Черная Леди - Майк Резник

— Но это недоразумение! — продолжал я. — Умоляю, дайте мне возможность объяснить!

— Все, — отрезал он. — Я уже послал уведомление в галерею Клейборн и в Дом Крстхъонн, что выгнал тебя за непорядочность. А сейчас, если не хочешь, чтобы я сдал тебя в полицию за вторжение в чужие владения, убирайся-ка лучше, откуда выполз.

— Вы сообщили моему Дому? — повторил я, когда до меня наконец дошла вся сила нанесенного им удара.

— Ты меня слышал.

— Моему Дому? — снова выговорил я, теряя равновесие, потому конечности у меня онемели.

Ответа не последовало.

— Но почему? — спросил я, не в силах прийти в себя. — Я верно служил вам. Я достал вам портреты. Я вас не предал. У вас есть все, что вам нужно. Почему вы так сделали?

— Потому что не получил того, за что плачу!

— Получили! Я летал на Нью Родезию и…

— Я платил тебе за лояльность.

— Я был лоялен. Вы слишком долго живете в одиночестве, вы везде видите врагов, но у вас их нет.

— Об этом судить мне. А когда я покончу с этим куцым выродком Венциа, — пообещал он, — ты еще узнаешь, что такое настоящий враг!

— Но…

— Если через тридцать секунд ты не уберешься из моих владений, я вызываю полицию.

И вот, униженный и несчастный, я вернулся в свою пустую комнату, чувствуя себя таким одиноким, каким ни разу не был за всю жизнь.

Раз двадцать я принимался писать письмо своей Матери Узора, пробуя объяснить, что случилось, и какое извращенное объяснение дал происшедшему Аберкромби — и каждый раз останавливался на второй или третьей строчке. Ни объяснить, ни оправдать факт моего увольнения было просто невозможно. И личное бесчестье само по себе достойно сурового осуждения, но я навлек бесчестье на свой Дом, а возможно, на всю расу бъйорннов.

Самоубийство — вот единственно возможный выход, но самоубийство в данный момент, когда я все еще официально работаю по программе обмена в галерее Клейборн и связан перед ними обязательством, может навлечь на Дом Крстхъонн еще большее бесчестье. Наставление, как мне было необходимо этическое наставление Матери Узора — но я не мог заставить себя обратиться к ней, ибо опозорил ее.

В конце концов я решил, что завтра утром, когда Тай Чонг откроет галерею, я подам ей прошение об отставке, и как только отставка будет принята, я вернусь к себе в комнату и найду забвение. Больше я уже ни о чем не мечтал.

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ УКРАЛ

Глава 7

На следующее утро я отправился в галерею Клейборн и попросил приема у Тай Чонг. Пришлось ждать. Я в нетерпении ходил по выставочным залам, глядя на экспонаты и не видя их. Тянулись минуты, она не спешила приглашать меня в кабинет, и я прошел внутрь галереи, сел за свой стол и уставился на дисплей компьютера. Перед глазами пробегали строчки накопившихся данных, но я не читал их. Минуту спустя появился Гектор Рейберн с веселой ухмылкой на лице.

— Говорят, Аберкромби вас выкинул, — начал он.

— Это правда, друг Гектор, — ответил я.

— Ну, вы продержались куда дольше, чем мы рассчитывали, — продолжал он. — С возвращением.

— Я здесь лишь для того, чтобы встретиться с Тай Чонг.

— Да? Возвращаетесь на Бъйорнн?

— Мой мир — Бенитар II, — пояснил я. — Бъйорнны — это мой народ.

— Какая разница, — пожал он плечами. — Так вы туда собрались?

— Нет, друг Гектор.

Я говорил искренне, потому что опозоренный не достоин быть погребенным в системе Бенитара.

Он, кажется, потерял интерес к моему будущему.

— Что за тип Аберкромби? — спросил он с любопытством. — На самом деле такой безумный богач и богатый безумец, как о нем говорят?

— Он весьма состоятелен, друг Гектор, — сказал я, поглядывая на закрытую дверь кабинета Тай Чонг. — А обсуждать его психическое состояние я не вправе.

— Нашли для него хоть один портрет той женщины?

— Даже несколько.

Он пристально на меня посмотрел.

— Что с вами сегодня, Леонардо? Обычно вы разговорчивы, так что я не успеваю угнаться за вашими вопросами, а сегодня выглядите так, словно похоронили лучшего друга.

— Я обесчещен.

— То есть?

— Малькольм Аберкромби уволил меня за нелояльность, — ответил я, и мой цвет выразил все мое унижение.

— Ну и что? — сказал Рейберн. — Меня увольняли три раза, и может, еще пять раз уволят. Профессиональный риск, вот и все. Когда такое случается, надо выпить, расслабиться с девочкой и все забыть.

Он помолчал.

— Черт возьми, вам даже не надо искать новую работу: вы же остались в Клейборне.

— Все не так просто, друг Гектор.

— Все именно так просто, Леонардо, — ответил он. — У вас, бъйорннов, просто не правильный взгляд на жизнь.

— Но это наш взгляд на жизнь, — ответил я. — Я не могу жить по-другому.

Тут вмешался мой компьютер, сообщив, что Тай Чонг готова меня принять.

— Послушайте, — предложил Рейберн, — когда освободитесь, подходите ко мне, прогуляемся, потолкуем. Я тут в трех кварталах знаю местечко, там обслужат кого угодно.

Он неожиданно улыбнулся.

— Я угощаю.

— Спасибо за предложение и поддержку, друг Гектор, — сказал я, поднимаясь, — но я вынужден отказаться.

Он пожал плечами.

— Ладно, если передумаете, только скажите.

Я пообещал, что так и сделаю, подошел к двери Тай Чонг, подождал перед сенсором, а когда он меня идентифицировал и дверь поползла в сторону, вошел в кабинет.

— Леонардо, — она поднялась, пошла мне навстречу и взяла за руку. — Мне очень жаль, что произошло такое недоразумение.

— Это моя вина, Достойная Леди, — сказал я. — Я навлек бесчестье не галерею Клейборн и Дом Крстхъонн.

— Ерунда, — сказала она, отметая мое признание. — Этому фанатику за четверть столетия удалось раскопать меньше тридцати картин. Вы нашли для него две за месяц, а ему хватило ума вас уволить. Опрометчиво и безрассудно.

Я остолбенел, пытаясь понять, что она сказала. Наконец ко мне вернулся голос.

— Должен ли я понимать так, что вы на меня не сердитесь, Достойная Леди?

— Конечно, нет.

— Но меня уволили.

— Без причины.

— Причина — разговор с Рубеном Венциа.

— Свобода речи и свобода общения — фундаментальные права. Это, похоже, ускользает от внимания Малькольма Аберкромби, — сказала она с подчеркнутым презрением и сделала жест в сторону видеофона. — Я как раз напоминала ему о них несколько минут назад, когда вы пришли.

— Вы не должны сталкиваться с ним из-за меня, Достойная Леди, — сказал я, и мой цвет отразил, как я огорчился.

— Я это сделала ради Клейборна, — твердо ответила она. — Никому не сойдет безнаказанно позорить моих сотрудников!

— Именно об этом я хочу с вами поговорить.