Над нами темные воды. Британские подводные лодки во Второй мировой войне - Джон Гибсон

В целом Бейрут той поры чем-то напоминал Руританию из романов Э. Хоупа. И если начальников штабов такое положение дел сильно пугало, то нас, напротив, радовало, так как открывало огромные возможности для приятного времяпрепровождения. Сам по себе город был очень богатый. Многие богачи приезжали сюда на отдых. Члены итальянской комиссии по перемирию во время своего кратковременного пребывания здесь сыпали деньгами. В городе довольно спокойно. Правда, в любую минуту можно было ожидать провокаций со стороны диверсантов. Нам известно, например, что в Родосе у итальянцев была специальная школа для подготовки смертников, которые сами направляли торпеды на цель и взрывались вместе с ними. Каждая из наших четырех подводных лодок окружалась специальной сетью для предотвращения возможных атак людей-торпед. Причал освещался мощными дуговыми лампами. В темное время суток в гавани патрулировал сторожевой катер. Все подходы к лодкам охраняли часовые с автоматами. Даже нам после захода солнца трудно было попасть на лодку.

Небольшой английский штаб на военно-морской базе контролировал передвижение шхун, торговые перевозки и несколько небольших эскортных кораблей. Мы были отдельным подразделением. В его состав входили греческая плавучая база подводных лодок, две греческие и пять английских подлодок. У нас были свой особняк и свои казармы. Компания подобралась очень веселая.

Я никогда не видел таких красивых казарм, как те, в которых жили наши матросы. Когда войска впервые вошли в Бейрут, они выгнали французов из этих зданий и несколько дней наводили порядок. Прочистили канализацию, уничтожили в комнатах вшей и разбили вдоль дорожек клумбы. Казармы были соединены с огромным рестораном, где моряков обслуживали молодые француженки и ливанки. В центре комплекса находились просторные спальные помещения. У каждого моряка были своя койка, противомоскитная сетка, запирающиеся шкафчики и все, что он мог пожелать.

Распорядок нашей службы в гавани во многом определялся местным климатом. Мы жили за городом, и в порт нас возили на машинах, принадлежавших военно-морской базе. В девять утра выходили из столовой и неслись на службу. Водители-арабы все без исключения были лихачами, но мы с ними ладили. В начале десятого приходили на лодку и трудились примерно до половины двенадцатого. К этому времени жара становилась невыносимой, и мы шли в небольшое швейцарское кафе, где съедали огромные порции мороженого. На лодке оставались офицер и дежурная вахта, которых сменяли на следующее утро.

Покончив с мороженым, мы перебирались в столовую и до ленча успевали принять по нескольку бокалов «Джона Коллинза»[6]. Нашими любимыми послеполуденными занятиями были сон и плавание.

Обычно мы старались не упустить ни того ни другого. До трех мы спали, потом ловили машину и ехали на военный пляж, представлявший собой небольшой участок берега, отгороженный от внешнего мира. Место было чудное: естественная бухта, окруженная высокими скалами. Здесь находились кабинки для переодевания и трамплины для прыжков в воду. Пляж был не очень большой, но во время плавания мы всегда мечтали о такой синей воде и золотом песке.

На этом пляже загорали только офицеры союзных вооруженных сил, их жены и дети. Ливанцы обходили его стороной, объясняя это тем, что место для купания очень опасное или вода слишком теплая. Однако находились богатые ливанки французского происхождения, готовые заплатить десять фунтов за то, чтобы поплескаться в море рядом с нами.

Эти француженки были очаровательны. С гибкими загорелыми телами и распущенными развевающимися на ветру волосами, они бежали по песку и смело бросались в море, составляя яркий контраст нескольким представительницам женской вспомогательной службы ВМФ с их белой кожей, закрытыми купальниками и резиновыми шапочками на голове.

Иногда мы знакомились с самыми привлекательными из этих девушек, но обычно все заканчивалось беседами со строгими мамашами в широком семейном кругу о девальвации франка. В Ливане молодых девушек всегда сопровождали пожилые компаньонки.

Нам пришлось обратить свои взоры на девушек из вспомогательной службы ВМФ. В результате они чудесно проводили с нами время. Ни на одной другой базе союзнических сил ночная жизнь не была столь насыщенной, как в Бейруте.

Наша столовая была просторным, светлым и веселым заведением. Возвращение подводных лодок из патрульного плавания давало повод для шумных вечеринок. У нас всегда было много гостей. Политическая ситуация требовала проявления одинакового радушия к арабам, туркам и французам. Почти каждую ночь у маленькой стойки нашего бара толпились люди в причудливых одеждах.

Ночи проходили примерно так. В шесть вечера, когда открывался бар, мы были уже там. Слегка подкреплялись, чтобы быть в форме, выходили на улицу и ловили такси. Таксисты-арабы медленно разъезжали по дорогам в поисках клиентов на своих старых «фордах» с потертым верхом и огромным резиновым клаксоном, на который они нажимали почти постоянно. Правила передвижения просты: жмешь на клаксон, и если дорога не свободна, то ты здесь ни при чем.

Принцип езды на такси был довольно оригинальный. По дороге в город таксист прихватывал столько людей, сколько вмещал салон. Пассажиры набивались как сельди в бочку, и мы зачастую оказывались стиснутыми между веселыми арабами и надменными ливанцами. Оказавшись в городе, среди ярких огней, мы начинали думать, куда заглянем. Обычно планов не строили, но первое же заведение, куда мы заходили, определяло дальнейшее течение ночи. Например, если мы шли в гостиницу «Нормандия», чтобы выпить коктейль с джином, то непременно встречались там со старшими армейскими офицерами и с наиболее уважаемыми французскими семьями. Если направлялись в гостиницу Святого Георгия, то пили там пиво и танцевали под звездами на открытой площадке, которая выходила на море. Здесь мы встречались с коллегами-подводниками, очаровательными женщинами, английскими бизнесменами и чванливыми типами из Каира и школы политики.

Обычно мы сидели в небольшом баре под названием «Челнок», где были напитки на любой вкус. Там играл на аккордеоне старый чех, русские девушки демонстрировали свои восхитительные ножки и в стельку напивались офицеры-отпускники из Ирака. В этом баре мы часто сталкивались с офицерами французской армии, форма которых была обшита галунами. Они уводили нас в свои космополитические столовые, где мы вместе пели песни разных народов.

Нам очень нравилось бывать в ресторане «Карлтон». Отменная кухня, хорошие вина, для желающих потанцевать играл небольшой оркестр. В отличие от большинства заведений Среднего Востока представление для публики было коротким, но довольно качественным. Там не было навязчивых женщин, которые садились бы вам на колени и всю ночь заказывали самые дорогие напитки. Никто не напивался. Это место любили посещать молодые англичанки.