Черная Леди - Майк Резник

— Еще бы. Никто не смеет обижать моих инопланетян.

— Безмерно благодарен вам, Достойная Леди, — искренне сказал я.

— Докажите это тем, что не убьете себя, — ответила Тай Чонг.

— Я уже обещал, что не совершу ритуал, пока нахожусь у вас на службе, — заверил ее я.

— Вы все-таки собираетесь сделать это, когда уволитесь? — удивленно переспросила она. — Несмотря на то, что он согласился взять вас назад?

— Не знаю, — ответил я. — Попрошу этического наставления у Матери Узора.

— Но она наверняка запретит вам! Ваш Дом сейчас получает больше денег, чем в самом начале!

— Эти деньги — плата за нечистую совесть, — ответил я.

— Чепуха! — фыркнула она. — Это деньги узколобого фанатика, который платит за свою глупость.

— Я приму ваш совет во внимание, — уклончиво ответил я.

— Мы еще поговорим об этом позже, — пообещала она. Наступила неловкая пауза.

— Мне кажется, мы все решили, Леонардо?

— Значит, сейчас я должен явиться к Аберкромби?

Она покачала головой.

— Нет. Я уже заказала вам билет на Шарлемань.

— На Шарлемань, Достойная Леди?

— Ваши чувства к мистеру Аберкромби для меня не секрет, — сказала она. — И кому-то же надо удостоверить подлинность картины Валентина Хита.

Она замялась.

— Я не смогла заказать для вас каюту первого класса. Вас туда просто не пустят.

— Я не обижаюсь, Достойная Леди.

— Да, но я обижаюсь, — сказала она. — Чтобы как-то это компенсировать, я заказала для вас первоклассные апартаменты в лучшем отеле Шарлеманя.

— Шарлемань очень близко к центру Олигархии, — заметил я.

— Да, — кивнула она, вопросительно взглянув на меня.

— А моя специальность — произведения скопления Альбион, которое расположено на краю Внутренней Границы. Лучше будет, если кто-нибудь другой установит подлинность картины.

— Если верить Валентину, ей всего два года, — ответила она. — Пусть он просто представит вам художника, и можете считать, что подлинность картины уже установлена.

— Но я не знаю, как ее оценить, ни по уровню живописи, ни в деньгах, Достойная Леди, — возразил я.

— Это не имеет значения. Сколько бы мы ни заплатили Валентину, мы получим прибыль, перепродав ее Аберкромби.

— Если картине всего два года и вас не интересует ее стоимость, зачем вообще посылать кого-нибудь для подтверждения подлинности? — озадаченно спросил я.

— Причин две, — объяснила она. — Во-первых, я намереваюсь поставить Аберкромби в счет каждую мелочь, на которую вы потратитесь в пути, и хочу, чтобы вы хорошо провели время на Шарлемане. Считайте это оплаченным отпуском.

— А во-вторых?

— Я мало знаю о женщине, изображенной на этих портретах, — продолжала она. — Но судя по диапазону коллекции Аберкромби, она жила и умерла очень давно — значит, у автора картины Хита должен быть какой-нибудь исходный материал. Попробуйте узнать, какой именно. Если это художественное произведение, может быть, оно продается, и тогда мы приобретем его для Аберкромби.

Она помолчала.

— И еще, Леонардо? Если с вами снова свяжется Рубен Венциа, скажите ему, что вы обдумали его предложение и согласны иметь с ним дело.

— Но это будет неэтично.

— Картину у Валентина Хита мы уже фактически приобрели. У Венциа нет никакой возможности наложить на нее лапу. Но у него может быть полезная для нас информация, и не стоит совсем терять с ним связь.

Я вдруг оценил иронию ситуации:

— А Малькольм Аберкромби? Он ведь меня вчера уволил именно за то, что вы сегодня утром приказываете мне делать?

— Предоставьте Аберкромби мне, — сказала она хмуро и решительно.

Потом встала и провела меня до двери.

— Увидите, все обернется к лучшему.

На прощанье я получил кипу документов.

— Вот это, — указала она на один из них, — ваш пропуск с места работы, с ним вас пустят во все общественные учреждения на Шарлемане.

Однако люди там весьма просвещенные, — добавила она, — так что вряд ли его будут проверять.

— А это, — и она указала на другой документ, — ваш паспорт второго класса, по которому вы сможете передвигаться в пределах пятисот световых лет от Шарлеманя в течение тридцати дней. Это на случай, если художник живет в каком-нибудь соседнем мире. И поскольку у нас на той системе нет представительства, вот вам код кредитного счета, который я открыла в местном отделении Опекунского Банка. Вас обслужат по голосограмме, с вашей сетчаткой у сенсоров всегда возникает путаница. Можете снять со счета до двадцати тысяч кредитов.

Она сделала паузу.

— Это на случай, если у Аберкромби вдруг не хватит совести выполнить свои обязательства перед вами. Надеюсь, у вас есть номер его банковского и кредитного счета?

— Да, Достойная Леди.

— Вот голограмма Валентина Хита, чтобы вы смогли узнать его в космопорту.

— Мне кажется, ему будет гораздо легче узнать бъйорнна, который сойдет с корабля людей, Достойная Леди.

— Возможно, — согласилась она. — На случай, если он опоздает или где-то застрянет, здесь на обратной стороне закодирован его адрес, найдете его дома.

Она вынула еще одну голограмму, совсем маленькую, и протянула мне.

— А это репродукция картины, которую вам надо будет проверить на подлинность.

Я бегло рассмотрел ее.

— Это та же самая женщина.

— Знаю, — ответила она. — Раз увидев, это лицо не забудешь.

Я снова посмотрел на репродукцию и обратил внимание на странную подпись под ней. Она казалась вполне разборчивой, но сколько я ни пытался ее прочитать, у меня ничего не получилось. В конце концов я протянул голограмму Тай Чонг.

— Не могу прочитать подпись, Достойная Леди.

— Это один из новейших шрифтов, его стали иногда употреблять в каталогах, — объяснила она. — Называется, кажется, Антарес-Элегант.

Выглядит красиво, но я вполне понимаю ваши трудности при чтении.

Она присмотрелась к подписи.

— Здесь говорится, что художника зовут Серджио Маллаки. Вы о нем слышали?

— Нет, — ответил я. — А название картины там приведено?

— Да, — сказала Тай Чонг и передернула плечами. — Странное название, но звучит интригующе.

— Как она называется? — спросил я.

— «Черная Леди».

Глава 8

Увидев космопорт на Шарлемане, я понял, каким маленьким и незначительным был мир Дальнего Лондона.

Во-первых, мы сели не на самой планете, а прибыли в огромный орбитальный ангар, где система публичного оповещения направляла прибывших пассажиров на пересадку, на таможенный контроль, в орбитальный отель или на челнок до планеты.

Не обнаружив Валентина Хита среди встречающих на причале, я направился прямо к таможенному пункту, подождал, пока мой багаж просканируют, прошел паспортную проверку и по очень медленной автоматической дорожке отправился к челночному причалу, собираясь лететь на планету. Ближайший рейс оказался почти через час, и поскольку еда на борту была рассчитана на человеческие вкусы, я стал искать ресторан, где обслуживают не-людей.