Сердце зверя (СИ) - Оксана Головина

— Хоть бы руки вымыл, паршивец…

Он довольный улыбнулся, заставив ее обреченно махнуть рукой. Ханна обернулась к своей посетительнице. Она достала деревянный гребень из своих волос, и осторожно, стараясь не разбудить ее, принялась расчесывать ее окончательно спутанные волосы. Она со знанием дела продолжала свои действия, пока они не заблестели гладью словно зеркало. Умело, женщина сплела их веночком вокруг ее головы, вплетя в волосы алую ленту. Она слышала, как девушка, вздрагивая, судорожно вздыхала во сне, словно после тяжких рыданий, и сердце женщины каждый раз сжималось от участия.

Пока она спала, Мик насытившись, сидел возле нее и, положив голову на свои руки, молча, смотрел, как Ханна заплетала ее. Хозяйка заметила, каким теплом светились его удивительные глаза.

— Ты знаешь ее малыш?

— Прозвучит странно, но, кажется уже сто лет… это словно встретить старого друга. Того, кого уже никогда не надеялся встретить. Ты веришь во второй шанс, Ханна?

Женщина потрепала его по черной макушке.

— Верю, волчонок.

Хозяйка закончила свой шедевр, удовлетворенно осматривая результат.

— А ты просто красавица. Всю жизнь мечтала, что будет у меня дочь, и буду плести ей косы…

Ханна захватила пустой поднос, стирая крошки со стойки, и отправилась на кухню. Мик слышал, как звенела посуда и тихо лилась вода. Эти привычные звуки успокаивали. Виктория продолжала глубоко спать, и он слышал, как ровно билось ее сердце. Он не заметил, как глядя на нее, сам задремал. Сон пришел к нему так легко и спокойно. Впервые за долгие, долгие годы.

Выглянув из кухни, Ханна тепло улыбнулась, вытирая мокрые руки о большой выцветший передник.

Она глядела на них спящих безмятежно.

— Спите мои волчата.

Ночь пронеслась, растаяв, словно кто сдернул с неба черное покрывало.

Она проснулась уже утром. За окнами поднималось солнце, золотя вымытую посуду. Ее руки сами потянулись к голове, внезапно не ощутив привычных спутанных прядей закрывавших обзор.

— Как это?.. Что это?.. — девушка нащупала в сплетенной косе драгоценную ленточку и успокоилась.

Кто-то подшутил над ней? Ладно, главное не потеряла.

— Доброе утро!

Женский голос донесся откуда-то из глубины соседнего помещения. Теперь, окончательно проснувшись, она сообразила, где находится. Выходит, умудрилась заснуть в баре.

— Надо было разбудить меня.

— Надо было бы, разбудила. Не думай, что меня здесь сильно манеры беспокоят, — Ханна появилась, вновь неся свои кулинарные шедевры.

Аромат горячей еды вскружил ее голову. Виктория подтянулась, пытаясь заглянуть на поднос.

— Поешь, как следует. Потом можешь идти, — хозяйка расставила перед своей посетительницей тарелки.

— Спасибо. Твой тон намекает на то, что я должна поскорее убираться? — Виктория, быстро жуя, едва не давясь, ожидая, исподлобья глядела на рыжеволосую женщину.

— Сегодня в поселке день Памяти. Люди соберутся, чтобы почтить павших от нашествия Лила. Ввиду последних событий, тебе лучше не попадаться в одиночку им на глаза. Не все понимают, действия патруля, в тот день на рынке. И никто не простит тех, кто предал.

Виктория отодвинула тарелку.

— Ешь.

— Не голодна более.

Девушка, порывшись в карманах, насобирала горсть монет и высыпала их на стойку.

— Надеюсь достаточно…

Ханна сдержанно выдвинув небольшой ящик под крышкой стола, небрежно смахнула в него деньги, зазвеневшие в тишине.

Виктория наклонилась, поднимая рюкзак и, только теперь увидела свой блеснувший накопитель, у пустого стакана. Виктория спросила, кто его оставил, но Ханна лишь коротко пожав плечами, ответила, что посетитель нашел его у скал, и подумал, что он может принадлежать кому-то из патрульных.

— Хотелось бы сказать спасибо.

— Не волнуйся, он об этом узнает.

Глава 22

Это зрелище было поистине величественным и печальным. Тела погибших, были обернуты белой

простой тканью, и уложены на настил из тонких бревен.

Люди сходились к площади, и становились широким кругом. Они, молча, поднимали свою ладонь, прикасаясь ею ко лбу, затем прижимали к сердцу. Простой ритуал, простой, но так проникал в душу, что она сама не заметила, как словно завороженная, потянулась ободранной ладонью к своей голове, потом остановив ее на груди.

Отсюда, с высоты первых скал, ей было видно все как на ладони. Ветер срывал куртку, толкая ее в спину, словно прогоняя, но она упрямо продолжала стоять и наблюдать, за действиями, разворачивающимися внизу, у поселка.

Несколько охотников, вскинули свои механические луки. Сегодня их оружие не служило для добычи. Оно отпускало души тех, кто пал. Горящие стрелы символически взлетели к небу, яркими молниями несясь к помосту. Через миг, он пылал. Никто не произнес и слова. Ни взрослые, ни дети, твердо стоящие рядом с ними. Все, как один.

— Покойтесь с миром… — Виктория отступила назад, спускаясь с выступа и направляясь к брошенному мотоциклу. Ветер уже успел осыпать его ржавой пылью, и она, поджав губы, резкими движениями стала смахивать ее прочь. Проклятье! Волнами поднималось в груди негодование. Она даже отсюда слышала треск поленьев и запах гари. Ей казалось, что даже сам воздух раскалился от горевшего внизу пламени.

— Никто не простит тех, кто предал…

Виктория сорвалась с места. На полной скорости уносясь к сверкающему Куполу, переливавшемуся в лучах поднимавшегося солнца. Сейчас он не казался белым. Он пылал оттенками алого, в рассветном зареве.

— Теперь ты отражаешь свою истинную суть, — девушка неохотно повела мотоцикл к воротам.

На этот раз незаметно вернуться ей не удалось.

Дежурный страдальчески глядел на оставленную ею технику, покрытую сантиметровым слоем пыли и грязи.

— Я только вчера вечером закончил с ним. Он что, всю ночь под открытым небом простоял?! — возмущенный, техник оглядывал мотоцикл на предмет повреждений, но к его радости их не было. Виктория, молча пожав плечами, поднялась к лифту. Широкая решетчатая дверь поднялась, пропуская ее. Со скрежетом, подъемник понес ее к верхним этажам, где пришлось бы пересесть в более комфортный лифт, но она пошла пешком. Поднявшись до самой середины Купола, Виктория подошла к краю уровня и, перегнувшись через перила, глянула вниз. Огромный парк безмятежно шумел под ее ногами. В центре его уже готовили площадку для празднования. Рабочие сновали, украшая и расставляя необходимое оборудование. Она представила себе завтрашний день и желудок противно сжался.

— Что я делаю?..

Она видела раньше, до того, как ее стали запирать в комнате, красивых женщин и прекрасно одетых, важных мужчин, приглашенных в их дом. Играла легкая музыка, они говорили о делах, смеялись как-то не натурально, деланно, звенели бокалы. Она любовалась на красивые разноцветные платья, в которые были облачены гостьи. Эти люди казались ей пришельцами из другого мира. Призрачными и не досягаемыми. Завтра она предстанет перед ними. Стоит ли невыносимый капитан таких усилий?

Стоит… она была вынуждена признать этот странный факт. Это было ужасно, ново, удивительное чувство. Ей казалось, что более непредсказуемого явления, чем ее дикие приступы не существует. Теперь это знание разбилось вдребезги. То, что заставляло дрожать ее руки, то, что заставляло ее щеки гореть, было стихийно, неподконтрольно, но не причиняло боль. Волновало, но что-то внутри ее, требовало продолжения.

— Представляешь, как тут все преобразится завтра? — спокойный голос нежданно зазвучал у нее за спиной, заставляя все мышцы мгновенно напрячься, словно перед атакой.

— Вы тоже будете присутствовать, — она не стала оборачиваться к профессору, так некстати прервавшего ее размышления.

— Есть важные дела, которые можно обсудить в более непринужденной обстановке. Празднование более чем отлично подходит.

— Важные дела. Они сопровождают вас всю вашу жизнь, профессор. Вы когда-нибудь просто сидели и наслаждались моментом, ничего не делая? — она продолжала глядеть на плавно склоняющиеся ветви деревьев. Система вентилирования прекрасно имитировала порывы ветра. Все было в точности как живое. В точности, но не было, по сути…

— Как ты себя чувствуешь? Нам не удалось поговорить в прошлый раз. Твое первое дежурство было не самым лучшим началом для службы. Но стало хорошим опытом. Ведь так?

Ее пальцы побелели, сжимая гладкие перила. Она заставила себя разжать руки и повернуться к Ссону лицом к лицу.

— Вы словно ждете, что я упаду. Всю мою жизнь… — она попыталась выдержать его взгляд.

— Что ты, я делаю все ставки на то, что ты устоишь.

— Не стоит ставить все, профессор. Именно сейчас, после вашего признания, мне нестерпимо захотелось упасть…