Верь мне и жди - Ольга Тартынская

Я не подумала об одном: в этом доме ты был не защищен от влюбленных в тебя девчонок-поклонниц и всяких неадекватных личностей. В нынешних роскошных новостройках мимо охраны мышь не проскочит, а здесь все было по-простому и люди жили обыкновенные. Тогда мне это и в голову не пришло. Еще не привыкла…

Когда ты звонил, я сообщала о ходе дел, советовалась с тобой, но ты был далеко во всех смыслах. Ты начинал уставать от изматывающего графика концертов и переездов, от скитаний по гостиницам. Однако я чувствовала: тебе хорошо, ты живешь. Одно было плохо: приходилось много пить. Так радушно встречали тебя в провинции, что отказ от застолий делался невозможным. Это, конечно, разрушительно действовало на твой организм. Довольно было и концертов: ты всегда поешь с полной самоотдачей, вживую, органически не переносишь «фанеру», соглашаясь лишь на «минусовку» в случае, когда не можешь взять с собой весь оркестр. К тому же всегда двигаешься активно, совершая таинственные, шаманские движения.

Как-то я спросила тебя, что это за танцы такие странные, жесты. Ты ответил, что используешь элементы восточных боевых искусств. Я вытаращила глаза, а ты засмеялся:

— Что же, прикажешь мне задницей вертеть?

Как-то незаметно я сблизилась с Мариной. После нашей встречи в студии я не звонила ей несколько дней, а потом так захотелось поговорить с кем-нибудь, кто хорошо знает тебя! Тут как раз позвонила Марина и пригласила меня на фестивальное кино. Я тотчас согласилась.

Мы встретились возле Пушкина, на Тверской. Скрипачка была принаряжена в джинсы с вышивкой и бирюзовую кофточку. Ее волосы были коротко подстрижены, и это придавало всему облику какое-то мальчишеское очарование.

— У нас есть еще немного времени, — сказала Марина, и мы пошли гулять по Страстному бульвару.

— Николай звонит? — спросила она первым делом, и мои подозрения вновь ожили и зашевелились.

— Да, — коротко ответила я, давая понять, что не хочу затрагивать эту тему.

— Я разговаривала с Герой Колокольцевым, — будто не замечая моей сдержанности, продолжила Марина. — Ох и кутят они там. Хорошо их принимают.

Она продолжала рассуждать о преимуществах гастролей, рассказывала курьезные истории, которые случались во время турне, о грандиозных банкетах и развлечениях, которые устраивались хозяевами для гостей. Из всего этого выходило, что гастроли и существуют только для сомнительных удовольствий. Настроение мое основательно подпортилось от нарисованных в воображении картин. Вот тебя заваливают цветами с нескромными записками. Дамы лезут на сцену, чтобы поцеловать тебя, прикоснуться к тебе. Потом рестораны, досуг… Нет, я не буду думать об этом!

Однако яд Марининых намеков проник в сознание и терзал меня даже в кино. Теперь я и не вспомню, какой фильм мы смотрели, так занята была своими нехорошими мыслями.

Правда, после кино мы увлеклись обсуждением увиденного, и мне нравилось, как выражала Марина свои мысли, как остро подмечала умные тонкости. Слушать ее было интересно.

От Пушкинской мы пошли пешком по бульварам в сторону Кропоткинской. Невольно разговорилась и я, и беседа наша, на удивление, ни разу не коснулась тебя. Вспоминали студенческие годы (как все по-разному у нас было!), даже из детства кое-что. Затронули музыкальные пристрастия (опять же не упоминая тебя), причем здесь Марина просто преобразилась. Она вдохновенно говорила о Паганини, Скрябине, Бахе, любимом Моцарте.

— Хотите послушать? — неожиданно спросила она.

Я растерялась:

— Что? Где?

— Я иногда играю в концертных залах консерватории с симфоническим оркестром или в сопровождении фортепьяно. Придете?

— Да, возможно, — неуверенно ответила я.

— Я позвоню перед концертом.

Вечер был мягкий, летняя Москва жила своей жизнью. Бульвары заполнились гуляющими. Мы незаметно добрели до Кропоткинской, потом прошли на Остоженку. Я дернулась было показать Марине дом, который облюбовала для нас с тобой, но в последний момент что-то меня остановило. Мне странным казалось, что скрипачка не выразила желания сесть в метро и ехать домой. И теперь мы шли в сторону моего дома, а я невольно думала, что Марина хочет выведать, где ты живешь. Это смешно, ведь она знала телефон, по которому проще простого узнать адрес. И все же…

Мне не давали покоя противоречивые чувства. С одной стороны, Марина принадлежала к твоему миру, хорошо знала тебя, и поэтому хотелось с ней говорить о тебе постоянно. С другой стороны, что-то внутри меня этому противилось и не желало принять молодую женщину легко и открыто, как подругу. Было в ней что-то загадочное. Возможно, это лишь из-за моих подозрений…

Возле метро «Парк культуры» я остановилась:

— Вы не едете?

Марина непонятно взглянула на меня:

— А возле вас еще есть станция метро?

— Да, «Фрунзенская».

— Тогда я вас провожу и сяду там.

Дальше я шла в мрачных раздумьях, и Марина примолкла. Только возле церкви Николая Чудотворца приостановилась.

— Что это? — спросила небрежно, как мне показалось.

Я объяснила, а потом мы снова замолчали, образовалась неловкая тишина. Я облегченно вздохнула, когда мы добрели до метро. Я решительно остановилась, давая понять, что дальше пойду одна. Марина все же мялась.

— Я вам позвоню по поводу концерта.

— Да-да. Спасибо за приглашение в кино — я так редко выбираюсь…

Она тотчас подхватила:

— Если будет что-нибудь интересное, еще приглашу!

Тут у меня в сумочке заиграла твоя мелодия в телефоне. Я кинулась доставать мобильник.

— Николай? — понимающе спросила Марина.

— Да. До свидания! — Я махнула рукой и пошла от нее, поднося трубку к уху.

Может быть, не очень вежливо, но что было делать? Ты звонил, чтобы дать кое-какие распоряжения по поводу визы и билетов для твоего путешествия. Я с тоской думала, что разлука затянется до глубокой осени из-за твоей тяги к странствиям по экзотическим местам.

Чтобы не тосковать, я с головой уходила в покупку квартиры и так изучила вопрос, что вполне могла бы консультировать как профессиональный юрист. Осталось только дождаться тебя. Конечно, у Сергея Васильевича была доверенность на ведение дел и мы могли заключить сделку без тебя. К тому же ты, уезжая, поручил мне самой выбрать и купить жилье, а по телефону, слушая мои восторги, подтвердил свое Согласие. Однако мне хотелось все же показать, посоветоваться. Тебя же больше занимало будущее путешествие. Ты устал и мечтал об одном: поскорее уехать в Индию.

Здесь я совсем не понимала тебя: чуждая культура, тропический климат, иная религия… Что тебя влечет туда? Для меня это оставалось загадкой, пока ты не написал новый альбом. Однако я забегаю вперед.

Через несколько дней после кино я грустила дома, ожидая твоего звонка. Вы должны были вот-вот вернуться. Моя деятельность приостановилась, поскольку все было решено, оставалось только подписать бумаги и переезжать. Переезд — как два пожара, а тут еще срываюсь с насиженного места в неизвестность. Бросаю свою квартирку, разрушаю тихий мирок. А это ведь теперь и твой мирок, память о нашем знакомстве и сближении…

Невольно я размечталась о том, как ты приедешь, я долго буду целовать тебя, потом вкусно накормлю, приготовлю тебе ванну с травами, снимающими усталость, а потом…

Зазвонил телефон, и я вздрогнула. К моему великому разочарованию, это была Марина. Она говорила из шумного места, почти кричала, мне пришлось отстранить трубку от уха.

— Поздравляю, они приехали! Ну, вы, наверное, уже знаете.

— Кто приехал? — глупо спросила я.

— Как кто? Николай с группой! Разве он вам не позвонил? Мы сейчас в студии, отмечаем завершение гастролей. Приезжайте!

— Не могу, у меня дела, — ответила я мрачно.

— Подождите, я сейчас позову Николая.

Я не успела крикнуть: «Не надо!», она уже звала тебя.

— Привет, малыш. Вот, приехали, — услышала твой голос.

— А я жду… — пробормотала я, подавляя желание расплакаться.

— Бери машину и валяй сюда, — предложил ты. — Мы только что выгрузились…

— Почему ты не позвонил? — упрекнула я, нарушив свое основное правило.

— Хотел сделать сюрприз. Давай приезжай!

Да, сюрприз вполне удался. Мне не хотелось ехать в студию, но желание видеть тебя оказалось сильнее. Я быстро оделась, подкрасилась и понеслась ловить такси. Был час пик, и я ехала до Войковской бесконечно долго. Возле подъезда увидела ваш автобус и разволновалась. Уже на первом этаже было слышно, как вы веселитесь. Тоска сжала мне сердце: зачем я сюда приехала? Ждала бы тебя дома как примерная жена. Надо же было этой Марине позвонить! И первой, кто меня встретил, опять была Марина.

Холодно поздоровавшись с ней, я вошла в студию и застала живописную картину. На столе стояли бутылки вперемешку с помидорами, копченой курицей и хлебом, все сгрудились вокруг водителя Леши и кричали ему: