселении городов, хочу отметить их достижения и проблемы…

Аромат, исходивший от ее волос, обдуваемых искусственными потоками воздуха, не давал ему сосредоточиться на звучавших словах. Хавьер повернул голову, желая глянуть на нее, но встретился со смеющимся взглядом Левина. Он подавился воздухом, поняв, что лейтенант, и без «волшебной» сыворотки видит его как на ладони.

— Черт… — Видаль расслабил давивший галстук, сердито обернув поля дорогого сюртука.

Отчет, раздававшийся со сцены, тем временем продолжался:

— На данном этапе, мы твердо можем утверждать, что знаем, как решить эту проблему…

— О чем она говорит? — капитан нутром почуял приближение бури.

— Вскоре на открытом Совете будут представлены проекты наших специалистов. Вы сами сможете убедиться в целесообразности предусмотренных в нем изменений…

— Что они задумали? — Видаль подался вперед, желая лучше видеть происходящее на помосте.

— Истинное объединение — это то, что необходимо для наших земель. Не должно остаться неопределенностей и пустоты между нами. Слиться в один огромнейший, перспективный мегаполис…

Он понял, наконец. Беспокойство не было напрасным. Отчаянные предположения заставили его голос зазвучать неожиданно громко в окружающей тишине.

— Проект подразумевает интеграцию местных жителей? — взгляды окружающих, моментом переключились на него. Глава Южного города, в виду слабого здоровья, сидевший во время приветственной речи, холодно опустил на него свой взгляд.

Уголки губ Софии Вереск едва тронула улыбка. Она повернулась лицом к нему, выражая показное внимание.

— Для особо нетерпеливых, смею повториться и заверить, что после утверждения, проект будет представлен на открытом Совете. Все нюансы, разумеется, будут учтены и обработаны оптимальным образом.

— Оптимальным образом? Обработаны… черт…

Глава 2 5

Отойдя в сторонку, она вновь расправила сверкающие серебряным шитьем полы платья. Длинное, в пол, оно скрывало ее искалеченную ногу. Туфли ей больше никогда не одеть, но она никому не собиралась показывать своих чувств. Нога заныла, и она прислонилась к деревянной опоре, обвитой разноцветными шелковыми лентами. Беседка была возведена, для желающих отдохнуть вдали от шумной толпы. Как раз то, что нужно. Если затеряться, то все можно списать на обстоятельства. Ее просто не должны найти до конца праздника.

Зои, приглядевшись к удобным плетеным креслам, под занавесом, решила задержаться здесь подольше. Ступив на выложенную округлыми камнями дорожку, она привычно услышала металлический стук подошвы протеза. Но к нему прибавился и другой звук. Она не успела обернуться, как ее схватили за руку повыше локтя.

— Наслаждаешься вечером, Розевски? Отчего же в одиночестве?

— Пустите! — Зои вырвала свою руку, отступая от профессора.

— Не хотелось бы думать, что ты избегаешь меня, — Ссон внимательно глядел на нее, до тех пор, пока она не вздохнула, и не подошла к нему, словно кролик к удаву.

— Что вы задумали?

Профессор достал из нагрудного кармана тонкий контейнер и, выдвинув крышку, высыпал на свою ладонь серебристую капсулу.

— Ты должна заставить принять ее.

Зои холодно глянула на протянутую ладонь.

— Она не станет, есть ее. Она заподозрит!

— Нет, моя дорогая. Я говорю не о Виктории. Ты должна дать это лейтенанту Левину.

Она, судорожно выдохнув, отшатнулась от него.

— Я не желаю этого делать! Причем здесь Дмитрий? Вы сказали, что я должна только привести его на празднование!

Профессор не стал ее дослушивать, произнеся как всегда спокойно и размеренно:

— Необходимо начать следующий этап. Не вздумайте пренебречь моими словами, Розевски. В случае отказа, этим вопросом займутся мои люди. Их работа не будет выглядеть столь элегантно.

— Он пострадает?.. — в горле застрял предательский комок, болью не дававший глотнуть.

— Спросите, пострадаете ли вы.

Ссон, вложив капсулу в ее ладонь, сжал ее, не давая упустить на пол. Затем покинул ее.

Она осталась стоять, словно ледяная статуя, переливаясь серебром. Оцепенение длилось, казалось вечность. Затем, она все же смогла себя заставить повернуться к дорожке.

Что он задумал на этот раз? Как ей хотелось, чтобы все закончилось раз и навсегда. Но уже долгое время, тайно проводя свои собственные исследования, она горько понимала, что все еще только предстоит. У нее не было волшебного средства, способного остановить изыскания ни ИЛа, ни уж тем более Купола. Бессилие и ощущение собственного ничтожества как ученого специалиста, не давали спать по ночам. Не давали жить вовсе.

Зои тихо подошла к центральной площадке, где кругом были расставлены столики, укрытые витой беседкой. Гирлянды огней обвивали деревянные опоры, создавая мягкое освещение. Она остановилась у стула с высокой резной спинкой, на которую он повесил свой белоснежный камзол. Несмотря на прекрасную вентиляцию, становилось слишком душно. Или это были ее собственные ощущения, вызванные муками выбора?

Зои видела, что им заботливо оставлен был ее стул, и лежали приготовленные приборы. Даже восхитительный белоснежный десерт на золотой тарелочке, так неожиданно сочетавшийся с лежащей рядом формой, был оставлен специально для нее. Она смотрела на его широкую спину, облегавшую тонкой белой рубашкой, и справедливо в тысячный раз называла себя проклятым предателем.

Ей так хотелось окликнуть его, что она едва остановилась, выдохнув уже набранный воздух. Признанием, она не сможет им помочь. Жалость иногда приобретает странные формы. Пожалуй, именно так…

— Розевски! Ты просто должна это видеть! — Дмитрий, почувствовав ее присутствие, оглянулся, носком высокого сапога пододвинув ее стул.

— Присядь, тебе надо отдохнуть.

Она долго, не отрываясь, смотрела на узкий высокий стакан, на искрившийся в нем золотистый напиток. Музыка пульсировала в висках, заглушая все голоса окружающих людей. Отстукивая ритм в такт мелодии, Дмитрий глядя на развлекавшийся народ, на какое-то время оставил ее без внимания. Даже предупредив о том, что не собирается проводить с ней время, даже сходя с ума от переживаний за своего бедового напарника, он оставался рядом. Разрывался на части, но улыбался и оставался. Ну зачем человеку быть таким? Почему ты такой, лейтенант?!

Зои занесла руку над стаканом, не смея ее разжать. Пальцы задрожали, от усилий, и она от неожиданности даже приоткрыла рот, глядя, как сквозь пальцы просыпалась, смешиваясь с золотом напитка серебряная пыль. Капсула просто раскрошилась в ее руке. Невинно растворяясь, она не оставляла и следа своего пребывания.

— Что не так, Розевски? — Левин обернулся к ней и, видя ее замешательство, тепло накрыл ее трясущуюся ладонь своею.

— Зои?

Она очнулась, глядя через огромный зал на сидящего за столиком профессора. Он поднял свой бокал, кивнув ей.

— Зои? — Дмитрий снова позвал ее, пытаясь проследить за ее взглядом.

Ссон кивнул ему приветственно головой, и лейтенант ответил тем же.

— Розевски, боишься своего преподавателя? Как не похоже на тебя.

Профессор меж тем снова поднял свой бокал, приглашая Левина присоединиться. Тот, улыбнувшись, потянулся за своим напитком, не замечая взгляда своей спутницы.

Его рука почти коснулась холодного стекла, когда просто ухватила пустоту.

— Спасибо! — Виктория, ловко выхватив высокий стакан, залпом осушила его, блаженно выдохнув.

— Боже, что это было? — горло охватило приятной прохладой, приятными импульсами распространявшимся по всем телу.

— Не лучше ли было сначала спросить, а уже потом хватать, Вик? Однажды, ты выпьешь яду! — напарник покачал головой, глядя, как она безмятежно вытирает губы.

Зои большими глазами переводила взгляд с подруги на стакан и обратно, не имея возможности сказать и слова. Она в ужасе подняла голову и поняла, что профессор видел все произошедшее. Ссон, с каменным лицом быстро покинул свое удобное кресло, намереваясь покинуть зал. Что она натворила?! Что теперь предпримет он?

— Я думаю, что на сегодня с нас хватит впечатлений. Пойдем домой. Заночуешь у меня! — Зои потянула подругу за руку, желая поскорее увести ее прочь.

— Мне нравится здесь! Я не хочу уходить! — Виктория высвободилась, неловко поправляя корсет.

— Послушай меня… — подруга не унималась, заставив Левина подняться и встать между ними.

— Кажется, я уделял тебе мало внимания, позволь это исправить.

Похоже, что этот добряк все понял по своему, приняв ее поведение за испорченное настроение.

Лейтенант взял ее руку, вновь пытавшуюся схватить подругу, и потянул за собой.