Тридцать шесть валентинок - Джулия Куин

И вот в десять часов вечера граф сидел за столом, охваченный мучительным творческим экстазом, а на столе одиноко лежала последняя открытка. Тридцать пять остальных валялись на полу скомканными, а то и вообще разорванными.

Одна-единственная валентинка. Последний шанс осуществить задуманное. Граф подозревал, что мистер Доббс не сочтет нужным работать в субботу, а в воскресенье и подавно. Так что если сейчас снова ничего не выйдет, кошмарная миссия будет отягощать ум и сердце вплоть до понедельника.

Он откинул голову и попытался взять себя в руки. Всего лишь валентинка. Какие сложности? Поступок даже не тянет на звание красивого и необычного.

Но что же сказать молодой леди, которую собираешься любить всю оставшуюся жизнь? Глупая книжонка не давала ответа на вопрос. Положение осложнялось еще и тем, что накануне означенная молодая леди рассердилась из-за нелепой, едва не закончившейся потасовкой ссоры.

Лорд Ренминстер смотрел на пустую открытку. Смотрел, смотрел и смотрел. Глаза начали слезиться, и он заставил себя несколько раз моргнуть.

— Милорд?

Дэвид посмотрел на дверь. О, наконец-то можно отвлечься! Никогда еще появление дворецкого не казалось столь уместным.

— Милорд, вас желает видеть леди.

Граф тяжело вздохнул. Он не представлял, что за леди решила нанести поздний визит. Возможно, Энн Минивер все еще считала себя его любовницей, поскольку он так и не удосужился зайти и сказать, что с любовницами покончено.

— Пригласи, — распорядился он. Надо будет поблагодарить Энн за то, что избавила от необходимости ехать в Холборн.

Граф раздраженно нахмурился. Не далее как сегодня он шесть раз проносился мимо ее дома по дороге в магазин и обратно. Жизнь состояла из череды многозначительных, полных иронии мелочей.

Дэвид встал, потому что принимать Энн сидя было бы невежливо. Возможно, она родилась не в самой благородной семье и жила не самым правильным образом, но все же по-своему соответствовала статусу леди, а потому имела все основания рассчитывать на достойный прием. Лорд Ренминстер подошел к окну, раздвинул тяжелые шторы и посмотрел в холодную тьму.

— Милорд, — раздался за спиной голос дворецкого, а следом послышался женский голос:

— Дэвид?

Граф стремительно обернулся.

— Сюзанна! — недоверчиво воскликнул он и коротким кивком отпустил дворецкого. — Что вы здесь делаете?

Она нервно улыбнулась и обвела взглядом кабинет.

Дэвид едва не застонал от стыда. Комната была усеяна позорно испорченными валентинками. Оставалось лишь надеяться, что гостья тактично сделает вид, будто не замечает.

— Сюзанна? — снова произнес он, не в силах скрыть тревогу, и в то же время не представляя, что могло привести молодую леди в дом неженатого джентльмена, да еще ночью.

— Я… неудобно вас беспокоить, — заговорила она и с опаской оглянулась, хотя дворецкий плотно закрыл за собой дверь.

— Что вы, ни малейшего беспокойства, — ответил граф, с трудом подавляя желание броситься к неожиданной и в то же время долгожданной посетительнице. Очевидно, что-то случилось; другую причину внезапного появления трудно было даже представить. И все же он опасался, что, оказавшись рядом, не сможет сдержать чувств.

— Меня никто не видел, — заверила она и смущенно прикусила губу. — Постаралась пройти незаметно.

— Что случилось? — Дэвид забыл о намерении не пересекать критическую черту. Быстро подошел и, не услышав ответа, взял за руку. — Что-то не так? Что заставило вас прийти?

Но Сюзанна, казалось, ничего не слышала. Смотрела куда-то в сторону и молчала. А потом тихо, но внятно предупредила:

— Вам не придется на мне жениться, если вас это беспокоит.

От удивления граф едва не выпустил ее руку. Разве женитьба на Сюзанне может доставить беспокойство? Это великое счастье и его главное жизненное стремление.

— Я всего лишь… — Она нервно сглотнула и наконец-то посмотрела прямо. Сила этого взгляда поразила его. Огромные темные глаза сияли, но не от слез. Может быть, от полноты чувств? А губы… милостивый Боже, ну зачем же их облизывать? Только святой способен удержаться от поцелуя. — Я должна была кое-что вам сказать, — еле слышно прошептала Сюзанна.

— Именно сегодня? Она кивнула:

— Сегодня.

Дэвид ждал, однако продолжения не последовало. Гостья отвела взгляд и снова проглотила застрявший в горле комок, как будто боролась с нервами.

— Сюзанна, — наконец не выдержал он и бережно дотронулся пальцем до ее щеки, — можете сказать мне все, что считаете нужным.

Не поднимая глаз, она произнесла:

— Постоянно о вас думаю… и я… я… это очень трудно.

Он с нежностью улыбнулся:

— Обещаю, что бы вы ни сказали, разговор останется между нами.

Сюзанна засмеялась, однако смех получился грустным.

— О, Дэвид, — попыталась объяснить она, — это вовсе не обычный секрет. Дело в том… — Она закрыла глаза и медленно покачала головой. — Я не просто думаю о вас. — Глаза открылись, но взгляд сосредоточился на носках теплых сапожек. — Скорее, просто не могу думать ни о ком и ни о чем другом. Я… я…

Сердце графа подпрыгнуло в счастливом предчувствии. Так в чем же все-таки она собирается признаться?

— Часто спрашиваю себя, — внезапно заторопилась Сюзанна. — Очень важно знать… — На мгновение остановилась, снова закрыла глаза и, словно нырнув в ледяную воду, спросила: — Как вам кажется, вы могли бы меня полюбить? Хоть немножко?

Поначалу граф растерялся. Ответ пришел не сразу. А потому, ни слова не говоря, он бережно, словно первый весенний цветок, взял в ладони прекрасное взволнованное лицо и начал целовать.

Все чувства, тревоги и сомнения, наводнявшие душу в последние дни, сосредоточились в этом поцелуе, продолжавшемся до тех пор, пока не пришлось отстраниться, чтобы вздохнуть.

— Люблю, — коротко произнес он и снова принялся целовать.

Сюзанна таяла в объятиях, сраженная силой страсти. Губы Дэвида переместились к ее уху, оставив на коже раскаленный след желания.

— Люблю, — повторил он шепотом, расстегивая и снимая с плеч Сюзанны пелерину. — Люблю.

Сильные руки спустились по ее спине и по-хозяйски сжали ягодицы. Интимность прикосновения изумила ее. Одежда не могла скрыть ни накала мужественной страсти, ни стремительного биения сердца. Порывистое дыхание обжигало и требовало ответа.

А потом он произнес те самые слова, о которых она мечтала. Отстранился, чтобы посмотреть прямо в глаза, и уверенно, спокойно признался:

— Да, я люблю тебя, Сюзанна. Люблю твою силу и красоту. Люблю доброе сердце и озорной, насмешливый ум. Люблю мужество и… — Голос сорвался, и Сюзанна с удивлением заметила в его глазах слезы. — Люблю тебя, — заключил он. — И этим все сказано.