Фантом - Лиза Смит

всегда так делали: их бледная кожа сгорала, а не загорала. Селия развалившись на полотенце, смотрелась эффектно в обычном, но с дерзким вырезом белом купальнике. Контраст чисто-белого и кофейной кожи Селии был потрясающим. Мэтт заметил, что глаза Мередит скользнули мимо нее, а потом резко глянули на Аларика.

Но Аларик был слишком занят, вытаскивая пару красных чемоданов. Стэфан держался подальше от прямых лучей солнца, оставаясь в своих темных джинсах и черной футболке.

Разве это тоже не жутко?- рассуждал Мэтт. Кольцо Стефана защищает его от лучей солнца, так? А он по-прежнему должен придерживаться тени? А что с с черной одеждой? Или он прикидывался Дэймоном сейчас? Мэт застыл от этой мысли. Одного Дэймона было больше чем достаточно.

Мэтт покачал головой, вытянул руки и ноги, повернул лицо к солнцу, и попытался избавиться от своих мыслей. Ему нравился Стэфан. Всегда. Стэфан был отличным парнем. Вампиром, заметил сухой голос в глубине его души, даже неопасный вампир редко может быть описан как хороший парень.

Мэтт проигнорировал голос.

"Давайте прыгать!" сказал он, и направился к водопаду.

"Только не Мередит", сказал категорически Стэфан. "Не Мередет и не Селия. Вы обе останетесь здесь."

Возникла небольшая пауза, и он взглянул вверх из-за гриля, и увидел как его друзья уставились на него. Он сохранил свое лицо беспристрастным, когда поймал их взгляды. Это был вопрос жизни и смерти. Сейчас, это была ответственность Стэфана сохранит их в безопасности, нравилось им это или нет. Он посмотрел на всех по очереди, задержавшись на глазах. Он не собирался отступать.

Мередит встала на ноги, чтоб последовать за Мэттом на край водопада, и она заколебалась на мгновение, полностью неуверенная, как реагировать. Потом ее лицо ожесточилось, и Стэфан увидел, что она решила занять определенную позицию.

Она сделала шаг навстречу к нему. "Извини, Стэфан", сказала она, ровном тоном. "Я знаю, ты волнуешься, но я собираюсь делать то, что я решила делать. Я могу позаботиться о себе."

Она двинулась, чтобы присоединиться к Мэтту, который стоял на краю утеса, но рука Стэфана взлетела, чтоб схватить ее запястье, его пальцы сильные как сталь. "Нет, Мередит" сказал он твердо.

Краем глаза он увидел, как я и Бонни открыла рот. Все смотрели на него с озадаченными, взволнованными лицами и Стэфан постарался смягчить свой тон. "Я всего лишь пытаюсь делать то, что будет лучше для вас."

Мередит вздохнула долгим резким звуком, и, казалось, прилагает усилия, чтобы освободиться от гнева.

"Я знаю это, Стэфан", сказала она довольно. "и я ценю это. Но я не могу жить в этом мире, не делая вещей, которые я обычно делаю, просто ожидая чего-то там, что придет за мной."

Она попыталась обойти его, но он отступил, чтоб заблокировать ей путь снова.

Мередит взглянула на Селию, которая вскинула руки и покачала головой. "Не смотри на меня", сказала Селия, "У меня нет желания прыгать с обрыва. Я просто собираюсь лежать на солнышке и позволю все решать вам самим."

Она оперлась назад руками и повернул свое лицо к солнцу.

Глаза Мередит сузились и она повернулась обратно к Стэфану. Как только она хотела открыть рот, Елена вмешалась.

"Что если часть нас пойдет первыми?" она предложила примирительно Стэфану. "Мы можем удостовериться, что там внизу нет ничего явно опасного. И мы будем рядом с ней внизу. Никто ни разу не пострадал, прыгая здесь, не то чтобы я слышала о таком. Ведь так, ребята?" Мэтт и Бонни закивали, соглашаясь.

Стэфан почувствовал как смягчается. Всякий раз когда Елена использовала свой логический голос и свои огромные, привлекательные глаза, он обнаруживал, что соглашается с планом, который, в глубине сердца, он считал безрассудным.

Елена давила своим преимуществом. "Ты мог бы тоже стоять внизу, в воде", сказала она. "Тогда, если возникнет какая-нибудь проблема, ты сможешь сразу нырнуть. Ты такой быстрый, ты доберешься туда до того, как что-нибудь плохое сможет случиться."

Стэфан знал, что это было неправильно. Он не забыл этот болезненный налет отчаяния, от осознания того, что он был слишком медленный, чтобы спасти кого-либо. И опять же, он видел длинный, изящный прыжок Дэймона к Бонни, который закончился падением Дэймона на землю, и деревянная ветка, проткнувшая его сердце. Дэймон умер, потому что Стэфан был слишком медленным, чтобы спасти его, слишком медленным, чтоб осознать опасность и спасти Бонни самому.

Он также слишком опоздал, чтоб спасти Елену, когда она съехала с моста и утонула. Факт того, что она сейчас живет снова, не означает, что он ее не подвел тогда. Он помнил ее бледные волосы, плавающие, как морские водоросли в холодной воде Утопшего Ручья, ее руки, все еще покоящиеся на руле, ее закрытые глаза и дрожь. Он нырял неоднократно перед тем, как он нашел ее. Она была такой холодной и белой, когда он нес ее к берегу.

Однако, он обнаружил, что кивает. Что Елена хотела, то Елена получала. Он будет стоять поблизости и защищать Мередит настолько хорошо, насколько он может и он молился, насколько вампир мог молиться, что этого будет достаточно.

Остальные остались на вершине, пока внизу на дне водопада, Стэфан исследовал водоем на своих ногах. Вода сильно разбрызгивалась там, где водопад сталкивался с поверхностью. Теплый, светлый песок окружал берега водоема, создавая маленький пляж, а центр водоема казался темным и глубоким.

Мэтт прыгнул первым с длинным протяжным возгласом во время отвесного полета. Всплеск, когда он ударился о воду был огромен, и он, казалось, оставался под водой длительное время. Стефан наклонился вперед, вглядываясь в воду. Он не мог видеть сквозь пену, поднятую водопадом, и беспокойная дрожь пронзила его желудок.

Он уже подумывал о том, чтоб нырнуть за ним, когда гладкая мокрая голова Мэтта появилась на поверхности. "Я коснулся дна!" произнес он, усмехаясь и тряся головой как собака, разбрызгивая блестящие капли воды повсюду.

Он подплыл к Стэфану, сильные загорелые конечности мощно двигались, и Стэфан подумал, как все легко казалось для Мэтта. Он был созданием солнечного света и простоты, пока Стэфан застрял в сумраке, проживая длинную полу-жизнь с секретами и одиночеством. Конечно же, его сапфировое кольцо позволяло ему ходить под солнцем, но было неуютно подвергаться солнечному воздействию так продолжительно, как сегодня, будто был какой то зуд глубоко внутри него. Сейчас было еще хуже, так как он заново привыкал к крови животных. Его неловкость была еще одним другим напоминанием, что он не принадлежал этому миру. Не так, как Мэтт.

Он пожал плечами своим кислым чувствам, удивляясь в первую очередь их появлению. Мэтт был хорошим другом. Он всегда был. Видно дневной свет достал его.