Воровской излом - Равиль Рашидович Валиев

задумчиво потягивал компот, изредка бросая внимательный взгляд на Бориса. Он щедро оплатил их общий завтрак, оставив еще и пять копеек сдачи на блюдце, чем весьма обрадовал румяную буфетчицу.

Борис сыто отрыгнул и огляделся. Вокзальная забегаловка, ничем не отличающаяся от тысяч других таких же, дарила досужему наблюдателю массу впечатлений о советском общепите.

Полуподвальное помещение, освещенное преимущественно маленькими окошками под потолком и плотно заставленное высокими круглыми столами вдоль выложенных когда-то белой кафельной плиткой стен, сразу же оглушало посетителя запахом подгорелого масла и странной смесью ароматов мокрого белья и хлорной извести.

Буфетчица, символ сферы обслуживания, словно легендарная птица Сирин, восседающая за высоким прилавком, одаривала голодных посетителей скудным набором продуктов питания, включающих в себя не только вышеназванные пирожки, но бутерброды с нарезанными тонкими пластинками колбасой и сыром, с золотыми тельцами латвийских шпрот и с просто и густо намазанным майонезом куском серого хлеба…

Раннее время, препятствующее продаже алкоголя, не способствовало максимальному заполнению заведения. Кроме Бориса и Сайгона, круглые столы подпирала пара-другая скромных посетителей – в основном ожидающих свои поезда пассажиров, которые угрюмо и покорно жевали дары скромной кухни, не имея возможности утолить голод в ближайшем ресторане.

Буфетчица громко вздыхала, с затаенной ненавистью поглядывая на прижимистых едоков, и теплела взглядом, когда на глаза попадался Сайгон – ничего так не греет душу торговца, как оставленные чаевые!

– Пойдем? Заодно и покурим… – прервал свои размышления Сайгон, отметив осоловевший взгляд Бориса.

– Ага, – покорно согласился тот.

Борис завернул рукав и глянул на часы – опаздывали они основательно. Отметил внимательный взгляд Сайгона, брошенный на его «Командирские», и торопливо прикрыл часы. Странный он – этот его новый знакомый.

Пересечение Краснопрудной улицы и Рязанского проезда, на котором стоял вокзал, было забито народом – утренние электрички снабжали город нескончаемым потоком людей. От неимоверного разнообразия пешеходов рябило в глазах – дачники, рабочие, гости, пригородные жители, приехавшие за дефицитом, – все смешалось в одном бурлящем потоке.

С руганью пробившись через толпу, они двинулись по улице в сторону депо – где-то там их ждал франтоватый инженер.

Сайгон на ходу красивым и плавным движением вынул сигарету из ярко-красной пачки «Мальборо» и протянул Борису. Тот жестом отказался, с любопытством ожидая дальнейшего представления. Сайгон оправдал его ожидания – так же театрально вытащил из кармана маленький металлический параллелепипед, откинул крышку и прикурил от появившегося язычка пламени.

Борис внутренне усмехнулся, поймав завистливый взгляд встречной стайки подростков.

Такого индивида он еще не встречал. Все в Сайгоне было до предела пафосно и демонстративно – он так выпячивал свой несоветский образ, что становилось смешно.

У входа в неприметное здание, сложенное из обветренного временем красного кирпича, они остановились.

Сайгон изящным щелчком отправил окурок в сторону пыльных кустов, отряхнул свои выдающиеся штаны и проговорил, сурово сведя над переносицей светлые брови:

– Так, Рама! Сейчас идем внутрь, пропуск только у меня, поэтому ты иди следом и молчи, понял? Я буду говорить, ты только кивай. Понял?

Он дождался утвердительного кивка Бориса и решительно шагнул к двери.

Глава 8

– Основное назначение вагонного хозяйства – обеспечение перевозок пассажиров и грузов исправными вагонами, удовлетворяющими требованиям безопасности движения, при наличии необходимых удобств для пассажиров и сохранности перевозимых грузов. Отсюда вытекают и его главные задачи: поддержание в исправном состоянии пассажирских и грузовых вагонов, подготовка их к перевозкам, обслуживание пассажирских поездов и рефрижераторных вагонов в пути следования…

Голос лысого дядьки в потрепанном свитере вводил Бориса в состояние дремы. Челюсть выворачивала нестерпимая зевота. Он покосился на сидящего рядом, за простой школьной партой, Сайгона, умудрявшегося что-то записывать в потрепанную тетрадь, и в очередной раз внутренне изумился.

Забавно – без пяти минут преступники, по заданию авторитетного вора, они слушают лекцию о вагонном хозяйстве среди откровенно зевающих учащихся-переростков. Будущие квалифицированные работники МПС, все как один лохматые, с пушком редких усиков под носом, одетые в хипповые клеши и рубашки с широкими отложными воротниками, вяло внимали словесному потоку наставника. Хотя нужно признать, дисциплина в их заведении была на высоте – зевали, дремали, но терпеливо слушали.

Все так же одетый с иголочки, но крайне сердитый за их основательное опоздание Дмитрий Владимирович, занимающий просторный кабинет под табличкой «Главный инженер Барсуков Д. В.», привел ребят в эту комнату. Он извинился перед педагогом, вставшим при его появлении, и оставил их грызть гранит науки с группой учащихся ПТУ.

– Крытые вагоны предназначены для перевозки разнообразных грузов, обеспечения их сохранности и защиты от воздействия атмосферы. Эти вагоны, оснащенные соответствующим оборудованием, могут быть использованы и для массовой перевозки людей. Кузов крытого вагона имеет в каждой из боковых стен задвижные двери и по два люка с металлическими крышками. Люки служат для освещения, вентиляции и загрузки вагонов сыпучими грузами, – продолжал бубнить закаленный дядька, ничуть не смущаясь полным отсутствием интереса к его предмету и шумом железнодорожной станции за узкими окнами аудитории.

Борис еще раз обвел взглядом помещение, заставленное по стенам макетами вагонов и деталями каких-то железнодорожных механизмов. Завешанные до потолка плакатами стены знакомили Бориса со схемами и планами неизвестных ему помещений.

Взгляд уперся в занятого Сайгона, и мысли вновь совершили головокружительный кульбит.

«Ты знаешь, в одной очень умной книге я прочитал следующее: «Правопорядок в стране определяется не наличием воров, а умением властей их обезвреживать». И это истинная правда, Боря. – Меркульев с удовольствием отхлебнул горячий чай из граненого стакана. – Страшно не то, что преступность существует в жизни общества, это всегда было, страшно то, что она имеет вполне обычный вид… Иногда встречаются настолько дикие случаи – диву даешься, насколько изобретательно звериное нутро человека. И часто не подкопаешься – настолько внешне человек вписывается в стандарты общества…»

Кабинет Меркульева, окна которого выходили во внутренний дворик управления, являл собой островок спокойствия в хаосе хозяйственной деятельности организации. Едва протолкнувшись через проходную, Борис завяз в переплетении лестничных маршей и узких площадок, заполненных снующими людьми в форме и без нее. Огромная территория, за которую отвечало ГУВД, накладывала отпечаток на специфику и наличие состава сотрудников.

Отчаявшись самостоятельно найти кабинет Меркульева, Борис обратился к проходящему мимо сухощавому капитану, в руках у которого было меньше папок, чем у других.

И тут он впервые столкнулся с удивительным явлением, затем неоднократно случавшимся с ним сплошь и рядом. Капитан приостановился, оглядел Бориса с ног до головы, переложил папки в левую руку и сухо, не дослушав лепет Бориса, проговорил:

– Вам в следственный отдел? Туда, третий этаж. – Он махнул рукой и повернулся, чтобы уйти.

– Мне в угро, к Меркульеву… – безнадежно проговорил Борис в неширокую спину капитана.

Тот развернулся, еще