Маракотова бездна - Артур Конан Дойль

— Знаете ли, профессор, — обратился он к Маракоту. — Я тут кое-что придумал и хочу поделиться своим изобретением с местными жителями. Они-то показали нам пару удивительных штуковин, так почему бы не ответить тем же? Что, если завтра вечером собрать всех на представление?

— Джаз или чарльстон? — с иронией уточнил я.

— Чарльстон здесь ни при чем. Подожди немного, Хедли; скоро увидишь результат своими глазами и тогда поймешь, о чем я толкую. Ей-богу, фокус просто потрясающий! Но больше не скажу ни слова. Вот так-то, приятель. Мы тоже кое-что можем! Я создал полезную вещь и хочу вручить ее людям в знак благодарности за спасение.

Следующим вечером сгорающий от любопытства подводный народ собрался в главном зале. На подиум поднялись гордые, довольные собой изобретатели — Сканлэн и Бербрикс. Кто-то из них нажал на кнопку и… честное слово, изумлению нашему не было предела!

«Говорит Лондон. Трансляция на Британские острова, — услышали все собравшиеся. — Передаем прогноз погоды». Далее последовало обычное описание атмосферного давления и рассказ о приближении антициклона.

«Сообщение о важнейших событиях. Его королевское величество сегодня утром открыл новое крыло детской больницы в Хаммерсмите». И так далее и тому подобное в знакомом и привычном ключе. Впервые нам удалось снова заглянуть в повседневную жизнь Англии с ее обычными заботами и отважно решаемыми проблемами; с несгибаемым духом, ссутулившейся под тяжким гнетом военных долгов, но по-прежнему крепкой спиной. Затем последовали зарубежные новости и новости спорта. Старый мир продолжал привычное существование. Друзья-атланты внимали изумленно, не понимая ни слова чуждого языка. Но когда после выпуска новостей оркестр гвардии грянул марш из оперы Вагнера «Лоэнгрин», слушатели восторженно встрепенулись, бросились на сцену, отдернули занавес и даже заглянули за экран в надежде обнаружить источник музыки. Да, Билл Сканлэн действительно сумел оставить неизгладимый, а возможно, и вечный след в истории подводной цивилизации.

— Ничего особенного, сэр, — скромно заявил механик впоследствии. — Жаль, что соорудить трансляционную станцию мне так и не удалось. Для этого здесь нет необходимых материалов, а у меня, признаться, не хватает мозгов довести все до кондиции. Но в свое время, еще дома, я смастерил двухламповый приемник, во дворе между бельевыми веревками установил антенну и получил возможность принимать любую радиостанцию Соединенных Штатов. Было бы смешно, если бы при таком прогрессивном развитии электричества, как здесь, да еще с такими молодцами-стеклодувами мы с Бербриксом не сумели бы соорудить какую-нибудь полезную штуку для ловли радиоволн, тем более что в воде они распространяются ничуть не хуже, чем по воздуху. Когда раздался первый сигнал, старик Бербрикс едва не хлопнулся в обморок, но потом додумался, как это работает. Так что теперь у нас появилась постоянная связь с земным миром.

Среди достижений химиков Атлантиды следует упомянуть получение газа в девять раз легче водорода. Профессор Маракот дал веществу название «левиген». Именно успешные эксперименты наставника подали нам идею отправить на поверхность океана стеклянную сферу с рассказом о нашей судьбе.

— Я убедил Мэнда в необходимости осуществить задуманное, а вождь дал соответствующее задание стеклодувам. Через день-другой сфера будет готова, — буднично сообщил профессор. — Останется лишь наполнить ее левигеном и отправить наверх.

— Но как же поместить внутрь сообщение? — с недоумением спросил я.

— Конструкцией предусмотрено маленькое отверстие для подачи газа. Сквозь него при должном старании можно будет пропихнуть плотно свернутые листы бумаги. А потом искусные мастера запаяют отверстие, сделав сферу герметичной. Уверен, что наполненный легчайшим газом прозрачный шар поднимется на поверхность океана.

— И будет целый год болтаться по волнам, оставаясь незамеченным, — скептически добавил Сканлэн.

— Вполне возможно. Но стекло отражает солнечные лучи, чем может привлечь внимание. Наш пароход стоял на пути между Европой и Южной Америкой, так что если отправить сразу несколько сфер, то хотя бы одна да попадет к людям.

Вот таким способом, дорогой Толбот или кто-то другой, читающий мое повествование, вы и получили это письмо. Но за первым изобретением скрывается по-настоящему судьбоносный замысел, идея которого родилась в плодовитом уме американского механика.

— Послушайте, друзья, — начал Билл Сканлэн своим обычным обращением, когда мы втроем сидели в комнате, которую уже считали своим домом. — Не скажу напраслины: здесь, конечно, здорово. Выпивка отличная, кормежка — лучше не бывает! К тому же я встретил девчонку, по сравнению с которой все мои подружки из Филадельфии не стоят ровным счетом ничего. И все же порой хочется верить, что когда-нибудь удастся снова увидеть Божий мир.

— Верить и надеяться никто не запретит, — заметил я. — Вот только непонятно, как осуществить нашу общую мечту.

— Видишь ли, Хедли, если эти стеклянные шары с газом смогут поднять на поверхность письмо, то почему бы им не поднять и нас самих? Не думай, что я несу чушь. Я уже все обдумал. Представим, что можно соединить три-четыре шара вместе, чтобы создать хорошую тягу. Смекаешь? Потом мы наденем подводные скафандры с достаточным запасом кислорода и залезем внутрь или привяжем себя снаружи. И вот, наконец, как только получим сигнал о готовности прибора, перережем трос и начнем быстро подниматься. Что, по-твоему, сможет остановить нас на пути к поверхности?

— Например, акула.

— Еще чего! Акула! Да мы промчимся мимо любого хищника с такой скоростью, что тот даже не успеет нас заметить. Решит, что промелькнули три вспышки света, а мы тем временем так разгонимся, что выпрыгнем футов на пятьдесят выше уровня воды. Ей-же-ей, тот, кто первым увидит, как мы появимся на белом свете, протрет глаза и примется бубнить молитву, которую в последний раз произносил в далеком детстве.

— Предположим, что нам действительно удастся осуществить твою идею. Но что же будет потом?

— Ради всего святого, давайте не будем думать о том, что случится потом. Просто попытаем счастья, чтобы не остаться на океанском дне навсегда. Что ни говори, а ужасно хочется выбраться на свободу, причем как можно скорее.

— Лично я страстно желаю вернуться на землю: хотя бы для того, чтобы представить ученому сообществу сенсационные результаты экспедиции, — признался профессор Маракот. — Дело в том, что исключительно мое личное влияние способно заставить недоверчивых коллег понять и оценить тот грандиозный запас новых знаний, который я здесь приобрел. Готов всячески способствовать осуществлению смелого замысла нашего гениального Сканлэна.

По ряду причин, которые изложу позже, я не проявил столь же бурного энтузиазма и ответил, не пытаясь скрыть скептического отношения к идее:

— Твое предложение, Билл, — абсолютное безумие. Если на поверхности нас никто не будет ждать, то придется болтаться по волнам до тех пор, пока не умрем от голода и жажды.

— Уймись, парень! Разве