Тёмный стражник - Ольга Смирнова

— Не стоит, не стоит из-за меня становится чудовищем… — довольно рассмеялся ангел и махнул рукой в сторону кустов. — Пошутили и будет. Давай, дуй туда. Прячься.

Но Мира завелась всерьёз. От накопившихся обид её так и распирало, и почему-то эта выходка Петра стала последней каплей. Она зыркнула на него злыми глазами:

— Ты такой остроумный, я смотрю. А ответь мне — где ты раньше был?

— В смысле раньше?

— Совсем раньше. Когда я маленькая была, когда сиротой круглой осталась без поддержки. Когда школу заканчивала и не знала, как дальше быть. Ты-то где шлялся, хранитель?

Петр заметно смутился и буркнул:

— Я был. Просто был. А теперь я принимаю активное участие в твоей судьбе. Ошибки признал, раскаялся искренне и всесторонне. В данный момент представляю собой ангела-хранителя исправляющегося, так сказать. Что-то типа выздоровевшего алкоголика.

Мире это сравнение ни о чем не говорило, но расспросы пришлось прекратить, потому как ангел с посыпанием своего нимба пеплом покончил и снова принялся понукать её, чтобы спряталась в кустах. Мол, представление начинается, и все такое.

И тут — словно мало ей было одного малохольного — рядом с рыжим возник Касс. Огляделся, словно не понял, где очутился, и высокопарно произнес:

— Да будет тебе известно, друг мой, что твое распоряжение выполнено в точности.

— Мое распоряжение? — фальшиво удивился Петр и быстро отплыл в сторону. — Ничего не знаю ни о каких распоряжениях, Кассиопей.

— Да? А золотой нектар разве не ты просил наблюдателям предложить, дабы они на некоторое время прервали свое бдение за делами земными?

Рыжий пару раз моргнул озадаченно, словно не понял, о чем речь, а потом облегченно выдохнул и хихикнул:

— Ааа, так ты об этом! Прям молодец, через пять дней вспомнил! В прошлый раз месяц пришлось ждать. Лучше поздно, чем никогда, это факт. Ну да ничего, я не в обиде, сам разобрался. И кстати, могу по знакомству и великому блату справить тебе отварчик для памяти. Качество отменное. Бесплатно. Из побочных эффектов всего лишь один — слабительный. Согласен? А то ты все время что-нибудь забываешь, надоело.

— Но друг мой… — Тут Кассиопей соизволил обратить свой светлый ангельский взор на Миру, которая бочком-бочком, чтобы не привлекать лишнего внимания, топала в указанном Петром направлении. — О, доброго дня… точнее, доброй ночи, земная дева. Рад вас лицезреть в добром здравии.

— Сам ты дева, — привычно буркнула под нос ведьмочка, и по-хамски не удостоив ангела ответом, потрусила дальше.

— А что это вы здесь делаете? — Касс не смутился подобным обхождением. — Ночью, на кладбище, одна? Опять Петр что-то учудил? — И вперил негодующий взгляд в рыжего. — Друг мой! То ли это, о чем я думаю?

— Знать не желаю твои развратные мыслишки, кудрявый. Шел бы ты по своим делам, а мы уж тут сами… — Надо отметить, что Миранда была с рыжим совершенно согласна. Да, Касс был до зубовного скрежета правильный, классический ангел, и одно это вызывало у нее сильное раздражение. А еще тот факт, что сама она от подобного совершенства была так же далека, как от перспективы занять императорский трон.

Касс расстроенно посмотрел на Петра:

— Не может быть, чтобы ты притащил сюда свою подопечную, когда мог просто все рассказать.

Тут Мира была вынуждена согласиться уже с Кассом. Но она прекрасно знала, что ни силой, ни нытьём, ни стриптизом из рыжего ничего не выбьешь, если он того не захочет, а потому настаивать, чтобы он раскололся, не стала — только время и нервы потеряет, а в итоге на кладбище все равно тащиться придется. Тем временем Касс продолжал:

— Ты несправедлив.

— Я? Это я не справедлив? Ты архивные записи читал? Ты ее дело видел? О чем вообще речь? Сам же ей пенял на это! Родители, уважение, тыры-пыры. Забыл?

— Я ничего никогда не забываю, — с достоинством ответил Касс, но под многозначительно-ироническим взглядом Петра осекся и, откашлявшись, поправился. — Надолго не забываю. А даже если и выпадает из памяти, вскоре восстанавливается.

— Когда уже ничего не надо, это точно, — с готовностью подтвердил Петр. — Первый под этим подпишусь. Ладно, друг мой ситный, вали отсюда, пока по шее не получил. Надоел ты мне.

Касс грустно посмотрел на Миру:

— И почему вы позволяете с собой так обращаться? — И вдруг глаза его загорелись. — А хотите, я помогу вам жалобу написать в…

Он не договорил — банально не смог, потому что рыжий, пулей подлетев к нему, сунул Кассу в рот нечто такое же призрачно-прозрачное, как он сам, похожее на платок. Тоже лик? — меланхолично подумала Мира. — Бывает ли лик у платка? Или платок у лика? Как бы это выяснить? И вообще, закончится когда-нибудь этот балаган или нет? А вот слова Касса про жалобу надо будет уточнить… потом, как возможность представится…

Невежливо и крайне энергично рыжий пихнул Касса вверх, и тот, что-то жалобно промычав, скрылся из виду. Довольный собой и ситуацией в целом, ангел второго ранга Петр повернулся к Мире:

— Ну, коровушка моя безрогая, чего застыла? Шагай давай куда… хммм… сказал. А я пойду… по делам. — И вслед за Кассом растаял в воздухе.

Мира пожала плечами, но распоряжение выполнила, хотя сидеть в кустах, согнувшись в три погибели, казалось ей верхом глупости. Вдобавок терзало смутное, и вполне возможно, справедливое подозрение, что ангел уже просто не знает, как себя развлечь, и решил вот подопечную загнать ночью на кладбище, да и в кусты, забавы ради. Чувствуя себя чем-то средним между клоуном в цирке и курицей на яйцах, девушка, тем не менее, притаилась под широким шатром веток. Ночной холодок, влажный и липкий, легко пробирался под платье, и Мира была уверена, что если в течение следующих двадцати минут она отсюда не свалит, то цистит ей обеспечит немало чудесных мгновений в будущем.

— Ну и дура ты, Миранда Новикова, — прошептала себе под нос, не отрывая взгляда от могилы родителей. — Понес же тебя черт знает куда. А ведь могла сейчас быть дома, под боком у Тима… ммм…

Поежилась, когда порыв ветра пронесся по земле, кружа листья в воздухе.

— Нет, и вот надо было мне сюда припереться? — опять задалась риторическим, по сути, вопросом. — И почему я не осталась с Тимом? Кому и что я хочу доказать?

Ее жалобный тихий шепот был еле слышен. Все недавние горестные размышления, самобичевания и философствования были отодвинуты на второй план благодаря чрезвычайно некомфортным погодным условиям. Ей бы штаны теплые, да куртку, только где ж такую роскошь возьмешь на кладбище? И почему она не послушалась Петра, когда тот советовал одеться потеплее?