Волки - Евгений Токтаев

Отстояли…

Несколько месяцев прошло, а некогда многолюдный край уже превратился в пустыню, по которой всякая толстожопая мразь беспечно разъезжает, будто это Аппиева дорога…

«Как же вы так, волки? Неужели забыли, какими были воинами? Или не осталось вас? Бессмертными, непокорёнными вошли в чертоги Залмоксиса. Вы уже не знаете горя, а что делать нам, живым? Зачем мы ещё коптим небо, видя разорение родины?»

Дардиолай накормил волов (в числе доставшегося ему добра нашлось и сено) и поехал в Апул.

В сам лагерь ему, конечно, не удалось бы попасть. Нужно знать пароль, который меняется каждый день. Подорожная позволяла беспрепятственно въехать в канабу. Что ж, большего пока и не требуется.

Вол — не лошадь, он исключительно нетороплив. Когда Дардиолай добрался до лагеря, сонное солнце, укрытое за плотной пеленой облаков, миновало зенит. Теперь темнело рано и западный небосклон уже начал наливаться багрянцем. Римский год подходил к концу. Приближались декабрьские иды. Полмесяца оставалось до Солнцестояния, а до любимых римлянами Сатурналий и того меньше.

Декабрьские иды — 13 декабря. Сатурналии — праздник в честь Сатурна, отмечать его начинали 17 декабря.

В канабе легионеров торчало почти столько же, сколько дозорных на стенах и башнях лагеря. Городок не был окружён даже валом, не говоря уж о стене, но на южном и северном въездах были организованы постоянные посты.

Дардиолая встретил легионер, жестом заставил остановиться и встать в очередь. Перед Збелом клавикуларий, начальник стражи у ворот, проверял другого торговца, на борту телеги которого было написано:

«FRATRES·MARCELLI·CORNVA·ET·VNGVLA»

— Чего-то вы не похожи на братьев, — сказал подозрительным тоном клавикуларий.

На телеге и верно сидел тщедушный мужичок, а рядом с ним дородная дама.

— Брат в Виминации остался, — низким голосом ответила вместо мужичка женщина.

— А ты кто?

— Жена его.

— И чего тебя на север с женой понесло? — начальник упорно пытался разговорить мужичка и игнорировал даму, — рабов что ли нет или отпущенников?

— Тебе-то какое дело? — недовольно поинтересовалась женщина, — товар смотреть будешь?

— Показывай, — хмыкнул начальник.

Мужичок, не сказавший ни слова, спрыгнул на землю, суетливо забегал вокруг телеги, откинул рогожу. Легионеры подошли ближе, заглянули.

— А это самое… — клавикуларий недоумённо покосился на борт телеги, — где?

— Чего удивился? Мы разным товаром торгуем, — объяснила женщина.

— Но здесь написано…

— На заборе тоже много чего бывает пишут.

— Да уж, — хохотнул один из легионеров, — братья Марцеллы!

— Ладно, — пресёк веселье начальник стражи, — проезжайте.

Телега «братьев Марцеллов», скрипя колёсами, вкатилась в канабу.

— Бедняга, — сочувственно протянул им вслед один из легионеров-экскубиторов, — поди в чёрном теле его держит.

— Следующий! — распорядился начальник.

Лжеторговец спокойно протянул ему папирус. Тот развернул его и очень долго вращал над ним глазами. Дардиолай еле сдержался, чтобы не поинтересоваться, умеет ли римлянин читать. Сам Збел свободно говорил и читал по-гречески и на латыни, как и многие знатные пилеаты. После войны с Домицианом Децебал пожелал устроить в своём войске несколько крупных отрядов, организованных на римский манер. По условиям мира к царю прибыло множество римских ремесленников, в Дакии осталось немало дезертиров. Они весьма поспособствовали тому, что практически все «носящие шапки» (кроме немногих совсем уж твердолобых) сносно овладели языками, а многие и грамотой врагов. Децебал это всячески приветствовал.

— Как звать? — поинтересовался клавикуларий.

— Там сказано, — ответил Дардиолай.

Клавикуларий на мгновение опешил от такой наглости.

— Здесь я вопросы задаю. Как звать?

— Требоний Руф, — представился Дардиолай.

— Чего везёшь?

— Проволоку. Железную, медную, всякую.

Клавикуларий приподнял крышку одного из коробов.

— Подряд? Или к кому из купцов?

— Там сказано.

— Это я решу, что там сказано, а что нет! — повысил голос клавикуларий, — отвечай на вопрос!

— Подряд. Вот договор, — Дардиолай протянул клавикуларию ещё один папирус, — подписан Ульпием Аполлинарием, префектом лагеря. Там и опись. Перечислить?

— Ладно, — отмахнулся клавикуларий, — отъедь пока в сторонку. Квестор примет твоё барахло.

— А когда? — спросил Дардиолай.

— Вот ещё он перед тобой не отчитывался. Жди.

Клавикуларий уже потерял интерес к «торговцу» и отошёл было, но вдруг спохватился.

— Слушай-ка, а тут сказано: «С двумя товарищами». А ты один. Где остальные?

— Да в Близнецах застряли, — не моргнув глазом объяснил Дардиолай, — непонятная болезнь. Сожрали что-то не то, ну и ослабли малость.

— Непонятная? — приподнял бровь клавикуларий.

— Непонятно, ещё посидеть на латрине или уже вставать, — объяснил Дардиолай.

— А-а… — усмехнулся клавикуларий, — только про латрины ты заливаешь. Нету такого в Близнецах. Был я там. Там обычный нужник. Доски с дырой над ямой и все.

— А правду говорят, в Апуле и Сармизегетузе у Децебала латрины с проточной водой?

— Не знаю, не видел, — буркнул клавикуларий, — а ты чего бросил товарищей? Да ещё один поехал. А ну как даки по дороге с тебя шкуру спустят?

— Это, конечно, боязно, — заявил «торговец», — да только из-за засранцев можно и с оплатой пролететь. Видишь, сказано же: «доставить не позднее четвёртого дня после декабрьских нон».

Декабрьские ноны — 5 декабря.

— Корысть дороже жизни? — понимающе кивнул клавикуларий, — ладно, проезжай и не отсвечивай тут. Жди квестора.

— Может ты, почтеннейший, пошлёшь кого за ним?

— Ага, уже разбежался, — раздражённо бросил клавикуларий, теряя интерес к «торговцу».

Отъехав, куда указали, Дардиолай остановил волов, спрыгнул с телеги и осмотрелся.

В канабе жизнь била ключом. Такие городки возле лагерей легионов росли очень быстро, как грибы после дождя. Уже в первый год существования канабы в ней появлялись таберны, дома купцов и прочего люда, кормящегося от квартирующей в провинции армии, всевозможные торговые лавки и склады, мастерские ремесленников, храмы и алтари многочисленных богов. Городки разрастались в города.

Канаба Тринадцатого ещё только строилась. Повсюду сновали рабочие, тюкали топоры и визжали пилы. Дардиолай поманил пальцем пробегавшего всклокоченного мальчишку-раба. Судя по всему — слугу одного из купцов.

— Эй, парень, посторожи-ка моё добро и скотинку, а я тебе кое-что дам.

Тускло блеснул медный асс, которым Дардиолай поманил мальчика. Тот остановился и с наглой ухмылкой показал Збелу два пальца. Дардиолай покопался в поясе и достал ещё один асс.

— Пять! — обиженно заявил мальчишка, шире растопырив пальцы.

— Ах, ты, засранец! — возмутился Дардиолай, но заплатил.

Пробормотал недовольно:

— И кто это мне вещал? «Выпивка стоит здесь асс, за два асса, мол, лучшего выпьешь, а за четыре уж будешь фалернское пить». Свежо предание.

Вещал ему это один купец в Ледерате. Очень давно, будто в другой жизни.

— Ну пойдëм, поглядим, что тут у них за фалерн.

Настоящее фалернское вино ему пить приходилось. Как и хиосское. Хорошо в свите царëва брата состоять, многое доступно.

Было доступно.