Коготь химеры - Сергей Павловский

Проснулся он в сумерках, ровно в девятнадцать ноль-ноль — сработал внутренний биологический будильник. Сладко потянулся, так что все косточки захрустели и… И испуганно дернулся вправо, туда, где под рукой во время сна всегда лежал верный АКМС. Выдохнул облегченно, вспомнив, где и зачем находится.

Легкий ужин: последняя банка консервов, сигарета… Еще Док достал из трусов двести баксов и переложил их в нагрудный карман. А теперь — в путь.

До районного центра, где была железнодорожная станция, Док добрался к раннему утру.

Городок стандартный, как все провинциальные райцентры. «Такие города хорошо брать на рассвете», — вспомнилась почему-то нетленка Остапа Бендера. Док брать город не собирался. Он просто неторопливо вышагивал по центральной улице, с неприкрытым интересом вертя головой по сторонам. Да, внешний облик даже таких городишек изменился до неузнаваемости.

Во-первых, поражало обилие рекламных щитов. Маленьких, средних, просто громадных. Вертящихся, ярких, играющих всеми цветами радуги. И чего только не рекламировали! Док, если честно, и не слышал о подобных товарах. Какие-то памперсы, тампаксы, прокладки, бленд-а-меты; повсюду смазливые женские и мужские физиономии. Больше всего пивной рекламы. Док понятия не имел, что отечественная пивная индустрия выпускает столько сортов.

«И на фиг оно нужно? — недоуменно вопросил себя Док. — Население только спивается».

Во-вторых, изумляло количество банковских офисов в домах по обе стороны улицы. Куда ни глянь, везде банки. Их было больше, чем магазинов. Радовало, что в каждом банке обменный пункт, только начинали работать они с десяти часов.

«Чем не Швейцария, — продолжал размышлять Док. — Мы, оказывается, процветающая страна».

Магазинов тоже хватало — вещевых, продовольственных, мини- и супермаркетов. А в центре города, прямо напротив здания районной администрации, высилось громадное строение с вывеской «Амстор».

«Что еще за херня? — Док в недоумении почесал затылок, замерев на мгновение перед грандиозным шедевром современной архитектуры. — Раньше только обкомы партии так строили. Ладно, потом разберемся, что за „Амстор“ такой».

Ну а в-третьих, совершенно шокировало изобилие игровых заведений. На каждом шагу, на каждом углу — или казино, или игровой автомат в открытом летнем кафе. Таких летних кафе в городе тоже хватало с излишком. Поразительно, но и в этот ранний утренний час почти за каждым автоматом сидел абориген и азартно стучал пальцами по клавишам.

— Лас-Вегас, мать твою!.. — процедил сквозь зубы пораженный увиденным Док.

Наконец добрался он и до вокзала. Ничего вокзальчик, аккуратненький. И тоже со всех сторон обставленный рекламными щитами, киосками, торгующими всякой всячиной. В основном пивом, сигаретами, жвачками и презервативами. Именно на вокзале Док почувствовал себя стопроцентным гражданином. Потому как внешним видом своим он не выделялся из толпы. Попадались тут интеллигентные чистюли в модных отутюженных нарядах. Редко, но попадались. Док смотрел на них во все глаза — запоминал стиль одежды. А больше всего на вокзале терлось народу, похожего на него, опального сталкера. В таких же мятых пиджачках и рубахах, в линялых штанах и растоптанных сандалетах и кроссовках. С трехдневной щетиной. Сирых и нищих. Замордованных судьбой и вечными мытарствами. И женщины этим мужикам под стать. Такие же дерганые, нервные, несчастные. Попадались, и нередко, типажи совершенно конченые. Вроде зомби. Вонючие и грязные. С бессмысленным, каким-то отрешенным, потухшим взором. С вялыми, безвольными и нечеткими движениями.

Док постоянно ловил себя на мысли, что невольно сравнивает людей с обитателями Зоны. «Вот этот, жирный и тупой, типичный псевдогигант. Ха, а вот и кровосос с красной рожей и вислыми, словно щупальца, усами. А у этого шнобель, словно труба противогаза у снорка. Опа! Вот и „Монолит“ пожаловал».

Док проводил взглядом двух дюжих сержантов линейной милиции в черных формах, закрытых шлемах, с дубинками за поясом.

«А на хрен им шлемы? — мысленно вопросил Док. — Или все здесь так плохо? И вообще, на фига я сюда пожаловал? Мне что, в Зоне не хватало подобных уродов? Тоже мне, спаситель Мира».

Спаситель, не спаситель, а для начала следовало слить баксы. Народ ждал утреннюю электричку на Киев. Следующая уходила только в полдень. Ура! Обменный пункт на вокзале, конечно, был, причем не один, а целых три. И работали все круглосуточно.

Док, не без душевного трепета, сунул в узкое окошечко хрусткую новенькую сотку от Крысятника. А вдруг фальшивая? Или документы затребуют. С документами, положим, у него все в порядке, но черт его знает, какие у них тут сейчас порядки и обычаи. Все же главное, чтобы Крысятник не кинул его с долларами.

Прошло, прокатило, удалось… Кассир повертел сотку в руках, глянул ее на свет и сунул в какой-то аппарат. Потом молча отсчитал Доку десяток купюр. Каждая достоинством в сто гривен. Док сграбастал их со вздохом облегчения и быстро отвалил от обменного пункта.

Теперь в кассу — за билетом.

— А денег мельче у вас нет? — сердито буркнул кассир-билетер.

— Нет, извините. — Док виновато пожал плечами. — Только такие…

Кассир еще что-то прошипел себе под нос, но все-таки выдал Доку билет и отслюнявил сдачу мелкими купюрами.

Что ни говори, а пока Док чувствовал себя не в своей тарелке. Далеко не в своей.

«Тут бы ПДА подключить, может, Юрась что и присоветовал бы», — с сожалением отметил он и поплелся на перрон. «Стоп! — Док тормознул перед газетным киоском. — Не мешало бы просветиться».

— А какие у вас есть центральные газеты?

— Та уси, а яку вам потрибно?

— Та уси и потрибни, — моментально перешел языковой барьер Док, изумившись в очередной раз провинциальному сервису.

— Так шо давать?

— Я ж сказав, уси и давать.

Он сгреб с прилавка солидную пачку газет, скрутил их в толстую трубку и сунул в рюкзачок за спиной.

— Ще е журнал «Светская жизнь» про… эти… тусовки. Тики вин дорогый.

— Давайте и журнал про светские тусовки.

Вагон электрички ничем особо новым Дока не поразил. Разве что деревянные скамьи заменили на пластиковые. Мягче от этого они не стали. Он занял место у окна, огляделся. Казалось, что народ с вокзала набьется в электричку под завязку. Но так только казалось. Люди рассосались по всему поезду, и вагон заполнился только наполовину. Места рядом с ним и напротив были не заняты.

«Вот и отлично, — обрадовался Док, — поеду в гордом одиночестве».

И только он успокоился, как напротив у окна присела… присела она.

Док скользнул по незнакомке опытным взглядом бретера и обмер. Идеал, его идеал!

Среднего роста, плотненькая, упитанная. Что называется, крепко сбитая. Но толстушкой не назовешь — язык не повернется. Миловидное круглое лицо с аккуратным носиком. А на голове настоящая корона из золотистых волос, собранная заколкой в большой пышный узел. Маленькие розовые ушки. Глаза — громадные, голубые, чуть навыкате. Губы — по-детски пухлые, немного, совсем немного, капризные. Открытые, чистые плечи. А грудь… Боже, какая грудь! Пышная, высокая, полуобнаженная. И это при тонкой талии, но широких бедрах. Просто Индия какая-то. Икры массивные, но ахиллово сухожилие выражено четко, натянуто струной — значит, женщине никогда не грозит полнота. Стройность икр подчеркивал высокий каблук. Богиня! Не из здешней провинциальной жизни. А возраст — лет двадцать девять, тридцать. Это Док определил по едва заметным морщинкам возле глаз и… по выражению этих чудных глаз.

Он смущенно прокашлялся и торопливо уткнулся в газету. Чувствовал себя дефективным. Стыдно и за внешний вид, и за вонючие кроссовки, и за щетину на щеках. Хотелось завязать знакомство, хотелось начать разговор, найти тему. Но как? И какую тему? Рассказать, что ли, как сутки просидел в дерьме, спасаясь от стаи слепых собак? Или как жрал тухлое мясо псевдоплоти? Блевал, но жрал — очень жить хотелось. Может, похвастаться загубленными человеческими жизнями? Он даже со счета сбился — столько их загубил. О чем вообще ему говорить с этой женщиной Внешнего Мира?

Женщины в Зоне были. Проститутки. На базах как «черных», так и «белых» торговцев. Только Док ими всегда брезговал. Еще женщины-сталкеры. Аж целых четыре. Две из них даже пытались окрутить его. Вот только Доку они не нравились — мужиковатые, неуклюжие в женской своей ипостаси. А он ведь когда-то был женат, и жену его, статную брюнетку, без преувеличений можно было назвать красавицей. Но и стерва попалась еще та…

Однако же кто-то на небе к нему благоволил. Еще как благоволил! Это Док понял, когда на скамью рядом с его идеалом грубо завалилась пара забулдыг. Густопсовый запах, смешанный с ядреным водочным перегаром, тотчас вытеснил из пространства весь кислород. И быки здоровущие. Тут можно выпендриться, как говаривал капитан Сиротин, «на полное е…ло».