Частный сыск есаула Сарычева - Василий Веденеев

Присев, он осторожно выглянул. Коридор был ярко освещен, а на лестнице бандиты предусмотрительно погасили свет, чтобы расстрелять вздумавшего вылезти из своего убежища сумасшедшего русского как в тире.

– Не стреляй, Джейк, – хрипел ползший по коридору раненый, но неизвестный Джейк его не послушал. Хлопнул еще один выстрел и раненый бандит ткнулся пробитой пулей головой в заляпанную кровью ковровую дорожку.

«Так, – прикинул Сарычев. – Лестница только с одной стороны и ее сторожит залегший на ступеньках Джейк. Кто-то караулит на улице. Предположим, там всего один. Тогда остается четверо. Зря он пристрелил своего. Придется наказать».

Сам Павел в такой ситуации непременно сменил бы место после выстрела, но бандиты никогда не воевали на фронтах и не имели боевого опыта, за который есаул заплатил кровью. Прыгнув к противоположной стене коридора, Сарычев выстрелил из маузера и услышал, как без вскрика покатился вниз убитый Джейк.

Быстро осмотрев коридор, Павел убедился, что кроме него здесь нет живых. В торце еще одна дверь – видимо, именно за ней та комната, где зажигали свет, когда он наблюдал за окнами. Подняв маузер, он на всякий случай всадил в нее несколько пуль. Если там кто-то спрятался, то не помешает. Слева еще три двери. Распахнув первую, Сарычев влетел в комнату, поводя в разные стороны стволом, но там никого не оказалось. Бандиты предпочли не рисковать и отсиживались на первом этаже.

Рванув на себя створки рамы, есаул открыл окно. Сейчас все решают мгновения, а с этой стороны не так высоко вспрыгивать и под окнами пышные клумбы с цветами – непременным атрибутом каждого англизированного загородного дома. Вскочив на подоконник, Павел шагнул в пустоту и полетел вниз.

Земля жестко ударила по пяткам и, не удержав равновесия, Сарычев упал на бок. Перекатился и начал стрелять с обеих рук по окнам первого этажа, всаживая пулю за пулей в мелькавшие в оконных проемах фигуры. Зазвенело разбитое стекло, кто-то вскрикнул и неожиданно наступила тишина.

Приминая цветы, есаул отполз в сторону, туда, где гуще лежала тень, и, приподнявшись, прислушался. Даже собаки молчат, видимо, напуганные стрельбой. Промахнуться он не мог, но и дуриком ловить пулю не хотелось. Вроде бы на первом этаже было двое? Надо проверить и обязательно найти последнего, чтобы не рисковать, выводя за ворота машину Антуана. Вон она стоит в сторонке, тускло сияя темным лаком кузова. И не обманул ли пристреленный Джейком раненый, сказав, что осталось всего пятеро?

Короткими перебежками, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце, каждую секунду ожидая выстрела, Павел добежал до особняка и прижался спиной к стене. Потихоньку дошел до разбитого окна и осторожно заглянул в него.

Убитый бандит лежал на столе. Рядом стоял разбитый телефонный аппарат. Так, еще один готов. Пригнувшись, Сарычев пробрался к следующему окну.

За ним оказался холл. У камина скорчился еще один бандит, прижав руки к животу. «Не боец», – поглядев на него, понял есаул. Где третий? Или их осталось больше? Надо искать, нельзя оставлять за спиной хотя бы и одного.

Обойдя вокруг дома, он никого не обнаружил. Неужели последний охранник сбежал? Но машина на месте.

Подумав, Сарычев решил вернуться в дом – обшаривать сад пустое занятие. К тому же в темноте свободно можно нарваться на выстрел.

В холле все так же лежал притихший навсегда бандит, словно свернувшийся калачиком в надежде согреться у потухающего камина. Обходя одну за другой комнаты, Павел убеждался, что в них, кроме убитых гангстеров, нет никого.

Равнодушно перешагнув через валявшегося у лестницы Джейка, он поднялся на второй этаж. Сквозняк из открытого им окна уже немного вытянул кисловатый пороховой дымок. Под ногами катались стреляные гильзы, валялись щепки и обломки мебели, ковры припорошила пыль исклеванной пулями штукатурки. Зайдя в кабинет, Сарычев взял арбалет и привычно закинул его за спину. Но где же последний? Проходя по комнатам, он насчитал десять убитых, включая Антуана и его телохранителя. Где одиннадцатый?!

Те двое, которые пытались поставить лестницу, так и валяются под окнами и среди них не мог спрятаться тот, кто ему нужен. Где он, убежал в сад?

«Туалеты!» – внезапно понял Павел. Он не осмотрел ни одного туалета и не спускался в подвал, обходя неприятное ему место, чтобы не вызвать дурных воспоминаний.

Туалеты второго этажа были пусты, но на первом одна из туалетных комнат оказалась запертой изнутри.

– Прости, приятель, но у меня не сошелся счет, – усмехнулся есаул и несколько раз выстрелил прямо через дверь. И тут же, как будто с нетерпением ждали этого момента, у ворот на разные голоса завыли собаки, сидевшие на привязи.

Быстро выбежав на улицу, Сарычев сел в авто Антуана и завел мотор. Внезапно навалилась дикая усталость и захотелось спать, уронив голову на руки, лежавшие на баранке. Никуда не гнать машину, никуда не спешить, никого не искать, забыть про все города на свете, не видеть людских лиц, не слышать никаких голосов, а спать, спать. Сладко причмокивая губами, посапывая как в детстве, погрузиться в сновидения и плыть в них к неведомым берегам, где ласковое солнце, прогретый, золотистый песок на берегах лагун, тонконогие пальмы и лазурная вода. А в высоком, чистом, удивительно голубом небе пусть кружат птицы – белые, красные, зеленые. И ни души вокруг…

Тоскливый собачий вой заставил его встряхнуться и поднять голову. Нет, это не собаки. Это завывают сирены полицейских автомобилей, спешащих по дороге из города.

Тронув с места, Сарычев вырулил на шоссе. Вдалеке, чуть покачиваясь, мигали фары полицейских машин.

Усмехнувшись, Павел повернул в другую сторону – бак почти полон, а встречаться с синими мундирами нет никакого желания. Он поедет другой дорогой. Пусть дольше, но она непременно выведет к городу.

Поздно вечером Павел приехал к особняку Хансена. Вышколенный слуга побежал доложить, и вскоре вниз спустился сам хозяин.

– Всегда рад тебя видеть! О, ты разбогател? – Джордж, посмеиваясь похлопал Сарычева по плечу, взглядом знатока окидывая запыленную машину. – Значит, правду болтали, что ты сорвал крупный куш в «Гамбургском петухе»? Отличное авто!

– Это не мое, – устало потерев ладонями лицо, тихо ответил есаул. – Прости, но просто некуда было податься и я вспомнил о тебе. К тому же я хочу отдать долг.

– В чем дело? – недоуменно поднял брови Хансен. – Какие счеты между друзьями? И что это у тебя такое?

Он небрежно ткнул пальцем в висевший на плече Павла арбалет, скорчив гримасу недоумения.

– Старинная игрушка, – объяснил Сарычев. – По моим следам идет полиция. Ты можешь меня приютить?

– Какой разговор? – Хансен взял его под руку и повел в дом. Приостановившись, бросил через плечо слуге. – Машину в гараж! К нам никто не приезжал! Никого не принимать!

– Что произошло? – вводя Павла в гостиную и предлагая ему присесть, поинтересовался Джордж. – Да, ты, наверное, голоден?

Хлопнув в ладоши, он приказал подать ужин, поставил перед нежданным гостем коробку сигар, а сам отошел к бару и начал взбивать коктейль.

– Брось сигарету, – разливая по стаканам спиртное, посоветовал Хансен. – Лучше глоток и хорошая сигара. Это придаст тебе силы, а потом поесть и отдыхать! Да, кстати, положи куда-нибудь свою древнюю игрушку. У меня ты в полной безопасности.

Слуга вкатил тележку с тарелками, сервировал стол и вышел, поклонившись сначала хозяину, потом гостю. Павел отложил арбалет, вынул из-под пиджака маузер и револьвер.

– Ого, целый арсенал! – засмеялся Хансен. – Клади на кресло, никто не возьмет. Садись, закуси.

Сарычев положил оружие, но маленький браунинг, взятый у Антуана вместе с запасной обоймой, оставил в кармане брюк.

– Что произошло? – подкладывая на тарелку гостя ломти сочной телятины, вновь спросил хозяин. – Прости мое любопытство, и если не хочешь, или не можешь…

– Месть! – жадно поглощая пищу, коротко ответил есаул.

– Месть? – удивился Хансен. – Кто тебе осмелился мстить и за что?

– Я мщу, – вытирая губы салфеткой, пояснил Сарычев. – За смерть Тоболиных и за себя.

– Вот как? – откидываясь на спинку кресла, протянул Джордж. – У тебя вечно случаются разные неприятности. Прости, но я никогда не понимал, как можно их просто-таки притягивать к себе. Это какая-то…

Не найдя нужного слова, он прищелкнул пальцами и, вскочив, заходил из угла в угол.

– Мне только переночевать, – глядя в скатерть, буркнул Павел. – Утром я уйду.

– Пустое, – отмахнулся Хансен. – Я никого не боюсь. Можешь оставаться в моем доме сколько пожелаешь. Скажи только, ты кого-то убил и теперь полиция идет по следу? Может быть, тебе взять билет на пароход и уехать отсюда, пока не поздно?

– Еще рано, – прикурив от свечи сигару, усмехнулся Сарычев. – Уехать я всегда успею. Сначала надо закончить дела.