Eurocon 2008. Убить Чужого - Василий Головачев

И лишь когда усадили на пыльную землю (столкновение произошло за городом), шок кончился – и Георгия буквально опрокинуло навзничь.

Вот и теперь отстранённо, с каким-то даже любопытством он нагнулся, поднял изуродованный траками обломок зеленоватого в прожилках камушка, осмотрел.

– Милицию вызвать… – причитал за левым плечом Никанор Иванович. – В суд его, поганца…

– Кого? – злобно спросил Володька.

– Бульдозериста…

– Костика? Где сядешь, там и слезешь! Что ж они, дурачки – кого попало нанимать? Справка у Костика! Подлечат – выпустят…

Георгий уронил обломок и побрёл по улице, удивляясь собственному равнодушию. Его окликнули. Он не ответил.

На грязновато-медном закате прорисовалась чёрная шипастая нить колючего ограждения. На нижнюю проволоку Георгий наступил, под верхнюю поднырнул. Вскоре за сизовато-серыми песчаными буграми блеснула Волга – покоробленный лист латуни.

Город на горизонте утратил объём, сделался призрачным, плоским. И только силуэты невероятных нечеловеческих конструкций стали, казалось, ещё более чёткими. Неизбежными. Как силуэт Эйфелевой башни над крышами старого Парижа.

Вот тогда и опрокинуло Георгия. Навзничь. Как десять лет назад на обочине.

Был ли кем-то нанят татуированный жилистый придурок с сигаретой на откляченной губе или же порушил заборы, не справясь по пьянке с бульдозером, – какая разница!

Чужаки были виновны во всём.

Справа над песчаной грядой вздувался, очевидно, подсвеченный изнутри, огромный волдырь из неизвестного материала, вскочивший на берегу по их велению. Видимо, что-то вроде жилого купола.

А внизу над тёмным от влаги пляжем бесшумно, как призрак, плыла чёрная глянцевая машина чужих. Вся в бликах, только уже не в белых, а в жёлтых, закатных. Боевой треножник после ампутации. Ближе, ближе…

Будь в руках у Георгия гранатомёт и умей он из него стрелять, не колебался бы ни секунды и рука бы не дрогнула.

Но что ты можешь, гуманитарий хренов?

Взглядом испепелить?

Траурный механизм поравнялся с Георгием и скрылся из виду, заслонённый песчаным гребнем. А в следующий миг там полыхнуло и грохнуло. Как будто кто-то подкрался сзади и что было сил хлопнул с двух сторон ладонями по ушам. Ахнули, отразившись от воды, мощные отголоски.

Дальше из-за гребня раздался короткий громкий шелест (возможно, скрежет – просто сказалась минутная глухота), а чуть погодя – два еле слышных выстрела. Потом ещё два. Должно быть, контрольные.

Георгий по-прежнему стоял неподвижно.

Какое-то время ничего не происходило. Потом зашуршал песок (слух возвращался), и на вершине бугра обрисовалась подсвеченная закатом ладная человеческая фигурка, в которой Георгий незамедлительно узнал своего тёзку Жору Ягужинского.

Бритоголовый красавец, пряча на ходу в карман какую-то вещицу (что угодно, только не пистолет), беглым шагом пересёк открытое пространство и сгинул в зарослях.

Солнце стремительно убывало, съёживалось в уголёк. Собралось в точку меж двух зданий на горизонте – и исчезло совсем. Остался пыльный очерк города на фоне воспалённого неба.

Преодолев оцепенение и страх, Георгий спрыгнул вниз. Оползая по песчаному склону, спустился к воде.

Скупого освещения как раз хватало на то, чтобы рассмотреть всё в подробностях. Чёрная глянцевая глыба завалилась набок, но в остальном казалась ничуть не повреждённой. Распахнутые боковые дверцы напоминали теперь откинутые люки. Именно через них каких-нибудь несколько минут назад, конвульсивно извиваясь, выползали наружу застигнутые врасплох пришельцы, пока четыре беспощадных выстрела в упор не прекратили их конвульсий.

На ватных ногах единственный свидетель приблизился к месту преступления вплотную. Простёртых на мокром песке чужаков было двое. Одного из них, плотного, коротко стриженного брюнета, Георгий видел впервые, вторым оказался тот самый господин, с которым они повздорили сегодня утром в баре. А на чёрной лаковой крыше полуопрокинутого джипа слабо мерцала нанесённая краской из баллончика корявая надпись без единого знака препинания:

МОСКВА УРОДЫ ЗА ВОЛГОЙ ДЛЯ ВАС ЗЕМЛИ НЕТ

июль – август 2007, Бакалда

Ира Андронати, Андрей Лазарчук

Аська [7]

День, когда Аська Чебурахина, она же Чебурахина мать, получила свою первую «аську», подписанную простым словом «МЫ», начался безобразно, а кончился так, что лучше бы он вообще не кончался…

После долгой погодной невнятицы на Питер упал настоящий мавританский зной – с белым небом и белым солнцем, с бродящими по улицам пыльными джиннами, с воронами, влипшими в мягкий асфальт, и с несчастными людьми за баранками дорогих автомобилей, которые – автомобили – могли только плестись в сторону загорода в длиннейшей веренице себе подобных со скоростью роста бамбука – ну, если сильно повезёт, то чуть побыстрее. Город, и без того не блиставший чистотой, вдруг опустился, как опускается в дикую жару почти каждый северный человек (семейные трусы и мокрый платок на голову): тротуары завалены были обёртками от мороженого и бутылочками из-под напитков, созданных всякими сволочами, чтобы поддерживать жажду, и ещё каким-то мусором, и палой листвой (в июне!), – и иногда пыльные джинны, проходя мимо, поднимали всё это в воздух и долго кружили вокруг себя, с ленивым любопытством рассматривая.

Оставалось утешаться одним: остальным ещё хуже. Лондон, например, затопило. Лос-Анджелес в кольце лесных пожаров. Кейптаун завален снегом по самое «не могу». И так далее.

Как это вошло в обычай уже много лет назад, город оказался совершенно не готов к перемене погоды. Летом ведь положено готовиться к зиме? Вот к зиме и готовились.

В первый же день зноя начались перебои с электричеством, потому что те, кто мог, включили на полную мощность кондиционеры. А на третий день к вечеру Васильевский, Петроградку, Охту – да и всё правобережье – накрыло настоящим блэкаутом, даже поезда метро остановились на полтора часа. Это, конечно, было настоящее ЧП, тем более что и начальство, и народ по привычке боялись терактов. Тётя Валя извинялась по телевизору перед подвластным населением, кого-то из своих стыдила, кого-то порывалась повесить, сам Чубайс прилетел в голубом вертолёте с перекрещенными молниями на фюзеляже – в общем, людям нашлось чем заняться.

Равно как и Аське: она чудом выскочила из метро за минуту до конца света и, поразмышляв ночью на тему «надо что-то делать», рано утром пошла в гараж – выкатывать свой «москвич». Четыреста двенадцатый.

Да, Аська ездила на «москвиче». Тем, кто понимает, что это такое – молодая женщина на «москвиче», – ничего больше можно не объяснять. Они и так проникнутся уважением. А тем, кто не понимает, всё равно ничего не объяснить. «Москвич» – это стихия. Это надо почувствовать самому.

Например, как он закипает, постояв десять минут на жаре с работающим движком…

Но Аська не собиралась терять время в пробках. У неё был проложен хитрый маршрут с немалым числом дворов и переулков и с рискованным проездом под «кирпич», зато без малейшего шанса застрять. Сорок пять минут в один конец.

Почему она не ездила так всегда? А потому что на метро получалось в полтора раза быстрее и вдвое дешевле. Аська же была человек практичный.

Так ей казалось.

Ибо все знакомые её твёрдо знали, что нет на свете существа более нелепого и неприспособленного.

Рассмотрим внимательнее.

Общественный статус: офисный хомячок. Контент-редактор сайта (это официально; а на самом деле – делает всё, что умеет, а умеет многое, кроме как отказываться от заданий начальства, а потому регулярно пашет за капризных программёров) не самого большого и не самого раскрученного интернет-магазина. Косметика-парфюме–рия-бижутерия-фит–нес. А ведь когда-то начинала как хороший репортёр, ей прочили блестящее профессиональное будущее.

Не срослось. Сломалось и не срослось.

Да и на нынешнем своём месте могла бы получать вдвое больше. Не умеет добиваться, не умеет показать свою незаменимость.

Далее: семейное положение. Солидная замужняя дама, мать шестилетнего сына. Вся загвоздка в том, что не представляет себе, где он шляется, этот так называемый муж. В глаза не видела уже больше года. Время от времени (раз месяца в три) названивает откуда-то, говорит, что дела его блестящи и вот-вот начнётся новая настоящая жизнь. После чего всё продолжается своим чередом. А Бу – это сокращённо от Чебурах – уже осенью в школу. И что нас там ждёт… Дело в том, что Бу не любит разговаривать. Умеет – равно как и читать и писать, – но вот не любит, и всё. И никак его не сбороть. Трёх психологов увезла неотложка…

Наконец, внешность. Единственная заметная черта Аськи – это сложноторчащие в разные стороны рыжие кудри. Любимая одежда летнего сезона – маечка-футболочка-топик на голое тело (а как иначе? – размер бюста минус первый, лифчиков таких не делают) и бесформенные «штаны с много карманов». Косметику-парфюмерию-бижутерию-фитнес Аська ненавидит всеми печёнками. Вернее сказать, не абстрактно ненавидит, а применительно к себе. Ненавидела бы абстрактно – давно бы пошла искать другое место работы. Пока же – нет.