Источник - Александр Беловец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну что, заночевать здесь или всё же выбираться? — сержант глянул наверх, отмечая, что света из окошек стало значительно меньше. — М-да, если эта дверь снаружи чем-нибудь завалена, то придётся лезть через дыру в потолке, а до неё не менее четырёх метров. Вот чёрт, не хотелось бы ворочать эти неподъёмные ящики.
Он взял со стола увесистую связку, подошёл к двери и принялся один за другим втыкать в замочную скважину ключи, прогоняя назойливую мысль о том, что нужного здесь может и не оказаться. Но удача, на время покинувшая сержанта, вновь к нему вернулась — третий ключ, легко проскочил вглубь замка. Пару раз его провернув, Колин потянул массивную дверь на себя и та, легко поддавшись, распахнула перед ним теряющийся во тьме ход.
«Нужно где-то разжиться светом» — решил про себя сержант.
Он стал оглядываться в поисках фонаря, но такового нигде не обнаружилось, зато нашлись факелы, вдетые в кольца на стенах. Пришлось лезть в сумку за огнивом и после недолгих манипуляций огонь весело затрепетал на конце факела. Посветил за дверь. В слегка рассеявшейся темноте открылась часть коридора шириной около двух метров, стены которого были выложены жёлтым песчаником, или очень похожим на него камнем. Света едва хватило рассмотреть пространство за дверью и поэтому определить насколько далеко тянется ход, не было никакой возможности.
— Ну, что ж, — вздохнул сержант, — сколько здесь не стой, а идти всё равно придётся.
Он обернулся на пороге и оглядел комнату ещё раз. В свете дрожащего пламени тени на стенах словно текли, постоянно изменяясь и придавая помещению зловещий антураж. Покойник за столом вдруг зашевелился и сержант с ужасом уставился на его спину. Пару раз моргнул — нет, всё-таки показалось.
«Чем дольше стану медлить, тем сложнее будет шагнуть в темноту» — решил Колин и, набрав в лёгкие побольше воздуха, нерешительно шагнул в коридор.
Держа факел на вытянутой руке, он шаг за шагом стал продвигаться вперёд, до рези в глазах вглядываясь в темноту, словно боясь того, что может таиться за границей света и тени. Уже через несколько шагов грудь обожгло и сержант, поняв, что так и идёт — не дыша — с шумом засопел, избавляясь от углекислого газа, распирающего лёгкие.
Люди больших городов настолько привыкли к шуму машин, рёву сирен, гомону толпы и другим плодам цивилизации, что, находясь за глухими окнами у себя дома, считают отсутствие звуков истинной тишиной. Но на самом деле мы не замечаем тиканья часов, рычания холодильника, бегущей по трубам воды и ещё кучи привычных звуков, из которых и соткана наша «тишина». Шагая по тёному коридору, Колин, как истинный сын техногенного мира впервые познал, что такое настоящая первозданная тишина, нарушаемая лишь шипением сгорающего факела да поскрипыванием мелкого песка под подошвами сапог. Она давила тяжёлым ожиданием, пугала неизвестностью. Казалось, сознание человека вот-вот растворится в этой бездне нарастающего звона. Колин вдруг отчётливо представил себя микроскопической песчинкой в океане вселенной, от которой ничто не зависит и которую в любой момент может затянуть в бездну непереносимого одиночества и боли. От этого тяжёлого чувства он даже остановился и принялся трясти головой, пытаясь прогнать наваждение, но не помогло.
— У! — гаркнул сержант во тьму коридора, рассеивая нахлынувшее чувство.
Давящая безысходность не пропала, но всё же стало легче и, наплевав на скрытность, Колин пошёл вперёд, насвистывая незатейливый и от того легко запоминающийся мотивчик. Через пятнадцать шагов впереди показалась стена, а коридор, образовывая букву «Т», под прямыми углами расходился вправо и влево. Воздух здесь был несколько свежее и, поводив факелом из стороны в сторону, Колин понял почему — ответвление справа заканчивалось лестницей, ведущей наверх.
— А вот, судя по всему, и выход, — обрадовался сержант и поспешил к ступенькам.
У подножия остановился и попытался осветить пространство лестницы, не поднимаясь, но смог увидеть лишь стёршиеся от бесчисленных ног ступени, пронзающие темноту. Смирившись с тем, что длину лестницы вычислить не удастся, Колин вздохнул и стал карабкаться наверх. Пролёт из сорока ступеней окончился небольшой круглой площадкой, на которой он решил немного передохнуть. Отчего-то этот подъём дался с большим трудом. Вероятно, сказывалось то нервное напряжение, что держало на протяжении последних дней. Отдышавшись, Колин подошёл к началу следующего пролёта, посветил наверх и, чертыхнувшись, нервно сплюнул на пол. Лестница упёрлась в дверной проём, заваленный снаружи каменными глыбами. Массивная деревянная дверь, окованная железными полосами, была проломлена посредине и висела на нижней петле.
— Приплыли, — присвистнул Колин. — Здесь даже взрывчатка не поможет. Придётся возвращаться.
Факел, брызжа горящей «слюной», зашипел и стал затухать — самое время поджечь следующий. Достав кинжал, сержант срезал с пояса один из трёх запасных факелов и поджёг его от затухающего. Сразу же стало легче. От этих тяжёлых «дубинок», больно бьющих по ноге при каждом шаге, бедро уже онемело, но бросить их было нельзя — неизвестно, сколько ещё он здесь будет блуждать, а бродить в темноте наощупь желания не было. Первый факел моргнул и, зловонно зашипев, испустил остатки пламени тоненьким дымком. Колин без сожаления бросил его у ног и зашагал в обратном направлении. Путь вниз дался намного быстрее и уже через несколько минут сержант снова достиг поворота в оружейную, но останавливаться не стал, решив как можно быстрее обследовать оставшуюся часть коридора.
Ступая по скрипучему песку, Колин на мгновение задумался. Мозг начала сверлить одна мысль, от которой он отмахнулся ещё тогда, поглощённый изучением содержимого комнаты с оружием. Несомненно, город когда-то населяли люди. Этот факт подтверждали найденные вещи да и покойник за столом не оставлял простора для фантазии. Но почему тогда те строения, что сержант увидел, блуждая по улицам, никак не походили на человеческие дома? Знакомый биолог однажды показал, как ведёт себя человеческая клетка, подвергшаяся радиоактивному излучению и сейчас, взвесив все «за» и «против», Колин пришёл
