Отбор для чудовищ (СИ) - Белова Полина

Очнулась она в незнакомом светлом, явно медицинском, помещении. Едва приоткрыла глаза, увидела вокруг себя целую толпу одинаковых Ушастых в нелепых белых комбинезонах. Тело девушки, по прежнему, почему-то почти не слушалось свою хозяйку.

Ушастые гурьбой бережно подняли Юлю, осторожно перенесли и со всей тщательностью расположили на гинекологическом кресле. При этом, каждый занимался своей частью тела, из-за чего Юле, которая чувствовала все манипуляции, хотя не владела своим телом, казалось что по ней ползают гусеницы.

Начались знакомые, еще по «Глазастому периоду» процедуры обследования. Беспомощность напрягала и Юля с тоской ждала, когда же все хоть чем-то закончится.

В какой-то момент, девушка с ужасом увидела, что один из Ушастых приближается к креслу с огромным шприцем с очень длинной иглой. Он ввел ее во влагалище и, через несколько весьма неприятных для Юли минут, Ушастые ввосьмером, на руках бережно переложили ее в прозрачный бокс, размером немного побольше капсулы.

Они долго возились возле тела девушки. Сначала его не совсем жестко зафиксировали, перетянув, видимо дышащими, эластичными лентами во многих местах: под грудью, у запястий, за щиколотки и над коленями. В вены обездвиженных рук вставили иглы с капельницами. К ногам потянулись проводочки от контролирующих состояние аппаратов. Они в ряд стояли у стены, позади бокса.

В какой-то момент Юля почувствовала как ей вводят специальные трубочки в естественные отверстия для мочеиспускания и испражнений. Из ее глаз выкатилось несколько скупых слезинок.

Когда, наконец, инопланетяне все что нужно зафиксировали, подключили все аппараты, капельницы и трубочки, они плотно закрыли высокую овальную прозрачную крышку бокса.

Тело потихоньку возвращало себе подвижность, но что толку. Юля уже могла пошевелить пальцами рук и ног, только толку от этого не было никакого. В таком положении, в котором ее оставили Ушастые монстры, двигаться девушка не могла.

Глава 7

Потянулись бесконечные мучительные дни. Юля страдала даже во сне. Ужасно хотелось двигаться, иногда невыносимо что-нибудь чесалось. Порою Юля пыталась биться в путах, но они держали мягко и крепко. Тогда она кричала, до срыва голосовых связок.

Ушастые постоянно дежурили у аппаратов, внимательно следили за девушкой поочередно. Она уже знала все их противные ненавистные равнодушные морды и проклинала мучителей всей душой. Иногда Ушастые что-то озабоченно обсуждали, но сквозь стекло Юля не могла слышать их голоса, хотя замечала по губам, что они общаются между собой с помощью речи.

День за днем Юля, страдая, неподвижно лежала в боксе, прикованная и оплетенная проводами и трубками, засунутыми в ее тело. Она потихоньку сходила с ума. Неподвижность причиняла такие невыносимые физические страдания, что хотелось смерти. Юля стала мечтать о ней, как об избавлении от мучений.

Пришел день, когда среди Ушастых случился переполох. Юля заметила, что они выражали друг другу явно бурную радость. Размашисто жестикулировали и общались, обступив бокс и разглядывая ее. Что-то довольное проскальзывало в выражении их мерзких лиц. Кругляши явно поздравляли друг друга, и были чем-то весьма и весьма удовлетворены.

Напрасно девушка понадеялась, что бесконечная пытка неподвижностью, возможно, закончится. После бурного всплеска восторга, за Юлей следили еще пристальнее и уже по двое, на на минуту не оставляя ее несчастное тело без внимания.

Прошло еще, Бог его знает сколько, времени. Поначалу, Юля еще пыталась уходить от реальности в какие-то мечты или воспоминания о доме и семье, но в последнее время это плохо удавалось, на нее навалилась апатия.

Она совершенно не ожидала такого, и была глубоко потрясена, когда бокс все же открыли.

Юлю освободили от всех осточертевших трубок, оставив только капельницу в левой руке и бережно перенесли и переложили на операционный стол. Чудовища либо что-то добавили в лекарство, либо сказались месяцы, практически, неподвижности, но Юля самостоятельно снова не смогла двигаться.

Поняв это она, на удивление, равнодушно следила как, предварительно обезболив уколом в живот, ей разрезают матку и достают четырнадцать крошечных, меньше ладошки, зародышей.

Несчастная смотрела, как Ушастые раскладывают детей по боксам и торопливо уносят. Хотя может неправильно называть детьми приблизительно трехмесячных зародышей? Но ведь они еще живые! Тем временем, Юлю зашили и снова возвратили в бокс. На этот раз, ее не фиксировали и девушка могла переворачиваться при желании.

Прошло еще пара дней.

Ничего, в общем-то, не менялось. Живот заживал. Когда Юля хотела в туалет, она стучала по крышке и ей подавали утку. Пять раз в день ее поили каким-то питательным безвкусным составом, просовывая в маленькое круглое окошко, похожую на коктейльную, трубочку. Молодая женщина по прежнему была заперта в боксе в лежачем положении.

Неожиданно Юля почувствовала непереносимую тревогу, зная, что из этого замкнутого бокса ей нельзя выбраться, она начала яростно биться о стенки. Все мышцы сильно напряглись, сердце заколотилось как сумасшедшее, дыхание стало трудным и сиплым, голова закружилась. Юля вся покрылась потом и мелко задрожала, а потом невыносимая паника и боль в мышцах закончились сильной тошнотой и всеобъемлющей болью разливающейся в груди, особенно слева.

Все это длилось какие-то минуты. Дежурные пузатики не успели спасти Юлю от обширного инфаркта, который случился из-за приступа клаустрофобии.

Невидяще смотрели глаза замученной Юли на своих палачей. А они еще не понимали, что умерла не только женщина, с ней умерла вся их цивилизация.

Не сумели эти горе-ученые правильно распорядиться своим единственным шансом на возрождение их вида. Искусственное оплодотворение, которое они произвели, с полным пренебрежением при этом, к нуждам и чувствам женщины и матери, которую они считали лишь объектом их великих планов, и последующее, слишком раннее, извлечение зародышей, опять ошибка, теперь от жадности, оставленных в слишком большом количестве — все это привело к гибели и матери и всех ее так и не выживших детей. Если бы они оставили хотя бы восьмерых и позволили бы им пробыть в утробе матери хотя бы шесть месяцев. Если бы позволили Юле хоть более, менее нормально жить — гулять, общаться, самостоятельно кушать и прочее. Был бы шанс.

Своей смертью Юля жестоко отомстила всем издевавшимся над ней. Необычайная месть — будущее вымирание всей Ушастой цивилизации и конкретная немедленная казнь всех до единого ученых, принявших участие в этом проекте, которых признали виновными в гибели единственной живой самки, купленной за невероятно высокую цену.

Часть 7. Птички и рыбки. Глава 1

Через три месяца после памятных событий, когда вся Крылатая братия провожала нас с Птицем из лазарета домой, я родила яйцо.

Если кто-то наивно думает, что курицам нести яйца на раз плюнуть, ответственно заявляю — Вы глубоко ошибаетесь. Обалденно больно. Пока я тужилась, орала и ругала, в перерывах между схватками, Птица, обзывая его ощипанным инопланетным петухом, он копошился и суетился возле меня, всячески мешая другим Крылатым принимать у меня роды.

Но, что удивительно, его не прогоняли и даже не раздражались на него, в отличие от меня. Складывалось стойкое впечатление, что в том, что происходит, именно он был главным героем и действующим лицом, а не, собственно, я.

Когда же мне, наконец, удалось выдавить из себя яйцо размером с дыню, все дальнейшее внимание окружающих было уделено именно ему. Крылатые нежно уложили яйцо в мягкий инкубатор под теплые лучи специальных ламп, прилепили к нему кучу датчиков и замерли в блаженном ступоре вокруг него. А Птиц, при этом, еще и руку на него положил и нежно поглаживал.

Я, всеми покинутая, одиноко лежала, выжатая как лимон, обессиленная трудными родами и ошарашенная самим фактом рождения яйца и думала: кто я теперь? Я сейчас родила или снесла?

Через пару дней мое тело более или менее пришло в норму. За все это время Птиц ни разу даже не подошел ко мне.