Безумно опасна (ЛП) - Дебора Блейк

Что, черт побери, здесь происходит?

Боб был очень обходителен, когда она последний раз звонила ему с таксофона в городе, по поводу мотоцикла; а теперь он вел себя так, как будто у нее было какое-то заразное заболевание — то самое, с неприятными социальными последствиями.

Она тряхнула головой и вытащила скатку купюр из переднего кармана джинсов, отсчитала пятьсот долларов (этого ей казалось достаточно), и положила их на стойку рядом с белой баночкой.

— Сколько я вам должна?

Боб быстро полез за выписанным счетом, и чуть не выронил его, торопясь выпроводить ее оттуда. Но прежде чем он смог его достать, хлопнула дверь и внесла ревущий и кричащий торнадо. Уменьшенная версия Боба, с коротко стриженными седыми волосами и выдержкой бывшего военного, он дохромал до стойки, схватил деньги Бабы и кинул их в нее. Они упали как осенние листья к ее ногам.

— Это она? — потребовал ответа старший О’Шоннэсси у своего сына. И не дожидаясь его ответа, повернулся к Бабе и прорычал. — Убирайтесь отсюда. Нам здесь не нужны такие как вы. Забирайте свой чертов мотоцикл и скажите спасибо, что мы не бросили его в автодробилку. И не возвращайтесь.

Баба почувствовала как у нее просто отвисла челюсть, она пару раз моргнула, в надежде, что сейчас появиться какой-то смысл. Не-а, не помогло. Она посмотрела на Боба, в поисках подсказки, но он только опустил глаза, и смущенный румянец выступил на его веснушчатых скулах.

— Простите, — сказала она его отцу. — Я вас чем-то оскорбила?

На шее старика яростно запульсировали вены, когда он посмотрел на нее.

— Вы являетесь оскорблением всему христианскому народу. Я слышал о вас в кафе "У Берти". Вы берете деньги у людей, которые едва сводят концы с концами, и даете им фальшивые лекарства, от которых им становиться плохо. Тот чай, который вы сделали для Мэдди из библиотеки, чтобы убрать ее аллергию, после него она начала так сильно чихать, что упала со стремянки и сломала лодыжку. Вам должно быть стыдно.

Желудок Бабы свернуло таким узлом, как будто он ее ударил. Обычно, она бы просто наорала в ответ. Черт, обычно, ей вообще было бы все равно. Но ей нравилось это место, с его широкими лугами, холмами, покрытыми соснами. Ей нравилось ходить по слегка обветшалому старому городу и встречать людей, которые знали ее по имени, и улыбались ей, когда она встречала их в одном ряду в бакалейном магазине. Ей нравились люди, которые приходили к ней за травяными сборами. Что же, черт побери, пошло не так?

— От моих лекарств люди не болеют, — сказала она сквозь зубы. — Попробуйте мазь, которую я принесла вам и увидите.

Старший О’Шоннэсси схватил баночку со стойки и швырнул в мусорное ведро, которое находилось возле его ног.

— Ни за что, юная мисс. Говорят что вы ведьма. И возможно, что все неприятности, которые у нас тут происходят, это по вашей вине. Я не возьму ничего, что было сделано вами, и не надейтесь.

Он повернулся к своему сыну, каким-то образом ухитряясь возвышаться над ним, хотя и был где-то на пять дюймов (ок. 13 см — прим. пер.) ниже Боба.

— Ты идиот, Боб. Позволил ей обменять какое-то зелье Вуду на свой тяжелый труд. Ты как тот парень с коровой и волшебными бобами ("Джек и бобовый стебель" — прим. ред.), — он покачал головой. — Господи. Выстави ее уже отсюда. Идиот.

Он похромал на выход, тихо бубня проклятия на протяжении всего пути. Сильно хлопнула дверь позади него, напоминая набат в тихой комнате. Веснушки Боба стали отчетливо видны на его побелевшем лице, когда он нагнулся, чтобы вытащить баночку из мусорной корзины. Кончики его ушей горели ярко красным от смущения.

— Извините, — пробормотал он, все еще не глядя ей в глаза. — Его подагра обострилась. Из-за этого с ним сейчас сложно общаться.

Баба подавила смешок сомнения. Она думала, что со стариком все гораздо сложнее даже в лучшие времена. И все же, его реакция на нее была чересчур.

Она наклонилась и подняла рассыпанные возле ее ног сто долларовые купюры и положила их аккуратной стопкой на стойку.

— Я сама бываю немного вспыльчивой иногда, — сказала она спокойно. — От моих лекарств люди никогда не болеют, уверяю вас.

Нет никакого смысла, в объяснении того, что они состояли из компонентов: две части — травы и одна — магия, особенно если кто-то пытается прицепить не нее ярлык "ведьма". Конечно, она была ведьмой, но ничего хорошего не могло быть от людей, которые ее так будут называть. Но никоим образом ее микстуры не могли привести к болезни — худшее, что могло быть, что они просто ничего не сделают. И даже тогда, они пахли божественно, и в них ощущалась забота.

Боб бросил взгляд через плечо и засунул деньги в маленький кассовый ящик. Наконец-то он посмотрел на нее, у него были пронзительные голубые глаза, обрамленные светло-рыжими ресницами.

— Но должен сказать, это правда. У людей похоже плохие реакции на то, что они у вас купили.

Он несмело ей улыбнулся, когда пододвинул ей ключи и мазь на ее половину стойки.

— Я уверен, что вы сделали это не специально.

— Я вообще этого не делала, — пожаловалась она, скорее себе, чем ему. — Что-то здесь серьезно не так.

Она прикусила губу, лихорадочно соображая, что делать, когда убирала банку обратно в карман.

— Слушайте, Боб, мне нужно узнать какого дьявола здесь происходит. Могли бы вы сказать мне имена некоторых людей, у которых возникли проблемы после моих средств и где они живут?

Он смотрел на нее с сомнением, и она быстро добавила:

— Если травы не сработали мне нужно забрать их и проверить почему. И, конечно, я хочу им вернуть назад их деньги.

— О! Ну, это было бы хорошо. Здесь у людей не особо много лишних денег. Если вы вернете им деньги, то они смогут сходить в аптеку и купить то, что им нужно для выздоровления.

Он схватил карандаш и листочек бумаги и начал записывать имена и адреса.

— Вы сможете найти их? Я знаю, что вы не знакомы с нашей местностью.

Стальная решимость вызвала маленькие искры, образующиеся вокруг кончиков пальцев, из-за этого она слегка подпалила бумагу, когда убирала ее в карман, рядом с отверженной мазью.

— Не волнуйтесь, — сказала она. — Я найду их.

Слова "и узнаю что здесь, черт возьми, происходит", были добавлены уже про себя.

Глава 12

Первое место, куда поехала Баба, было примерно в миле от мастерской Боба, на улицу с гравийной дорогой, которая сливалась с ливневым водостоком главной автодороги города. Дом, который она искала, ненадежно примостился на склоне холма, который выходил на реку, и скорее всего, затапливался каждую весну. Сам дом выцвел, белая краска облупилась, а крыша была залатана не совпадающей черепицей. Несколько кур лениво бродили по двору, клюя что-то с земли и кудахча на Бабу, когда она выбралась из грузовика.

— Привет, девочки, — сказала она, магически создавая жменю кукурузы и кидая им. Баба любила кур; они были жизнерадостные, полезные и забавные. Если она когда-нибудь осядет на одном месте, она собиралась тоже завести пару. Конечно, если она это сделает, Чудо-Юдо, скорее всего, их сразу съест.

— Ваши хозяева дома? — спросила она ближайшую курицу, рябую красавицу, с пышными перьями на лапах. — Мне нужно с ними поговорить.

Дверь со скрипом открылась, и тощий мужчина, примерно тридцати лет, высунул голову и уставился на нее с дружелюбным, но слегка сбитым с толку выражением лица.

— Вы разговариваете с моими курами? — спросил он, открыв двери достаточно широко, чтобы было видно, что из-за его длинных ног выглядывают двое маленьких детей. — На вашем месте я бы не стал. Они не слишком умные.

— А эта — Эсмеральда, — добавил маленький мальчик. — Она несет много яиц, поэтому мы не будем готовить ее на обед.

Баба посмотрела на курицу у ее ног.

— Ты слышала Эсмеральда? Это же отличные новости.

Эсмеральда громко кудахтнула и дети захихикали. Мальчик выглядел где-то на пять, а его сестренка была наверно года на два младше. Баба подошла ближе к дому и сказала:

— Привет, меня зовут Барбара Ягер, и я ищу женщину по имени Лили. Она здесь живет?

Она улыбнулась детям, и это заставило малышку склонить застенчиво голову и засунуть большой палец в розовый ротик.

— Лили — моя жена, — ответил мужчина и более пристально всмотрелся в Бабу. — Вы та травница, которая продала ей крем от воспаления сухожилий.

Он грустно покачал головой, хватая мальчика за лямки комбинезона, когда тот попытался выбежать во двор.

— Я не уверен, что она захочет с вами разговаривать. Ее рука распухла и стала похожа на шар, после того как она нанесла этот крем.

— Прям как шар, — сказал мальчик высоким голосом, еще больше хихикая и разводя руки, чтоб показать, насколько распухла рука. — Пуф!

Баба поморщилась.

— Звучит не очень хорошо. Я слышала от Боба О’Шоннэсси, что были проблемы, с некоторыми из моих лекарств, а со мной такого никогда не было. Поэтому я пришла, чтобы вернуть Лили деньги, и попробовать выяснить что пошло не так.