(Не) твой - Виолетта Роман

– поболтать о политике и о сложностях в нынешней жизни. Когда родители узнали, что Грех воевал, так и вовсе прониклись к парню уважением. Гера же ни на секунду не отпускал меня от себя. Все ближе пододвигал мой стул к своему, постоянно накладывал в тарелку еды и все сетовал, что я слишком мало ем. Ей богу, они с мамой хорошо спелись на эту тему.

Как я поняла из рассказа парней, в отделение милиции прошлой ночью они так и не доехали. Решили все вопросы с участковым в машине и отправились сразу к Мишке, где и состоялся между ними разговор по душам. А по сути, пили они до утра, и к приходу ко мне уже были друзьями «не разлей вода».

Сегодня досиделись до того, что Мишка сильно перебрал. Папин самогон кого хочешь с ног свалит. А вот Грех в отличие от Овсянникова держался молодцом, и выглядел вполне трезвым. Он то и потащил Овсянку домой.

– Хороший парень, – улыбнулась мама, убирая со стола.

Я стояла у раковины, мыла посуду.

– Хороший, – тут сложно было не согласиться. – Мама, мне завтра уезжать нужно.

– Я уже поняла, —расстроено вздохнула. Практика в городе была радостью только для меня. Родители не разделяли моего стремления. Им не хотелось расставаться с дочерью и в летние месяцы.

– Я собрала тебе сумку, завтра утром еще пирожков напеку в дорогу. Ты билет купила?

– На станции возьму. Сейчас каникулы, проблем не должно быть.

– Давай, помогу, – поставив рядом последнюю стопку грязной посуды, мама потеснила меня.

– А ты иди, отдыхай. Выспаться надо. А то как в город вернешься, сразу запрягут тебя.

Я не стала с ней спорить. Тут же отправилась в душ. Пока купалась, думала о том, что мы так неожиданно и спонтанно расстались с Грехом, даже не договорились о завтрашней встрече. Утром наведаюсь к Мише. Еще и с другом хочется попрощаться.

Переодевшись в ночную сорочку, распустила волосы и, расчесав их, отправилась в комнату. Рухнула на кровать, чувствуя легкое головокружение. Денек был насыщенным. Только прикрыла глаза, как вдруг услышала негромкий стук в окно. Подскочила от испуга, озираясь по сторонам.

– Синица, не спишь? – послышался в темноте голос Греха. Подбежав к окну, отдернула штору. Гера сидел на подоконнике, с ромашками в руках.

– Ты чего тут делаешь? – засмеялась, когда, вручив мне цветы, парень запрыгнул в комнату.

– Прости, но Овсянников храпит как сапожник. Я решил у тебя остаться, – скинул кроссовки у окна.

– Деловой какой. Если ты не заметил, кровать здесь одна.

Он повернулся, посмотрел на меня так загадочно.

– Иди сюда, – прошептал, резко притянув к себе.

Гера был прохладный, по коже тут же побежали мурашки. Его губы были вкуса спелой вишни. Целуя Греха, я подумала о том, что наверняка он обнес соседское дерево по дороге ко мне.

– Весь вечер мечтал об этом, – прошептал в губы, поднимая меня на руки. Я засмеялась, еще крепче прижавшись к нему. Грех продолжал целовать меня, его губы скользили вниз, к плечам. Спустив бретельку ночной, он продолжил обжигать мою кожу ласками. А я задыхаться начала. Смотрела на его темную фигуру и горела. С каждым поцелуем, с каждым его прикосновением огонь растекался по венам, несся к самому сердцу, заполоняя его и обратно. Выплескивался рваными, сильными толчками, взрывая меня изнутри.

– Красивая такая, – шепчет тихо, голос сорван. Не успеваю заметить, как мое платье оказывается на уровне пояса. Грех немного отстраняется, замирает в темноте. Любуется мной, наслаждаясь видом моей оголенной груди. Мне вдруг становится неуютно, под столь пристальным вниманием парня. Я хочу закрыться, но Грех перехватывает мою руку.

– Ты прекрасна. Не закрывайся, я хочу видеть тебя, – его голос становится сиплым. Он смотрит мне в глаза, и они такие черные…

– Я боюсь… – у меня еще не было мужчин до него. И мне страшно. Внизу родители. Грех понимает, что я пытаюсь ему сказать. Улыбается нежно в ответ.

– Я не трону тебя сейчас. Ты моя, но это случится когда ты будешь готова. Я просто хочу побыть с тобой, – он заглядывает мне в глаза. Ему важно мое решение, ему нужно, чтобы я дала согласие. И я киваю.

Грех подается ко мне, его губы касаются соска, и я начинаю дрожать. Хватаю его за волосы, тяну, выгибаясь навстречу, в то время как он истязает ласками мою грудь, мой живот, каждый сантиметр меня. В голове дурман, кровь кипит. Все, что я сейчас хочу – он. Плевать на все. Стягиваю с него футболку. Касаюсь пальцами его крепкой груди. Он идеален. Его кожа горячая, а сердце грохочет с утроенной силой.

Я влажная, мое тело кричит о том, как сильно хочет его. Но Грех вдруг прекращает все. Упирается лбом в мой живот, крепко держа мою талию в руках. Проходят минуты, прежде чем нам удается выровнять дыхание. Я благодарна ему. Сейчас, когда дурман немного сошел, я понимаю, что уже не контролировала ситуацию. Готова была на все, только бы он взял меня. А Грех сделал так, как и обещал. Мне кажется, именно в этот момент я поняла, насколько я люблю этого парня.

– Еще чуть-чуть и я не выдержу, – улыбается, целуя мою кожу чуть ниже мочки уха.

Глава 15

– Ну вот, подруга, мы снова вместе, – Римка обняла меня. Мы зашли в главный корпус больницы. Белозерова выглядела до безобразия довольной. Полночи рассказывала мне новости. Удивительно, меня не было неделю, а событий, как будто все лето отсутствовала.

– Понятия не имею, как это произошло, – вздохнула я, уже стоя у дверей заведующего отделения. Врача, который и будет курировать мою практику. Римка усмехнулась, как-то странно посмотрев.

–Вроде бы и умная ты, Есеня, но дурочка, каких поискать, – Белозерова помахала мне рукой. – Давай, встретимся в обед.

Я не стала обращать внимание на ее странности. Постучав в дверь, вошла в кабинет. За столом восседал док – мужчина лет сорока на вид, с редкой проседью в волосах. Справа на стоящих в ряд стульях тихонечко ждали мои одногруппники. Их было человек пять. Эти ребята, как и я – счастливчики. Практиковаться у лучшего специалиста города дорогого стоит.

– Доброе утро, Серей Михайлович. Я Ольховская Есения.

– Доброе утро, Ольховская. Присаживайтесь. Скоро начнем, – мужчина посмотрел на часы и вернул взгляд к бумагам, лежащим на столе.

Я переоделась в халат. Пока убирала вещи в сумку, услышала, как хлопнула дверь кабинета.

– Доброе утро, Сергей Михайлович, – раздался голос, от звучания которого мне вдруг стало дурно. Валера