Волки - Евгений Токтаев

заловила. Правда, он живым не дался, испортил цезарю будущий триумф.

— Так-то тоже ничего, — заявил другой легионер, — с башкой-то.

— Ну да. Ещё ставишь? Тряси.

— Это кто же так отличился? — спросил Дардиолай.

— Из ауксиллариев один декурион. Вроде паннонец.

— Говорят, за ним варвары гнались и всех его людей перебили, — встрял ещё один легионер, — но он вырвался и привёз трофей Августу.

— Там какая-то тёмная история ещё была, — сказал Сервий.

— Какая?

— Толком никто не знает, Аполлинарий приказал не болтать об этом.

— Только всё равно болтают, — подал голос из угла Перисад, который, как видно, активно грел уши.

— Начальство? — спросил Дардиолай.

— Префект лагеря, — пояснили легионеры, — бывший наш примипил. Хороший мужик. Уважаемый.

Примипил — «первое копье», командир первой центурии, первой когорты, старший центурион легиона. Следующей (и чаще всего последней) ступенью карьеры центуриона была должность префекта лагеря.

— Паннонец говоришь? — изобразил задумчивость Дардиолай и наклонился к Сервию, — слушай, почтеннейший, у меня год назад в Дробете один служивый из паннонских ауксиллариев занял сотню денариев и не отдал. Ты случайно не знаешь, где они стоят?

— Кто, денарии? — переспросил Сервий.

— Да нет, паннонцы.

— А что тебе с того? — удивился Сервий, — тебя же в лагерь всё равно не пустят.

— Да так… — пробормотал Дардиолай и энергично затряс стакан, приговаривая, — «Венера», пусть выпадет «Венера».

«Венера» — лучший бросок при игре в кости, комбинация — 1,3,4,6.

Кости покатились по столу, но Сервий не смотрел на них. Он пристально всматривался в лицо Дардиолая.

— А ты не лазутчик часом?

— Чей? — усмехнулся Дардиолай.

— Дакийский, само собой.

— Ага, хорошо, что не парфянский. Глаза разуй, почтеннейший. Царь мёртв, даки разбежались по норам. Какие тут ещё лазутчики?

— Не все разбежались, — сказал один из легионеров, не наблюдавший за игрой.

Спрятавшись от глаз Перисада за спинами товарищей, он с сосредоточенным сопением вырезал небольшим ножом на гладкой столешнице голую женщину. Назло хозяину.

— Что, кто-то ещё остался? — скептически хмыкнул Дардиолай, — я от самой Дробеты проехал безо всякой охраны. Ни одна сволочь на обоз не сунулась.

— Говорят, на севере собираются с силами, — сказал один из товарищей Сервия, — а наши вроде как…

Он осëкся и замолчал. Збел успел увидеть, что его ткнул локтем Сервий.

— Ишь ты, — покачал головой Дардиолай, — все неймётся ублюдкам…

Збелу очень хотелось развить беседу именно в этом русле, но он решил сверх меры не рисковать и так прямолинейно не спрашивать, вести речи осторожнее. Поинтересовался, какие в канабе уже существуют возможности уставшему путнику отдохнуть с дороги.

— А бани тут уже есть?

— В лагере есть, — ответил Сервий, — временная, лаконик один. А тут, в канабе, только строят пока. Но на вид какую-то небольшую.

— В Колонии Ульпии строят настоящую, — проговорил толстяк, которого Перисад «прокатил» с карпом, — там даже гипокауст будет. Сам Скавриан повелел, чтобы всë было не хуже, чем в Мëзии и Македонии. Тут теперь, как я от одного грека слышал, даже акведуки будут всюду.

Лаконик — сухая парилка в римских банях. Гипокауст — пространство под полом для доступа нагретого воздуха, система отопления кальдария, помещения с горячим бассейном в римских банях.

— Жаль, — сказал Дардиолай, — я б сейчас завалился в термы, расслабился.

— Тут тоже есть, где расслабиться, — сказал толстяк, — правда не в термах.

— Да? — переспросил Дардиолай, — интересно.

Он встал из-за стола и сказал легионерам:

— Извините, парни. С вами приятно посидеть, да, боюсь, Фортуна нынче на вашей стороне, и вы меня оставите с голой задницей.

Легионеры, которым досталось уже полторы дюжины денариев Требония Руфа, благодушно заржали.

— Будешь при деньгах, Требоний, заходи, — улыбался Сервий, — мы тут часто бываем. Война-то всё, походу, а мы иммуны.

«Смотри-ка, не ошибся. Иммуны. На работы не гоняют, есть время бездельничать».

Он подсел к толстяку.

— Не против, уважаемый?

— Тебя тоже Требонием звать? — спросил толстяк.

— Что значит тоже? — спросил Дардиолай.

— Да я как раз жду тут одного Требония.

«Вот это поворот», — подумал Збел и велел себе тщательнее следить за языком.

— А война-то не всë, — сказал толстяк, — зря они радуются. Меня, кстати, Гаем Помпонием звать.

— Приятно познакомиться, почтенный Помпоний. Не желаешь выпить со мной?

Толстяк скривился, но Збел, вспомнив слова Перисада, истолковал его замешательство правильно.

— Я угощаю! И не только выпивкой.

Он повернулся, окликнул девушку и затребовал ещё вина.

Помпоний как-то сразу даже порозовел, заулыбался, заколыхался всеми своими подбородками. Принялся объяснять:

— Ты не подумай, дружище Требоний, я не то, чтобы бедствую. Просто вчера хорошо тут ударили по рукам с кое-какими людьми, сделку отметили, да я малость разошëлся. Пустился, так сказать, в тяжкие.

— Сел играть? — предположил Збел.

Толстяк закивал.

— Именно, почтеннейший, именно. Вот сейчас смотрел краем глаза, как тебя обували эти мошенники, — он заговорил тише, почти шëпотом, чтобы не слышали легионеры, — так веришь ли, сердце кровью обливалось, на собрата по несчастью глядючи.

— Не расстраивайся, давай лучше выпьем.

Выпили.

— Тут всë время играют? Власти позволяют?

— Да, смотрят сквозь пальцы. Просто скряга Перисад трясëтся над своими новыми столами. Дурень, завёл бы отдельные доски.

— А вроде бы принцепс ещë в Апуле?

— Да, но ему до игр нет дела. И Марциал, походу, другим занят.

— Кто такой Марциал?

— Местный начальник фрументариев. Я слышал, они тут царское золото искали, не до игр им было.

— Царское золото, значит, — хмыкнул Дардиолай, — ишь ты… А ты, стало быть, проигрался?

— Вчистую! Но, хвала Юпитеру, расстался с мелочью, главные-то деньги вложил и неплохо. Хотя в целом, боги свидетели, товар тут так себе. Думал, на севере ещë есть хороший выбор, вот и поехал сюда. Но нет, быстро разбирают. Хотя в Колонии Ульпии ещë быстрее.

— А чем занимаешься, почтенный Помпоний?

— Я мясник.

— Понятно, пострадал, выходит от тех, кого кормишь?

— Вроде того, — ухмыльнулся Помпоний.

— Ну, давай за мясо! Без мяса чечевичная тоска.

Помпоний захихикал, сдвинули чаши, выпили.

— Так ты теперь совсем без средств?

— Почти. Пробиваюсь вон чечевицей.

— Ничего, сейчас принесут чего получше, я угощаю.

— Я отплачу, друг Требоний! Вот как твой тëзка прибудет.

— Тëзка?

— Ну да. Я, видишь ли, поджидаю должника. Торговец скобяным товаром Требоний Руф, появиться должен со дня на день. Я как выезжал из Колонии Ульпии, занял ему денег, срочно, а он через десять дней обязался отдать тут, в Апуле. Жду вот. Он человек честный, давно знаю.

Дврдиолай успел порадоваться, что не представился легионерам когноменом. Не хватало ещë так глупо спалиться. Решил, что будет теперь «молнией», Требонием Фулгуром.

А Помпоний-то, получается, как раз за счёт своего должника пьёт.

— Ну, за честных людей. Давай выпьем.