Особняк с видом на безумие - Валентина Андреева

– Картошку за тобой по полу собирала! – нашлась я и показала зажатую в руке картошину. – Остальные уже в ящике.

– Да? Странно. Я вроде всю подняла… И нечего сваливать с больной головы на здоровую. Во избежание всеобщего травматизма и в честь твоего дня рождения отпускаю тебя на все четыре стороны твоей комнаты. В остальных местах ходишь с сопровождением. – Она первой направилась к выходу из подвала. Завершала процессию Юля с рогатиной в руках.

Сославшись на внезапно возникшее желание прилечь, я отправилась куда послали – в сторону своей комнаты. Хотелось проверить, подходит ли один из ключей к двери уехавшей Дульсинеи? Не тут-то было! Следом за мной потянулись Алена и Наталья. Остановившись у комнаты Наины Андреевны, подруга прислушалась и заметила:

– Юля права. Тихо. Наверное, спит. Жаль. Я хотела ее прогулять. Все равно пока делать нечего. Наша девушка отправилась страдать. Хотя, честно говоря, я думаю, что она просто не выспалась.

Я молчала, раздумывая, стоит ли проверять ключи при свидетелях. Решила, что не стоит. Пусть живут в счастливом заблуждении в части неясных образов и явлений, рожденных вчерашней ночью в моем больном воображении. Но едва закрылась дверь в наше однокомнатное общежитие, как Наталья спросила:

– Почему ты застряла в подвале? И не думай, что меня можно поймать на картошку.

– Она откопала в подвале связку ключей, – тихо пояснила вместо меня Алена. – Прямо в упаковке с минералкой.

– Это там, где тебя не очень хорошо встретили? – Наталья хотела казаться равнодушной, но в вопросе читалось напряжение. – Я имею в виду, не ответили на рукопожатие, хотя и протянули для него руку.

– Это, наверное, потому, что сначала протянули ноги, – с дрожью в голосе пролепетала Алена. – Мамочка, тебе надо искать бабку. Пусть снимет с тебя порчу. Непостижимым образом ты оказываешься в самой середине неприятностей.

– Она не виновата, – заступилась за меня Наташка. – Неприятности, как ты их ласково называешь, все равно имели бы место быть и без участия твоей несчастной матери. – Она задумалась и добавила: – И нас тоже, несчастных… Не стоит спорить с судьбой. Может быть, таким образом она нас охраняет от худших вариантов… Помнится, ты говорила о том, что рука была теплая, но безжизненная? – слегка подтолкнула она меня к дивану. Я уселась, бормоча, что некоторые полностью игнорируют правду-матку, принимая ее за бред сивой кобылы. – Яникогда не говорила, что ты сивая, – обиженно заметила Наташка. – Кстати, что это за оттенок? Случайно, не цвет моих волос?

– Весьма вероятно, – мрачно согласилась я. – Если так называют пепельный.

– Вы отвлеклись! – Замечание дочери оказалось как нельзя кстати. Уж полчаса точно ухлопали бы на пререкания. Тем не менее Наташка успела заметить, что она совсем не седая, а я предположить, что подруга, скорее всего, пегая. – Если рука была теплая, – немного повысила голос Алена, – значит, тот, кому она принадлежала, был жив и находился либо в засаде и прикидывался бревном, либо в обмороке.

– Чего ему засадиваться… засаживаться… ну, словом, караулить в подвале? И как он туда попал? – Наташка возмущенно пожала плечами.

– А через открытую входную дверь. Теперь я окончательно уверена в том, что мама была права. – Дочь погладила меня по руке. – Но вот кто ему ее открыл? Мы выпадаем сразу. Наина под замком и за решеткой. Остаются два человека… – Мы невольно переглянулись.

– У Юльки было назначено свидание в подвале! – догадалась Наталья. – Там тепло, тихо и никто не мешает.

– Точно так же у нее в спальне, – возразила Алена. – Я была там сегодня. Скорее всего, впустила незнакомца Дульсинея.

– В наше время Дон Кихоты перевелись! Даже в сумасшедших домах нет таких самозванцев. – Подруга стояла на своем.

– Откуда ты знаешь? – пришла я на помощь дочери. – Можно подумать, ты только оттуда выписалась.

– Для этого туда и прописываться не надо, – легко отмахнулась она. – Некоторые ненормальные, не будем показывать пальцами, прекрасно вписываются в окружающую среду. А маскировался в подвале не кто иной, как твой спасатель! За тобой пришел. Мстить. Ты у него всю водку выхлебала…

Перепалка мне надоела, и я, не ответив на последний выпад Наташки, откинулась на подушку. Она, удовлетворенная тем, что последнее слово осталось за ней, решила пойти на мировую и заботливо прикрыла меня пледом. Потом заговорила о креме для торта. Когда начались сожаления об отсутствии свежесорванных вишен, я не выдержала и принялась задавать вопросы. В результате выяснилось, что Дульсинею с утра никто не видел. О том, что она покинула нас столь поспешно, обе собеседницы узнали от Юли. Сомнений в правдивости ее рассказа не возникало. Евдокия Петровна устроила приемной дочери макси-скандал на пустом месте и решила на деле доказать, что все без нее пропадут. Ставку она в основном сделала на Наину. Уход за ней, сочетаемый с необходимостью постоянного присмотра, был сродни каторжным работам. По требованию скандалистки пришлось заказать лодку с «большой земли», и дама отправилась домой, в Осташков, выжидать особого приглашения вернуться.

– Думаю, в подвале лежала Дульсинея. И отправилась она туда не по своей воле, – заявила я, задумчиво пялясь в потолок и вспоминая ночную возню в холле. – Скорее всего, ключи в упаковку Евдокия Петровна засунула сама с маленькой надеждой, что связка попадет в чужие руки и заставит поразмыслить об ее исчезновении. На тот момент сиделка была еще в сознании, то есть – жива. Свет в доме вырубился не случайно – сразу следом за тем, как вырубилась она. В подвале находился кто-то еще. Более живой, чем Дульсинея. И он не хотел, чтобы мы ее видели… – Посмотрев на напряженные лица слушательниц, я добавила: – Вытащили Евдокию Петровну через дверцу подвала. Теперь насчет ключей: один из них должен подходить к двери ее комнаты. Второй, предполагаю, может быть от входной двери в этот дом. Третий – открывает осташковскую квартирку… Есть еще одно предположение. – Я помедлила, кусая губы. – Евдокия Петровна хотела спрятать ключи от Юли и Валерия, потому как в ее комнате находится нечто такое, что может пролить свет на всю эту историю. Опять-таки надеясь, что ключи попадут не в руки хозяев. Случайно попасть в упаковку связка не могла – это требовало специальных усилий. И она знала, что минералку привезли гости. Помните, как возмущалась на кухне отсутствием «Боржоми»?

– Но… тогда получается, что Юля… – Заставить себя договорить Алена не могла.

– Да вы что?! – возмутилась Наташка. – Соображаете?! В Юльке весу-то от силы килограммов шестьдесят. А в Дульсинее все девяносто. С гаком! А гак еще килограммчиков десять! Она бы Юльку массой задавила. И в подвал ее уволочь могла только с нашей помощью… – Подруга с подозрением уставилась на меня. – Ты сидела на посту в туалете. И слышала что-то подозрительное…

Я вздохнула и рассказала про свару на втором этаже и возню на кухне и в холле. Может быть, мне тогда мешал шум в голове из-за высокой температуры, но у меня не создалось впечатления того, что тело несчастной волокут вниз по лестнице в подвал и оно тщательно пересчитывает ногами или головой все ступеньки. Была какая-то легкая возня.

– «К сожаленью, день рожденья только раз в году», – уныло пропела Наташка. – Но нам всем и этого достаточно. Судя по всему, у девушки был помощник.

– Судя по всему, все могло произойти случайно, – заартачилась Алена.

– Ну да, – согласилась Наташка. – Утром душа старушки оправилась от удара, поняла, что погорячилась – посмертно, и заявилась к приемной дочери с просьбой отправить ее бренные останки по месту регистрации. Та не нашла в себе сил отказать…

– Юля вешает нам лапшу на уши, – поддержала я подругу. – А вообще получается какая-то ерунда…

Раздался громкий треск, и мы разом примолкли. Наташка решила было завизжать, но я вовремя закрыла ей рот ладонью, дав понять, что надо экономить силы. Аленка, не долго думая, выскочила в коридор. Очевидно, полет наяву по подвалу, открыл в ней новые горизонты бесшабашности.

– Юлька, ты что? Умом тронулась? Зачем ломаешь дверь Евдокии Петровны?

– Там лекарства. А запасной ключ я так и не нашла. Наине Андреевне без них нельзя. На ночь обязательно надо дать успокоительное. Мой запас кончился.

Выглянув в коридор, мы увидели, что Юля яростно пытается отогнуть дверь отверткой. Дерево старательно сопротивлялось. Все усилия были напрасны. Взломщица даже всплакнула с досады. Из соседней комнаты тоненько подвывала Наина. Наталья ахнула и принялась оттаскивать Юлю от двери, уговаривая прийти в себя. Озлобленно шарахнув напоследок ногой по стенке, девушка обмякла. Ну зачем же было долбить босой ногой, если не имеешь хоть какого-нибудь пояса по карате?! Похоже, ненависть к приемной матери затмила здравый смысл.

Пока она сидела на полу, зажав пальцы правой ноги одноименной рукой, и, закатив глаза к потолку, почти беззвучно страдала от боли, Наталья проникла к Наине Андреевне. Буквально тут же раздался дикий крик подруги о помощи. Как оказалось – очень своевременный: Наташка в полусогнутом состоянии шарахалась из стороны в сторону, пытаясь встать на дыбы и скинуть со своей спины безумную наездницу – Наину. Заметив наше появление, всадница дико гикнула, завизжала «спасайтесь!!!» и с новой силой заерзала по спине импровизированной лошади.