Призраки Замоскворечья - Анна Князева

– Зачем? – осведомился Самойлов.

– Чтобы вычислить машину, на которой похитили Рыбникову.

Виктор Семенович осуждающе покачал головой:

– Пакостник…

Надежда возмутилась:

– Зачем же вы так?

– А как еще назвать человека, который совершил преступление и делает вид, что ищет преступника?

– Его вина не доказана.

– Имея видео с беспилотника, он показал его Протопопову, но не предоставил его следствию. Что касается записи с камер уличного наблюдения, я их уже изучил. Единственная подозрительная машина, которая выехала из двора, принадлежит вашему другу.

– Тот день Астраханский провел здесь.

– Представьте себе, он выезжал. Ваш друг вас обманул.

– Зачем вы так говорите? Вы же не знаете…

– Знаю. – Самойлов изучающе оглядел ее с ног до головы. – Если вы симпатизируете ему, я бы посоветовал выбрать другой объект. В ближайшие десять лет вы вряд ли с ним увидитесь.

– Это неслыханно!

– Не нужно врать! – с нажимом произнес фээсбэшник. – И лучше вам успокоиться. – Он встал с дивана, достал карточку и положил ее на стол: – Если придет Астраханский, немедленно позвоните.

Надежда собралась его проводить, однако он обронил:

– Не трудитесь.

Она обессиленно рухнула в кресло. Но как только хлопнула дверь, вскочила на ноги и бросилась в примерочную.

– Слышал? – Не то от страха, не то от усталости она перешла на «ты».

– Слышал. – Лев, сгорбившись, сидел на банкетке.

– Что скажешь?

– Я действительно уезжал, но ненадолго.

Надежда подошла ближе и оторвала от его брюк бумажную этикетку.

– А как начет портфеля и губной помады?

Лев встал и виновато посмотрел на Надежду:

– Не знаю, как все это оказалось в моей машине. Вчера вечером я оставил ее возле дома и уехал к Ларисе.

– Она – твоя девушка?

– Это не относится к делу.

Надежда подняла лицо и замерла, словно прислушиваясь.

– Тихо! Кажется, еще кто-то пришел.

Она вышла из примерочной, но Астраханский успел ей шепнуть:

– Не закрывай плотно дверь.

В противоположном конце гостиной Надежда увидела Протопопова и по его взъерошенному виду поняла, что он чем-то взволнован.

– Астраханский не заходил?

Надежда прикрыла дверь примерочной и подошла к нему:

– Его здесь не было. А в чем дело?

Протопопов сел туда, где еще недавно сидел Самойлов. Надежда расценила это как дурной знак и не ошиблась.

– Звоню, но он не берет трубку. Сегодня его арестуют.

– Даже не знаю… – Она заколебалась, раздумывая, стоит ли выдавать Астраханского, и решила не торопиться.

– Все против него. – Протопопов достал платок, вытер шею и снова засунул его в карман. – Отпечаток на отвертке идентифицирован и принадлежит Астраханскому. Он знал охранника, поскольку провел здесь весь вечер и всю ночь. Тот мог впустить его сюда в ночь убийства.

– Вы сами верите в это?

– Факты – упрямая вещь.

Надежда холодно улыбнулась:

– Это банальность.

– Так или иначе, ему нужно сдаться. Другого выхода нет. – Протопопов встал, но вдруг обернулся и задержал взгляд на закрытой двери примерочной.

Надежда испуганно затихла, а он, глядя на дверь, громко сказал:

– Если увидите его, скажите, чтобы мне позвонил.

Как только Протопопов ушел, Надежда вернулась к Астраханскому.

Он признался:

– В какой-то момент мне показалось, что ты меня выдашь.

– Не хочешь позвонить Протопопову?

– Нужно подумать.

– Скажи честно… – Надежда помолчала. Потом, в упор взглянув на него, спросила: – Ты правда не виноват?

– Да это чертовщина какая-то…

– Скажи: виноват или нет?

– Нет, – ответил Лев.

– Я тебе верю.

Астраханский задрал голову и стал смотреть в потолок, как будто сдерживал слезы:

– Прости. Несколько дней назад в этой комнате я говорил ужасные вещи.

– Тебе есть где спрятаться?

Он отрицательно покачал головой.

– Пока нет.

– Что значит пока?

– В общем-то, нет.

Надежда осторожно поинтересовалась:

– А Лариса?

– Во-первых, к ней сразу придут. Во-вторых, в наших отношениях нет такой доверительности.

– Куда ты пойдешь?

– Возможно, уеду.

– Куда?

Он честно признался:

– Не знаю.

Было в его глазах что-то, что тронуло Надежду до глубины души.

– А если я предложу пожить у меня?

Астраханский пристально посмотрел на нее, как будто сверяясь с внутренним чувством, потом тихо спросил:

– Зачем это тебе?

– Если не возражаешь, поехали.

– Ты хорошо подумала?

– Я – взрослая девочка. – Надежда прошла к двери. – Посмотрю, что там во дворе, а ты пока оставайся здесь.

Лев проводил ее взглядом и, дождавшись, когда закроется дверь, сел на то же самое место и опустил голову.

Через дверь черного хода Надежда вышла в подъезд, но вдруг откуда-то сверху до нее донесся испуганный шорох. Она поднялась по лестнице – на втором этаже никого не было. Надежда двинулась к пролету, ведущему на чердак. Там на самой верхней ступеньке сидела закройщица Диана.

– Вы?! – удивилась Надежда. – Что вы здесь делаете?

– Просто сижу.

– Я не понимаю.

– Курю, – объяснилась Диана. – Простите меня.

– Но почему здесь? И где сигарета? – спросила Надежда.

Диана поднялась на ноги и стала спускаться:

– Идемте?

Они сошли на второй этаж. Надежда остановилась.

– И все-таки что вы там делали?

– Я же сказала – курила.

– Но я не ощутила запаха сигаретного дыма.

– В подъезде сильный сквозняк.

С пристрастием оглядев закройщицу, Надежда приказала:

– Идите на рабочее место.

Диана скрылась в помещении ателье, а Надежда спустилась вниз, вышла во двор, огляделась и вскоре возвратилась в примерочную.

При виде ее Астраханский резко поднялся.

– Значит, так, – проговорила она. – Через пять минут я подъеду на машине вплотную к подъезду, ты быстро выйдешь и сядешь в салон.

– Внизу никого?

– Я все проверила.

– Еще раз спрашиваю: ты хорошо подумала?

Надежда раздраженно кивнула:

– Решили – значит решили.

– Тогда действуем.

По дороге к выходу она заглянула в закройную. Диана была на месте и что-то кроила.

Ровно через пять минут Надежда подъехала к подъезду и, распахнув дверь, дождалась, когда Лев запрыгнет на заднее сиденье. Взглянув на него, проронила:

– Думаю, тебе лучше лечь.

Криво усмехнувшись, Астраханский упал на сиденье:

– Поехали!

Глава 17

Сделка

Надежда положила на диван комплект чистого постельного белья, за которым ходила в спальню:

– Сам постелить сможешь?

– Смогу. – Лев взял пододеяльник, встряхнул его и стал искать прореху для одеяла. Помучившись пару минут, отбросил и взялся стелить простыню.

Надежда забрала пододеяльник и сама засунула в него одеяло. Взглянув на часы, спросила:

– Есть хочешь?

– Не откажусь. – Астраханский закончил с подушкой и бросил ее на диван.

– Идем на кухню.

Минут десять ушло на омлет и еще пять на приготовление гренок. Надежда сняла передник:

– Чай или кофе?

– Чай. – Лев оглядел ее кухню. – Хорошо здесь у тебя.

– Вот и живи, пока все не выяснится.

Он тяжело вздохнул:

– Если ничего не делать, ничего не изменится.

– Ты про кого сейчас? – поинтересовалась Надежда.

– Я рассчитываю только на себя, – сказал Лев.

– И в этом мы с тобой очень похожи. – Она поставила перед ним тарелку с омлетом.

– А ты? – взявшись за вилку, он поднял глаза.

– После шести не ем.

– Что ж, дело твое.

Надежда налила чаю, поставила одну чашку перед Астраханским, другую – перед собой.

– А теперь скажи, куда ты ездил в тот день?

– Зачем это тебе?

– Я должна быть уверена…

– … что не я убил Рыбникову? – он усмехнулся. – Но ты сказала, что веришь.

– Верю. Именно поэтому имею право спросить.

– А если я не скажу? – Лев серьезно посмотрел ей в глаза.

Она спокойно ответила:

– Ничего не изменится. Можешь остаться здесь.

– Великодушно. Я бы сказал, всепрощающе.

– А есть за что прощать? – живо поинтересовалась она.

– Не за что. Я к другу ездил в больницу.

– Другого времени не было?

– Жена позвонила.

– Чья жена?

– Друга моего. Он умирал.

– Успел?

Лев покачал головой:

– Нет.

– Ты понимаешь, что это – алиби? – оживилась Надежда.

– Не все так просто, как тебе кажется. Во-первых, мой друг отсидел срок за убийство. Во-вторых, умер от огнестрела.

– Кого он убил? – спросила она.

– Какая разница…

– Разница есть.

– Статья сто четырнадцатая – превышение пределов необходимой обороны. На него напали, он защищался. Две недели назад освободился, и мы собрались, отметили это дело. Жена его счастливая такая была. – Лев опустил голову. – А через несколько дней – подстрелили.

– Те же, что нападали?

– Не знаю. – Он склонился над тарелкой и начал есть.

Поразмыслив, Надежда спросила: