Цугцванг по-русски. Книга 1. 96 отделение милиции г. Москвы - Игорь Можайский

к себе в комнату, он включил свет, и сел за секретер, чтобы написать ответ Вилли. Достал бумагу, ручку и только собрался было начать творить, как лёгкий стук в дверь возвестил о приходе мамы.

– Мам, ну что ещё? – он попытался придать своему голосу недовольные нотки.

Она приоткрыла дверь, строго смотря на Антона.

– Во – первых, здравствуй, сын! Во – вторых, почему ты, когда пришёл не умылся и не вымыл руки? В – третьих, ужин на столе, а вот в – четвёртых, ты не закрыл шкаф, когда вешал куртку. А из кармана торчит женская перчатка. Как её зовут?

Лицо матери подобрело.

– Кого? Перчатку? – была слабенькая попытка сострить, и улизнуть в другую тему.

– Нет, дорогой мой, её хозяйку!

– Всё, попал! Теперь старая пластинка зазвучит с новой силой! – он поёжился. Мать с отцом хотели внуков, а он считал, что ещё рано.

– Мам, я не помню. Это свидетельница по делу её оставила случайно у меня в кабинете.

– Да? Как же! – родное лицо мамы улыбалось. – Ты бы тогда перчатку оставил бы у себя на работе. А эту ты принёс домой. Кстати, она пользуется хорошими духами. – Она явно была довольна.

– М – да! Крыть было нечем, и возразить было трудно, одно слово: женщины! – улыбнулся своим мыслям Антон.

– Хорошо, хорошо, я пошла.

Мама вышла, плотно закрыв за собою дверь в его комнату.

– И что такого? Оксана не замужем, значит, имеет право на флирт, а если бы она была замужем, тогда… Тогда, он – пас! С замужними дамами связываться нельзя, и дело даже не в морали, и всё такое… – Антон улыбнулся, представив лицо девушки.

– Почему холостому парню легко общаться с одинокой девушкой? Всё просто! Она хочет замуж! И, даже, если говорит, что это ей не надо, это совсем не факт. Но в перспективе – надо будет. Почему? Потому, что ей надо быть пристроенной. Это часть её жизни. Да, и уже пристроенные подруги, так сказать, все время поддевают сочувствием своим, как же так, ай-яй-яй, одинокая, не пристроенная, да и родители, опять же, переживает по тому же поводу.

У парня с этим проблем меньше. Мама, конечно, может быть на взводе и хотеть внуков, но все остальное – за проблему не считается. Ты ж не считаешься не пристроенным, ты считаешься свободным, и женатые друзья тебе даже завидуют периодически. Так что по большому счету ты – в сильной позиции, она от тебя хочет большего, чем ты от нее.

А замужняя женщина, она с тобой на равных. Ей за не надо, потому что она уже там, тылы у ей прикрыты, сексуальный голод ее тоже не мучит, какой-никакой минимум даже при плохом раскладе обеспечивает, а при хорошем – и подавно. Тогда, почему она тогда строит тебе глазки? А? Правильно! Она охотится, она на тропе, ей адреналин нужен, приключения, она тебе полноценный соперник в этих играх. И уж тут ты можешь проиграться в «пух и прах»! А тебе это надо?

Подведя черту, под столь любопытным и глубокомысленным заключением, Шелестов нехотя поднялся с любимого дивана и поплёлся в душ.

Начало следующего рабочего дня встретило Антона не дружелюбно, потому что погода не задалась с утра. Мокрый снег гонимый промозглым ледяным ветром норовил залезть в глаза, забивал противным скользким комком каждую складку одежды. Пешеходные дорожки, да и сами улицы покрылись студенистой, чавкающей при ходьбе суспензией из снега, грязи и едких химикатов, а из – под колёс проезжавших машин вылетали целые потоки. Почти во всех окнах близлежащих домов вокруг площади Гагарина горел свет, освещая лавину косо летящих хлопьев снега, падавших на деревья, машины, прохожих. Казалось, что этой напасти не будет конца. А пока, люди, подгоняемые пронзительным ветром с мокрым снегом, торопливо спешили укрыться в метро, плотно сбивались в кучу на остановках городского транспорта, и казалось, что, нет силы, остановить эту снежную вакханалию. И это, когда Новый Год должен был наступить через несколько дней!

Подойдя к магазину «Дом обуви», Шелестов только взмахнул рукой, как тут же, чуть не обдав его целым веером грязной талой жижи, рядом с ним остановилось такси.

– До Кравченко подбрось.

– Садись!

Подождав, пока машина тронется, Антон посмотрел на свои часы, было ровно восемь тридцать утра.

– Шеф, притормози у гостиницы «Спутник», там, на остановке мой приятель должен быть.

– Сделаем!

Борьку Гудкова было заметно из далека: он выделялся внушительными габаритами среди массы народа, желающего обязательно влезть всеми правдами и неправдами, в только что подошедший троллейбус тридцать третьего маршрута.

Шелестов подъехал в тот момент, когда Гудков уже приготовился идти на штурм.

– Вот он! Ткнул пальцев в лобовое стекло такси Антон.

Такси подъехало к самому краю тротуара и встало сразу за троллейбусом.

– Эй, мужик! Давай к нам! – крикнул из открытой только что двери машины Антон. – А то уедем!

Когда они вошли в своё отделение милиции, оно было похоже на потревоженный улей.

Маргарита Сергеевна Гонгора.

– Ну что, орлы, пора серьёзно поработать! Кто скажет, какая самая длинная улица в Москве?

Начало было не плохим.

Ленинская комната зашумела, и послышались возгласы – «Профсоюзная».

– Это по нашему делу. А по не делу: а самая короткая?

В помещение воцарилась тишина.

– Улица Ленивка! – Антон не хотел участвовать в этой импровизированной викторине «Что? Где? Когда?», но ответ вырвался непроизвольно.

– А почему?

– А потому что там только один дом значится! – уже от безысходности продолжил Шелестов.

– Точно! Так вот он, – при этом Меньшиков, указав пальцем на Антона, – привёз из ЦАБа распечатки номеров телефонов контактов Гонгора, длинною с Профсоюзную улицу. Часть, уже отрабатывают «соседи», а остальное нам достались. Мужчины и женщины, творческие люди и дипломаты, актёры, актрисы, музыканты, директора магазинов и т.д., в целом список разношерстный и разномастный. С сегодняшнего дня начинаем отрабатывать каждого. Каждый из вас, в день, должен провести две оперативных установки по тем адресам и установочным данным фигурантов, которые вы здесь, утром в девять часов будете получать. Мы учли, где территориально вы проживаете и постарались максимально облегчить вам работу, давая задание по территориальному признаку и по адресам вашего местожительства. Вечером, оперативные установки с грифом «секретно», вами подписанные, будете сдавать лично мне. Все вопросы будем решать в процессе работы. Ясно?

– Ясно! – хором ответили присутствующие.

Со своего места поднялся начальник уголовного розыска Октябрьского РУВД, Анатолий Иванович Калинов.

– А теперь, вот что я хотел сказать! – в ленинской комнате наступила тишина. – Дело паршивое и на контроле оно везде, где только может быть! И если с ходу, с самого начала, не угодим в «цвет» или кому – либо из вас не подфартит, утюжить эту самую Профсоюзную улицу будем до пенсии. Если ранее Министерство не сделает оргвыводы, касательно вашей, да и моей профпригодности. Я понятно излагаю?

В помещении была тишина.

– И ещё! Я предупреждал вас и ещё раз напоминаю о том, что заинтересованные и контролирующие инстанции убедительно просили нас быть деликатными, когда начнёте отрабатывать фигурантов. Есть там люди оччччень не простые, и очень заслуженные. Всё ясно!

– Так точно, Анатолий Иванович! – хором ответили сыщики.

– Тогда и у меня больше нечего вам сказать!

– Раз всё понятно, давайте подходите сюда по – одному и получайте задание! – распорядился Меньшиков.

«Интересная получается картина, – подумал Шелестов. – Если б завалили работягу, конечно, резонанс будет, всё – таки убийство, то таких назиданий бы не было. А вот такие оказии с людьми известными, да ещё иностранными подданными, здесь уже политика. Не хотят они, чтобы вот так, по – простому, наши опера копались в их частной жизни, точнее говоря, копались бы в их грязном белье. А с другой стороны, кому охота быть убитым, и при этом преступника не найдут! Как это вчера сказала мне Оксана о том, что коренные москвичи не любят милицию! Это всё от лукавого, потому что, как только начнут убивать или грабить, где-нибудь в тёмном дворе, все сразу орут: „Милиция, убивают, спасите“! Вот такая вот дилемма получается».