Выход на орбиту (СИ) - Чернов Сергей

— Что-нибудь сделаю, — я расслаблен и думать мне не хочется. — А зачем ты спрашиваешь?

— Кх-м, мне интересно, хён, как оно там в семейной жизни происходит. Я же тоже когда-нибудь женюсь.

— Между парнями проще, — размышляю вслух. — Сделал так же и все довольны. Вынул кто-то из-под тебя стул, сделай так же. А что я Юне могу сделать? Тоже ей ногти выкрасить? Так она только спасибо скажет…

Со стороны ЧонХана доносится смех.

— Скандал ей закачу, безобразную сцену устрою… потом зверски изнасилую.

Смех усиливается. Я чуть приподнимаюсь и плюхаюсь обратно, помогая нагнать волну руками. Смех ЧонХана сменяется бульканьем. А нечего над другом потешаться.

— Хён, а может не стоит ЮнМи скандал устраивать? — осторожно спрашивает ЧонХан уже на берегу. Ему что, жалко её что ли? — смотрю на него с подозрением.

— Чон, ты не понимаешь, — приходится растолковывать, — Юночка старалась, проснулась ранним утром, работала. Теперь готовится отражать мои претензии (интересно, как она это будет делать?). И вдруг ничего не будет?!

— Понимаешь, — привольно лежим на золотистом песке, — Юночку я обожаю и не могу себе позволить так разочаровать её.

ЧонХан опять смеётся, но на этот раз вместе со мной.

— Хотя ты прав. В этом что-то есть. Сделать вид, что ничего не заметил…

— А потом расскажешь, что возился с двигателем автомобиля и помыл руки бензином, — подхватывает ЧонХан.

— И понаблюдать за её разочарованной мордашкой, — оба ржём в голос. — Неплохо. Но лучше зверски изнасиловать…

Проржавшись, идём к машинам. Мои охранники тоже окунулись. По очереди.

31 июля, воскресенье, время 18:05.

Особняк Агдан.

Захожу в гостиную и, честно сказать, слегка столбенею. Заготовленную заранее схему с целью максимально завиноватить шкодливую жёнушку вышибает, как пробку нагретым шампанским.

Юна занимает свою любимую позицию на диване. В бежевом топике в обтяжку и сразу видно: без бюстгальтера. В тёмных шортиках, почему-то в ботиках на шпильке и в нейлоновых чёрно-прозрачных чулках. Кружевной верх из-под шортиков выглядывает. Картина сбивает с ног наповал.

Юна, чуть согнув ножку, — а-д-ж-ж-ж! — что-то втирает нахмуренной СунОк. Вслушиваюсь.

— Онни, что значит, я неприлично одета? Что за фигню ты молотишь? Да я на сцене перед миллионами зрителей ещё и не в таких нарядах скакала.

Замираю, хочется послушать, что будет дальше. Меня пока не замечают. Юна вроде видит, но игнорирует.

— Юночка, ты же дома, а не на сцене, — мягко увещевает ДжеМин-сии.

— Вот именно, мамочка, я дома. Кого мне стесняться? Мульчи? Мульча, ты меня стесняешься?

— Мы-р-р-р!

— Вы обе меня всякой видели. ЧжуВон-оппа тоже.

— Неприлично, — бурчит СунОк.

— Да что ты понимаешь?! — пренебрежительно кривится Юна. — Что, ты, бестолковая девственница, можешь поведать мне, замужней даме, про приличное и неприличное?

— Не груби старшей сестре! — строжает ДжеМин-сии. Сидит в кресле, далеко от Юны, поэтому обходится без подзатыльника.

— Скажи мне, так называемая старшая сестра, что ты знаешь о сексе?

— Ой! — сказали все три дамы, когда я в дверях, не выдержав, начинаю ржать. Стоять сложно, на полусогнутых, держась за живот, преодолеваю пространство до дивана.

Юна не спрашивает, куда я сяду. Молча подгибает ноги, и когда я сажусь, укладывает их мне на колени.

— Новые ботики, — проясняет моё недоумение, — надо разносить, чтобы удобные были. А чулки, чтобы скользили и ноги не натирали.

— Понятно, — возможность погладить атласную ножку вконец убивает моё намерение сквитаться с Юной за подлый розыгрыш.

— СунОк, мне, признаться, тоже интересно, — поворачиваюсь к ней. — Действительно, что ты знаешь о сексе?

Юна восторженно и одобрительно дёргает ножкой. СунОк под нашими дружными взглядами начинает полыхать всем лицом под безжалостные комментарии тонсён.

— Смотри, смотри, Чжу! Щёчки зарделись! Ой, а теперь и ушки. О-о-о-у, и шея… мамочка, загляни там, пожалуйста, у неё спина не покраснела?

— Твоя сестра просто прелесть. Повезёт же кому-то, — мой комплимент усиливает полыхание лица СунОк.

— Думаешь? — Юна и Мульча с огромным сомнением изучают СунОк.

— Уверен, — моё авторитетное мнение не даёт утихнуть пунцовому пожару на лице СунОк. — Мужчины любят таких красивых и трепетных дам.

— Холь! — Юна быстро переобувается, и речь не о её изящных ботиках. — Повезло ей моей сестрой родиться.

— Перестань, дочка, — мягко просит ДжеМин-сии. Чувствую, она опасается что-то прямо запрещать Юне. Та вроде никогда прямо не возражает, но так выворачивает ситуацию, что мама всё время попадает впросак. У неё, впрочем, есть неубиваемый аргумент. Подзатыльник.

Всё! Больше нет никакого терпения. Ножки Юны у меня на коленях и под моими руками — атомное топливо для костра во мне. Наклоняюсь и просовываю руку ей под спину. Юна не сопротивляется, наоборот, волнообразным перекатом помогает.

— Извините, дамы, мне надо с супругой посекретничать, — от рывка с дивана уже вместе с Юной на руках Мульча протестующе мявкает. Иду на второй этаж в нашу комнату. Пора Юне и расплатиться за свою подлую выходку. По ходу дела Мульча решает, что ей спокойнее будет без нас и спрыгивает. Юна из-за моего плеча показывает СунОк язык. Но хоть не говорит ничего.

— Ты сейчас будешь наказана, — уже в спальне, укладывая Юну на кровать, приступаю к исполнению задуманного. Первая часть — безобразная сцена.

— За что? — Юна немедленно округляет невинные глаза.

— За это, — шевелю пальцами перед ней.

— Что такое? Ты стёр мой самый дорогой лак? Да как ты посмел! Столько трудов! — Юна не на шутку возмущена. Так и знал, что в угол её не загонишь. Ну, что ж, приступим ко второй части. Давно не терпится. Впиваюсь в её губки жёстким поцелуем, Юна не увиливает, тут же закидывает руки мне на шею…

Через полчаса расслабленно отваливаюсь. Юна недовольно бурчит, приводя себя в порядок.

— Даже не разделись… навалился, как бегемот… совсем уже… ничего, с завтрашнего дня у меня критические дни, хоть отдохну от тебя.

— Совсем забыл, — не собираюсь давать ей спуску, — я ж тебя отшлёпать хотел.

— Совсем крыша съехала? — Юна иногда очень образно говорит. — Я нежная, хрупкая, маленькая. А твоими лапами можно фигурно арматурные работы выполнять. Это я тебя могу бить, тебе, слонопотаму, ничего не будет.

Ещё и крутит пальцем у виска. Пальчиком. Длинным, красивым, с перламутровым ноготочком, у-м-м-м…

Юна ловит мой взгляд, вскакивает и тут же убегает.

— Хватит! И так меня из колеи выбил, у меня сейчас тренировка с онни, — выкрикивает уже их дверей. А-д-ж-ж-ж! Не успел её схватить, а ловить лень. Ладно. Ночью-то она никуда не денется. Надо только решить, кто кого сейчас изнасиловал? Зверски. А то что-то сомнения меня одолевают.

Неизвестно когда и в каком месте.

Небольшой изысканный конференц-зал.

На сцене Агдан. В зале члены богатейших фамилий Южной Кореи. Агдан одета строго и красиво. Белая блузка со стоячим воротником не закрывает длинную шею, тёмный жакет с длинными рукавами. Юбки из-под трибуны не видно.

— Аньёнхасейо, уважаемые господа! Наша встреча состоит из двух частей. Первая часть вступительная, вторая — деловая. О ней я ещё скажу.

— Для начала позвольте выразить огромное уважение и восхищение вашими впечатляющими успехами в бизнесе. Вас по праву можно назвать лидерами национальной экономики. Если переходить на термины шоу-бизнеса вы — биас республики. Вы достигли таких высот, о которых десятки миллионов наших сограждан даже не смеют мечтать.

Здесь Агдан делает паузу. Опытный человек, а среди присутствующих большинство именно такие, уже мог сказать, что оратор готовится к разделке аудитории. Идёт этап размягчения публики. Своего распашка и культивация, затем можно сажать. Зёрна разумного, доброго, вечного. Или наоборот.