Команда Альфа - Миклош Сабо

Здесь мы летели уже среди облаков. Потом машина поднялась еще выше, за облака. Внизу теперь была не бесконечная снежная пустыня, а густой, как пена, клубящийся пар. Когда слой этот отделил нас от земли, я вспомнил, что Аляска богата таким сокровищем, которое охраняется еще ревностней, чем золото. Это сокровище — уран. Из овеянного романтикой прошлого меня швырнуло вдруг в прозаическое настоящее. Уран, атомная война, шпионаж. И мне представилась сейчас возможность продолжить терзать себя мыслями о собственной судьбе.

Мы сделали посадку в маленьком городке Энгрих, Лагерь по подготовке лыжников был расположен в близлежащем Форт-Ричардсоне.

Первый день нашего здесь пребывания был отведен для отдыха, второй — для получения снаряжения. Любой полярный охотник мог бы позавидовать нашему образцовому снаряжению, теплой и практичной одежде. На третий день началось обучение. Нас разделили на группы. Надо сказать, что курсантов было довольно много, больше даже, чем было предусмотрено. В связи с этим ощущалась нехватка в тренерах.

Нам показали, как крепить лыжи. Как пользоваться палками. Как выполнять повороты. Все это мы изучали, правда, на лыжах, но топчась на одном месте.

Я чем-то привлек внимание моего инструктора. Он оглядывал меня со всех сторон, наблюдая за моими движениями.

— Как вас там? — крикнул он мне.

— Капрал Мадяр! — откликнулся я.

Я забыл сообщить вам, что меня снова повысили в чине.

«Вы убедитесь со временем, что отныне во всем, что бы с вами ни произошло, — вспоминал я слова мистера Робинсона, — будет наша рука. Вы уже наш, хотя и отправляетесь на Аляску в качестве солдата военной полиции. Это для вас, естественно, материальный ущерб. Но он будет компенсирован вашим повышением. Вы удовлетворены?»

Я сказал «да». Хотя сомневался в этом, как и во всем прочем.

Тем больше обрадовался я, когда его слова сбылись, так как одна реальность придвинула ко мне на расстояние правдоподобия и все остальное.

По прибытии моем в Форт-Ричардсон писарь отозвал меня в сторону:

— Послушай, приятель, я тебе скажу кое-что, только ты помалкивай, а то меня по головке не погладят за то, что проболтался…

— О чем это ты? — насторожился я.

Он тряхнул передо мной листом бумаги.

— Вместе с тобой прибыло сюда и твое повышение. С завтрашнего дня ты станешь E-4, капралом. Ну, пошли, поставь мне по этому случаю стаканчик джина в каптерке…

— Капрал Маджар? Маджар… Мадяр… — пробовал на язык мою фамилию инструктор. — Вы венгр?

— Так точно!

— Вы уже имели дело с лыжами, не правда ли?

— Так точно! Я из горной местности.

Он указал на одиноко стоявшую сосну на противоположном холме:

— Вперед! Обогните дерево!

Шопрон окружали живописные отроги Альп, они словно обнимали его, как возлюбленную. Было бы смешно не выучиться там ходить на лыжах, не полюбить этот вид спорта. Но с тех пор, как судьба вырвала меня из дома, мне все время приходилось жить в южных местах. Представляете ли вы себе тоску по заснеженным просторам? Как может недоставать душистого первопутка в душном, изнурительном походе по горячим пескам? Когда я огибал указанное дерево, во все стороны полетели молочные брызги. Вокруг меня взметнулся снег.

Я понесся вниз, и не как-нибудь, а с поворотами, словно преодолевая невидимые препятствия, затем по инерции поднялся к своей группе.

— Браво! — похвалил меня инструктор.

Он тут же разбил нашу группу на две части, одну из которых отдал под мое руководство. На другой день меня официально сделали инструктором.

Эти курсы не только принесли мне успех, но и много радости. Моим сокурсникам, вероятно, тоже, но я лично как бы слился воедино с природой, которая со сказочной щедростью нагромоздила здесь свои сокровища.

В Энгрих мы ездили редко. Жизнь в городе была настолько дорогая, что здешние торговцы не прочь были бы и воздух продавать. В другом месте, в любой другой точке земного шара, мы могли бы считать себя состоятельными людьми — я, например, получал 140 долларов жалованья в месяц, — но здесь, в этом захолустье, любой рабочий зарабатывал больше нас; да это и не удивительно: тот, кто сюда приехал работать, заслуживал такую плату.

Так что городским развлечениям я предпочитал лесные. Мои сокурсники часто ходили на охоту. Наше начальство поощряло этот вид спорта: неплохо, если солдат упражняется в стрельбе. Меня же бессмысленные убийства не прельщали, я любил уединение и выискивал отдаленные уголки, где мог в тишине любоваться природой.

В одну из таких прогулок я набрел в долине на ручей. Мороз был сильный, на ветвях деревьев толстым слоем лежал снег, но по берегам ручья ледяное кружево то и дело рвалось. Еще будучи агрономом, я привык чутко следить за всякими проявлениями жизни природы. И вот теперь мне бросилось в глаза, что русло ручья намного шире, чем струя журчащей на самом дне его воды. Мне захотелось узнать причину такого явления.

Я пошел реденьким лесом по пути, который указывало мне извилистое русло. По мере того как я продвигался вперед, все явственней слышался гул будто стремительно падающего с высоты водяного потока. Я прошел около полумили, когда неожиданное зрелище заставило меня остановиться. Лес внезапно оборвался, и я стоял теперь на берегу пруда. Прямо передо мной, у крайнего дерева, ручей был перегорожен плотиной, образуя искусственный водоем длиной примерно метров в восемьдесят.

Я внимательно разглядел плотину: ведь мне впервые в жизни приходилось видеть, на что способны бобры. Из воды торчали острые концы толстых кольев. Их концы будто топором заострил плотник. Эти колья аккуратно оплетались тонкими ветками, образуя плетень. Такие плетни я видел на родине вокруг старинных садов; ил, земля и прочие наносы утолщали плотину, она уже раздалась метра на три. Передо мной было дело рук настоящих мастеров. Строительный материал брался тут же — вокруг пруда широкая полоса леса площадью двадцать пять — тридцать гектаров была «спилена» зубастыми «строителями», из-под снега торчали лишь пеньки.

Я не мог устоять перед искушением и в следующую же свою прогулку снова разыскал это место. На сей раз я повредил плотину. Гул воды сразу усилился, ручей стал полноводнее. Ясно было: плотина в скором времени начнет разрушаться.

Я спрятался неподалеку за деревьями. Прислонившись спиной к толстому стволу, в бинокль стал наблюдать за бобрами.

И чуть было не поплатился за это жизнью.

Починка плотины прилежными бобрами оказалась делом шумным. Но в то же время это было необычайно интересное зрелище, оно полностью захватило меня. На мое счастье, я все же услыхал хруст ветвей за своей спиной.