Королева любить желает (СИ) - Тихая Елена

— Давайте я посмотрю, что у вас, — придвинулся обсуждаемый. Фрост сначала попытался воспротивиться, но смотрел почему-то при этом на меня.

— Вы стесняетесь? Я могу отойти.

— Спасибо.

И мне пришлось отойти. Но далеко я уходить не собиралась. Нагло обошла кровать и притронулась ко лбу Милона. Жара не было. Только холодный пот. Почему? Если мне не изменяет память, это тоже плохой признак. Но отвлекать Низака от Фроста я тоже не стала. Вряд ли ему станет намного хуже за несколько минут.

Чтобы не отвлекаться на другую половину кровати, я отправилась в ванную, набрала небольшой таз воды, взяла чистые полотенца и принялась обтирать Милона, который пока так и не пришёл в себя. И мне дико не нравился этот пот. Ещё поздним вечером был небольшой жар, Ротик ему что-то влил, и жар спал.

— Ну вот и всё, — раздался голос Низака и рваный вздох Фроста, — пока будет рубец. Но завтра я уже смогу убрать и его. А пока, если вы позволите, осмотрю вашего брата.

— Конечно, — всё так же тихо выдохнул Фрост. Наши взгляды встретились. И я могу поспорить, что видела в них шок. Такое недоумение было написано на его лице, что почти смешно. И доставался этот удивлённый взгляд то мне, то Низаку. Мне так и хотелось сказать: «А вы думали, что я шучу по поводу магов и неправильного магического образования?» Смолчала. Просто сейчас не время ёрничать.

— А вот здесь всё намного хуже, — выдохнул Низак. — Надо повязки снимать. Миледи, не позовёте…

— Не надо никого звать, — ответила я, а сама уже направилась к шкафу. Я видела, как туда клали ножницы. И была права.

— Вы сами собрались?

— Да, Низак. Давай без лишних глупых вопросов. Что делаем?

— Нужно очистить рану. Я, в общем, вижу кашу.

— Ясно, — кивнула я, пристраиваясь резать бинты.

— Что происходит? Может, позвать…

— Вам нельзя вставать. Силы восстанавливайте. Мы справимся, — ответил Низак, пока я сосредоточенно срезала бинты, задаваясь вопросом: а зачем их столько намотали? И таки да, нижний слой повязки был весь в крови, запёкшейся и какой-то слишком тёмной. А ещё он прилип. Низак принёс чистой воды, и мы уже вместе аккуратно снимали бинты. Запах тоже был не лучший. Выздоровлением не пахло. Потом мы промывали всё это. И только полчаса спустя, параллельно утихомиривая Фроста, мы освободили рану для взора Низака.

Он смотрел, водил руками над раной, несколько раз прикасался к краям и постоянно хмурился. Я старалась не мешать ему, кажется, что даже не дышала в ожидании вердикта. Вопрос, почему я так переживаю за Милона, задвинула на потом.

Шли минуты, а Низак с отрешённым взглядом так и не сказал не слова. Конечно, я начала переживать. У меня даже ладошки вспотели, так хотелось хоть что-то делать. А потом вдруг рана Милона забулькала. Да-да, именно забулькала. Низак из-за пояса достал небольшой кинжал и вскрыл её. Моё сердце замерло, а от Фроста раздалась ругань и какой-то шум. Но я не смотрела в его сторону, только на рану, которая стала пузыриться. Что вообще происходит? Почему жидкость выходит какая-то странная: не красная, не бурая, не чёрная, с какими-то крупинками. И даже мне, несведущей в медицине, было понятно, что это ужас как нехорошо.

— Я требую, чтобы вы мне ответили, — раздалось резкое за спиной, — что происходит? Что вы делаете с моим братом?

Низак вздрогнул от низкого голоса Фроста и обернулся. Кровь — полагаю, что это была именно она, — перестала пузыриться и вытекать из раны Милона.

Я обернулась. И надо отдать Фросту должное. Ещё недавно он пластом лежал, но ради брата поднялся и даже обошёл кровать. А всё для того, чтобы запугать целителя. И откуда-то голос вернулся.

— У него заражение крови. Полагаю, что стрела была предварительно отравлена.

— Меня тоже ранили. И никакого заражения нет, — прищурился Фрост, хотя сам держался одной рукой о столбик кровати. Типа не для поддержки, а так.

— Ваше ранение сквозное. Возможно, не успело много яда попасть, — пожал Низак плечами, не поддеваясь на давление и откровенное недоверие Фроста.

Пока они боролись взглядами, я успела добежать до двери и отдать распоряжение о проверке стрел на яды. И как сама раньше не догадалась? Дура как есть. Ведь большинство покушений было именно с помощью ядов.

— Хорошо, но я за вами наблюдаю, — проговорил Фрост. Видимо, я пропустила всю перепалку.

— Фрост, лягте, пожалуйста. Вас ещё раз откачивать не хватало, — попросила я, вставая между ними. — Низак, это уже можно смывать?

— Да, миледи, но я бы всё же советовал вызвать горничного. Вам как-то не пристало, — произнёс он смущённо.

— Всё нормально, — буркнула я, беря полотенце. — Когда ты сможешь продолжить лечение? Тебе что-то нужно?

— Нужно. Надо найти особый настой. Сам я его, увы, ещё делать не умею. Завтра утром я вернусь и продолжу. Сейчас я вывел большую часть гноя и яда. Только проблема в том, что тело само…

Да, недолеченная рана загнивает сама, и бактерии в крови сами плодятся. Так что, думаю, к утру всей этой гадости будет не меньше. Я ему кивнула и отпустила, продолжив стирать с тела Милона чёрную кровь. Лишь бы успеть её вывести.

Вдруг ко мне присоединилась другая рука. Я задумалась, поэтому от неожиданности вздрогнула.

— Зачем? Ложитесь. Я всё уберу. Большего не могу.

— Хочу задать тот же вопрос. Зачем? Зачем ты это делаешь? Сидишь тут. Вытираешь, — и снова голос уже не стальной, а усталый, немного надтреснутый.

— Отвечу, если ляжете. Боюсь, что, если вы упадёте, не поймаю и не поддержу, — криво улыбнулась я. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, а потом он повернулся и пошел на свою половину кровати. И его походка и поза показывали, что он сильный и ему всё равно, но перед самой кроватью нога подогнулась. Как я не вскрикнула в страхе, не знаю. Но из меня вырвался лишь выдох.

Фрост упал на простыни, а у меня немного от сердца отлегло. Возможно, и не подвернулась нога, а просто он настолько обессилен, что не смог нормально лечь. Видно, что его тяготит это состояние.

— Итак? — закашлял он.

Я же налила простой воды в стакан и поднесла к нему. Не говоря ни слова, одним лишь взглядом попросила выпить. И он меня понял. Выпил, не отводя взгляда. И вот ничего особенного, но глаза в глаза, тишина вокруг и легкое касание пальцев, как электрошок, пустили мурашки по всему телу от макушки до пят. Это был странный момент, но он был тёплым и нашим.

— Зачем? — прочистил он горло.

— А почему нет? Там, где я выросла, супруги заботятся друг о друге. Это нормально, — отвела я взгляд.

— Возможно, — хмыкнул он. — У нас тоже так, хотя и далеко не всегда. Всё больше у простого люда. Но ведь есть ещё причина? Вы действительно хотите спасти Милона?

И такой испытующий и недоверчивый взгляд. Наврать сейчас — значит убить что-то сокровенное.

Я вздохнула, пришлось рассказать и о том, что случилось, и о разговоре с Богиней, и даже о неудачах Ротика, который вроде бы спешил к ним. После рассказа в комнате надолго воцарилось молчание. Я некоторое время смотрела в сторону, потом повернулась к Фросту, но отсутствующий взгляд внутрь себя явно говорил о том, что конкретно сейчас мне не ответят ничего. Поэтому я встала и пошла мыть руки. Вернувшись, обнаружила горничных, которые уже не только принесли завтрак, но и обтёрли мужчин.

Стоять на пороге под взглядом Фроста было, мягко говоря, некомфортно. Поэтому я села за столик и стала завтракать, типа невозмутимо и не замечая, как один из горничных вливает какую-то жижу в Милона, а другой пытается уговорить поесть этого упрямца. Демонстративно я уставилась в какую-то бумажку, пережёвывая омлет с беконом и помидорами. Даже не заметила, как Фрост выгнал горничных.

— Если вы перевернёте лист, читать станет удобнее, — прозвучало насмешливо с кровати. Вот же невыносимый мужчина! Я бросила на пустую тарелку вилку и вскочила на ноги. Что я хотела? Не знаю. Просто посмотрела на него и всё возмущение выдохнула.

— Миледи, — приоткрылась дверь, и в комнату вошёл Ифор, а заметив бодрствующего Фроста, отвесил тому легкий поклон, но обращаться продолжил ко мне: — Анализ провели. Действительно, стрелы были обработаны ядами. Причём разными. На четырёх стрелах, которые были выпущены с востока, был контактный яд быстрого действия, даже больше паралитического действия, а на других — отложенного, но серьёзный.