Нигде - Дмитрий Глухов

— Извините, — в глазах продавца показался испуг, — но ваш платеж не проходит… Ваш счет заблокирован…

— Ладно, зайду в другой раз, — Макс протянул руку за коннектором. Продавец отвел руку с трубкой назад:

— Э… К сожалению, я не имею права возвращать…

Макс с силой дернул на себя терминал. На маленьком экранчике светилось его лицо с жирной красной надписью «Розыск».

— Понятно… — Макс схватил одной рукой продавца за локоть, а другой выдернул у него коннектор и спрятал в карман. — Нам, пожалуй, стоит немного пройтись. Где тут у вас касса?

— Эм… Эм… — продавец зашевелил губами точно рыба.

— Ага, вон она, — Макс двинулся к кассе, и продавец, удерживаемый за локоть железной хваткой бывшего лаптиста, волей-неволей был вынужден тащиться за ним. Макс втолкнул его за прилавок: — Открывай кассу!

— Но… Это…

Через секунду голова продавца была прижата к прилавку. То ли каменному, то ли пластиковому. Они все-таки научились делать такие материалы, что уже не поймешь, где дерево, где камень, а где просто кусок пластмассы. Продавец вскрикнул, и немногочисленные покупатели тревожно обернулись.

— Спокойно, — Макс показал удостоверение, включив его голографическую трансляцию, — работает полиция!

Вот был бы фокус, если бы и в трансляции они вывесили что-нибудь типа «розыск». К счастью, это пока не возможно. Или они просто не додумались это сделать. Впрочем, с угрожающей надписью было бы даже лучше: не всем понравилось, как представитель закона обращается с продавцом.

— Что вы делаете? — запричитала какая-то женщина. — Молодой человек ни в чем не виноват!

— Молодой человек… э-э-э… продает наркотики! — зачем-то ляпнул Макс и тихо сказал продавцу: — Или ты откроешь кассу, или я тебе прострелю колено…

Тот нажал кнопку на терминале — и со звоном выехал ящик с наличными. Как и следовало ожидать, их было не слишком много. И кто только ими сейчас расплачивается… Макс выгреб из кассы несколько купюр и громко объявил:

— Наркотики конфискованы! Вы можете быть спокойны!

Затем прошептал продавцу:

— Ты не вздумай тревогу поднять! Ложись на пол и лежи ровно семь минут. Иначе, ты помнишь про колено…

Продавец бухнулся на пол за прилавком.

Макс вышел из магазина. Дверь пропищала:

— Спасибо, Максим, что зашли! Надеемся, вы купите что-нибудь в следующий раз!

Макс с сожалением глянул на внедорожник: возвращаться к нему не стоит. Через пару минут, если не меньше, продавец все-таки нажмет кнопку тревоги, и на такой заметной машине будет далеко не уйти. Лебедев выдохнул и побежал. На ходу вынул коннектор и набрал номер Милы. Та подняла трубку.

— Ну наконец-то я тебя поймал… Дорогая, буду краток. У меня неприятности. Все, что тебе будут говорить, — полная чушь.

Сначала Максу показалось, что коннектор отключился или связь оборвалась: такая абсолютная тишина была в трубке.

— Что происходит, Максим, — прорезался вдруг голос Милы, близкий и четкий, встревоженный и ничего не понимающий.

— Как раз хочу в этом разобраться, — выдохнул Макс. — Когда все кончится — сразу дам знать. Я тебя люблю…

— Максим, я…

Макс нажал на кнопку и выключил голос любимой женщины. Тут же перед глазами мелькнула картинка: зал в их квартире. Мила на диване в своем домашнем халатике. Рядом с ней, верхом на стуле, громадный тип в черном костюме. Еще парочка неподалеку, еще один выходит из спальни, еще один, видимо главный, развалившись в кресле, неторопливо что-то листает в планшете, краем уха вслушиваясь в разговор… Макс яростно зажмурил глаза — и видение исчезло. Он поднял лицо к небу: где-то там, за голубым небосводом, скрывается спутник, посылающий сигналы на его трубку. Интересно, успели засечь или нет? Но, впрочем, какая разница… Макс, ломая ногти, сорвал с коннектора крышку и вытащил персональную карту. Бросил ее на землю, но через мгновение остановился, поднял, оттер от пыли, вставил назад в трубку. И снова побежал. Глянул на экран. Тот засветился, показав, что найдено несколько спутников. Отлично, работает. Теперь надо бы запустить какой-нибудь сервис, по которому вычислить местонахождение трубки будет даже легче, чем просто. И заодно послать привет преследователям. Макс открыл Opera и набрал: «Исчезнувший дом на проспекте Солидарности». По улице, обгоняя Макса, тарахтел старенький грузовичок. Лет десять назад на таких развозили пиццу. Интересно, по каким делам спешит этот пенсионер… Схватившись за борт, Макс успел впихнуть трубку под стойку на крыше, и железо тут же обожгло ему ладонь — водитель грузовичка заметил, видимо, какого-то типа, решившего прицепиться к его машине, и набрал скорость. Сделав еще несколько больших шагов Макс остановился и выдохнул. Попытался несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, успокаивая дыхание и пытаясь усмирить грохочущее сердце. Давненько он не занимался спортом, совсем форму потерял. Но сейчас, похоже, нашелся отличный повод снова ее обрести. Макс упер ладони в колени, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов и снова побежал. Несколько проходных дворов, подворотни с тяжелым запахом, детская площадка с недоуменными взглядами мамаш и суетящимися малышами, собака на поводке, залаявшая ему вслед, футбольный мяч, перелетевший через сетку спортплощадки и подкатившийся Максу под ноги. Он остановился и отправил ногой мяч обратно на поле. Кто-то из футболистов восхищенно свистнул, кто-то крикнул «Спасибо!». Макс кивнул в ответ и, не торопясь, вышел со двора на улицу.

Глава 10

Что будете заказывать?

Самое главное сейчас было — успокоиться. Ничто так не выдает человека, никакие приметы и никакие ориентировки, как его внутренняя паника. Люди — животные стайные и сразу чувствуют эту слабину. Они не лают на дрожащего изнутри как глупые собаки, но сразу присматриваются к нему внимательнее. Кто с опасением, а кто и с агрессией. Просто потому, что увидели слабака. По своим габаритам Лебедев, конечно, на слабака не тянул, и хулиганов бояться не стоило, но любой патрульный сразу увидит, что с ним что-то не так. И если человек ответственный, то сразу же решит проверить, кто это такой… Да и черт с ним, с патрульным. Страхом и внутренней паникой можно загнать самого себя гораздо раньше, чем это сделают преследователи. Макс вспомнил, как его первый тренер по лапте, их, совсем еще школьников, выставил на матч против опытной команды. Сказать, что это был полный разгром — значит, не сказать ничего. Макс до сих пор помнил, как они, выстроившись на награждение другой команды, рыдали. А тренер просто учил их проигрывать. И за эту науку Макс был ему благодарен до сих пор. Без нее никак не выучить науки побеждать. После того матча кто-то заныл: «Ну, естественно, вы выставили нас против таких монстров…» И тренер резко обернулся, словно легавая, учуявшая добычу: «Монстров? А кто вам сказал, что они монстры? Вы сами так решили, потому и проиграли!» Затем он зло прошелся несколько раз по раздевалке и велел всем сесть. «Я служил когда-то на флоте, — начал он, — видел такую историю. Как-то в Шотландию пришел пароход-холодильник. После разгрузки, одного из матросов случайно заперли в трюме. Как он там ни стучал в двери и стены, так его никто и не услышал. Пароход спокойно отправился в Испанию. В принципе, особых неудобств не было: в трюме полно и еды, и воды… Но вот одна проблема: это был холодильник. Глубокая заморозка. А матрос зашел с палубы. В тельняшке и брючках. Можно, конечно, разгонять себе кровь физическими нагрузками. Но не месяц пути. Этого не выдержит никто. Парень нашел какую-то железяку и стал вести на стене холодильника дневник. Он выцарапывал день за днем, как сначала теряют подвижность его пальцы. Затем, как немеет лицо. Потом у него отнялись от холода ноги. Вскоре начались обморожения… И он понял, что уже через считаные часы станет просто глыбой льда. Он фиксировал все это, чтобы хоть кто-то прочитал, узнал о последних минутах его жизни. Наконец, через месяц корабль причалил, в трюме был обнаружен труп. И его дневник на стенах. Это был сильный документ. Но вот только одна проблема: в трюме было плюс девятнадцать. На обратном пути холодильник не включали». «А почему же он замерз?» — спросил кто-то из ребят после короткого молчания. «А потому что он испугался и проиграл, еще не начав игру» — усмехнулся тренер. Потом еще долго у них в команде говорили, когда был повод решить, что они проиграют: «Холодильник!» И команда выигрывала. Все, что дает нам возможность проиграть и выиграть — внутри нас. В жизни идет соревнование не физических возможностей, а силы духа. Макс это знал слишком хорошо. Он прошептал себе: «Холодильник!» и оглянулся по сторонам.

Какая-то маленькая улочка, на противоположной стороне чугунная ограда парка. Скорее всего, это был парк Летчиков. Когда-то Макс здесь бывал, много лет назад. Ему запомнился вытянувшийся длинной кишкой между двух улиц запущенный парк, и как через заросли переговаривались гудки автомобилей. Аккуратные зеленые скамеечки под сенью каких-то разлапистых кустов, посыпанные песком дорожки с пробегающими по ним с легким жужжанием роботами-уборщиками, бедненький выбор напитков и мороженого в автоматических буфетах… Типичный заброшенный парк. Но именно в таких парках, тихих и заросших, и была своя неповторимая прелесть. Здесь можно было посидеть, отдохнуть, набраться сил и спокойствия. Если кто-то и появится, то будет виден издалека, да и отступать можно в любую сторону. Макс поискал взглядом вход, но вместо этого увидел маленькое симпатичное кафе, буквально в десяти метрах от подворотни, из которой он вышел. Аляповатая вывеска «Кавказская кухня», сбитые кафельные ступеньки в полуподвал, скрипучая дверь… Такие кафе оставались еще, когда он был маленький, но с наступлением эпохи унификации их становилось все меньше и меньше. Кафе со своим лицом. Не всегда это лицо было приятным, не всегда симпатичным, но ценить его стоило хотя бы за индивидуальность. Внутри все также было без претензий: простенькие деревянные столики с застиранными скатертями поверх клеенок, черные стулья со старомодными высокими спинками, на экране над стойкой не слишком талантливые актеры пытались пародировать жизнь в очередном сериале… Прямо посередине кафе, на стуле восседал старик с тростью в одной руке и пультом в другой. Услышав, что скрипнула дверь, он поднялся: