Белый Ягуар - Аркадий Фидлер

— Если кориали с этими негодяями прорвутся в столицу, нам несдобровать: завтра же на голову нам свалится погоня…

— Что делать?

— Надо их не пропустить!

— Да! — согласился я. — Действуйте, но плантатор и все его семейство должны попасть к нам в руки живыми и невредимыми…

Было решено, что Вагура со своим отрядом и половиной отряда Арнака тотчас же выведет из укрытия наши итаубы и кориаль (вторая итауба с отрядом Уаки находилась в засаде, охранявшей реку неподалеку от Бленхейма) и все три лодки с вооруженными отрядами перекроют путь по реке двум лодкам с плантации Бленбург, заставив их как можно ближе прижаться к берегу в районе Бленхейма. А тут Арнак и я довершим дело.

— Сейчас время морского прилива, и две лодки из Бленбурга едва тащатся против течения, — заметил я, глядя в подзорную трубу. — Здесь они будут не раньше, чем через час, а ты, Вагура, тем временем должен успеть со своими двумя лодками присоединиться к Уаки. Прежде всего следует снять рулевых, а потом и всех вооруженных людей, любой ценой захватив живыми плантатора и его семью.

— А если плантатор начнет отстреливаться? — попытался было возразить Вагура.

— Черт побери! — буркнул я. — Зря вы, что ли, учились метко стрелять? Разве так уж трудно будет прострелять ему руку?

Вагура ухмыльнулся, кивнув в знак согласия, и исчез со своими людьми в зарослях. Не прошло и получаса, как они на итаубе и кориали присоединились к лодке Уаки и вместе перекрыли почти всю ширину реки. По пути Вагура успел к тому же усилить нашу засаду на главной тропе, ведущей с плантации Бленхейм в столицу. Это было нелишней предосторожностью: в окрестных джунглях могли бродить жаждавшие мести карибы, которым, возможно, удалось вырваться из Боровая. Не пренебрегая никакой возможностью привлечь бленбургских беглецов к нашему берегу, я велел нескольким аравакам надеть добытые в прежних стычках карибские украшения и открыто стать на высоком берегу реки. Надменный вид этих «карибов» — верных псов голландских колонизаторов — с их страшными палицами и не менее грозными мушкетами в руках, горделиво выставляющих напоказ белый пух королевского грифа, не мог, конечно же, не вселить радость и надежду в сердца бленбургского плантатора и его приспешников.

Завидя на середине реки три лодки Вагуры и Уаки с вооруженными воинами, а на высоком берегу среди толпы каких-то людей своих карибов, беглецы действительно стали приближаться к нашему берегу. Когда они были уже совсем близко, над рекой разнесся громкий голос Фуюди, усиленный рупором, который он предусмотрительно смастерил из древесной коры:

— Белый Ягуар повелевает: плантатору минхеру Зеегелаару и его семье немедленно сойти на берег! Белый Ягуар гарантирует им жизнь!

После короткого замешательства на обеих лодках поднялся неописуемый переполох и паника, словно в разворошенном змеином гнезде. Кто-то даже с испугу выстрелил из ружья.

— Спокойно! — вновь прогремел голос Фуюди. — Повторяю в последний раз волю Белого Ягуара! Плантатору и его семье немедленно сойти на берег! Ни один волос не упадет с их головы! На размышление — десять секунд.

Сидевшие в лодках и не думали подчиняться — они совсем потеряли голову. Один из беглецов прицелился из ружья в Фуюди, но, не успев нажать на курок, рухнул, сраженный пулей с берега: одной из завидных черт наших воинов, кроме меткости, была их молниеносная реакция. И тут же сразу грохот десятка ружей слился в единый сокрушительный залп. С расстояния в пятьдесят или того меньше шагов все пули достигли цели.

— Осторожнее! — крикнул Фуюди. — Не стрелять в плантатора и его семью!

К счастью, все семейство еще до залпа легло на дно кориаля, и наши пули сверху — с берега и сбоку — с лодок никого из них не задели. Команды же обеих лодок были уничтожены полностью.

Вся операция против беглецов с Бленбурга прошла успешно. Семью плантатора Зеегелаара, состоявшую из его жены и двух малолетних детей, я передал на попечение Арнаку и его отряду.

Все более густевшие клубы дыма над плантацией Бленбург говорили за то, что рабы там довершали дело уничтожения обители своих мук, сжигая, вероятно, все, что способно было гореть. Плантации Бленбург больше не существовало.

НЕОБЫЧНАЯ ПЛАНТАЦИЯ ВОЛЬВЕГАТ

Насыщенный грозными событиями, день был уже на исходе, а нам предстояло решить еще одну важную и неотложную задачу: без проволочек покончить с третьей и последней в этих краях плантацией — Вольвегат, тоже лежавшей на берегу Эссекибо. Отлив еще не начался, и, пользуясь благоприятным для нас течением, Уаки со своим отрядом на двух лодках поспешил к верховью реки, где в восьми милях от Бленхейма располагалась плантация Вольвегат.

Одновременно по суше тропой, шедшей вдоль Эссекибо, спешили на юг к Вольвегату два отряда: мой и отряд негров под командой Мартина. Арнак со своим отрядом и остальными людьми остался в Бленхейме следить за порядком и заложниками.

Вольвегат была небольшой плантацией, на которой трудилось около ста невольников. Ситуацию здесь мы застали примерно такую же, как в Бленхейме: надзиратели и охрана, всего человек десять, с оружием в руках выстроились па веранде, а возбужденная, хотя и молчавшая, толпа рабов заполняла двор перед усадьбой. Ни плантатора, ни его семьи не было видно, — вероятно, они укрывались внутри усадьбы. Меня удивило, что среди рабов здесь были не только негры, но и индейцы, чего не было на других плантациях.

В Вольвегат наши отряды прибыли одновременно, мы — по суше, а Уаки — па лодках по роке. Уаки, едва высадившись на берег, бросился к заднему двору, собираясь поджечь усадьбу, но я его решительно остановил.

Отличие плантации Вольвегат от иных состояло еще и в том, что стражники и надзиратели здесь не производили впечатления воинственно настроенных. Видя, как мы, увешанные с головы до ног оружием, дружески обнимаемся с невольниками, они заметно струхнули.

— Бросай оружие и сдавайся! — крикнул им Фуюди по-голландски. — Дальнейшую вашу судьбу решит суд невольников плантации Вольвегат…

В ответ один из охранников в гневе вскинул ружье и направил его на Фуюди. Два выстрела грохнули одновременно, слившись в один, и коварный враг, обливаясь кровью, осел на пол веранды. О, достойные плоды наших тренировок на Ориноко! Остальных Фуюди уговаривать не пришлось — все сразу же стали поспешно бросать не только огнестрельное оружие, но и кинжалы и ножи, а сами, потупясь, отходить в сторону.

Плантация Вольвегат действительно отличалась от других и была не совсем обычной. Поручив двум разведчикам найти и привести плантатора и его семью (плантатора звали Карл Риддербок), я спросил Мартина, как нам, по его мнению, следует поступить со службой: ведь все-таки все они, за исключением одного не в меру горячего глупца, сдались добровольно, без сопротивления. Не убивать же их теперь ни с того ни с сего? Мартин, да и Уаки тоже несколько растерялись.