Котильон - Джорджетт Хейер

— Да, но что случилось? — спросил Фредди, с готовностью наклоняясь поцеловать надушенную щеку.

Замолчав только для того, чтобы прижать его к себе, горячо отвечая на его приветствие, леди Легервуд безнадежно проговорила:

— Корь!

— А! Болел ею в Итоне! — припомнил сын. Леди Легервуд вытерла благодарные слезы.

— А кто сейчас болен? — осведомился Фредди, слегка заинтересованный.

— Все! — произнесла миледи с аффектом. — Фанни, и Каролина, и бедный, бедный крошка Эдмунд! Я просто обезумела! Хотя очевидно, что Фанни и Каролина быстро поправляются, Эдмунду еще так плохо, что я просто в отчаянии! Я просидела с ним целую ночь и только сейчас прилегла у себя, как видишь. Ты знаешь, какой хрупкий Эдмунд, деточка моя!

Весьма многие старшие братья оспорили бы подобное утверждение, и, в частности, достопочтенный Чарльз Станден, студент Оксфорда, без колебаний заявил бы, что Эдмунд — неженка еще с пеленок, но Фредди, такой же простодушный и добросердечный, как мать, только сказал:

— Бедный парнишка!

Леди Легервуд с благодарностью сжала его руку:

— Он не терпит никого возле себя, кроме меня. Пришлось отложить все приглашения. Мы сейчас должны были отправляться в Аксбридж — но я не жалею! Не может же мать ездить по вечерам, когда ее детки больны! Но это все так некстати, Фредди! Ты знаешь, что лорд Амхерст включил Букхэвена в эту идиотскую китайскую миссию, и теперь старуха Букхэвен — трудно ее, кстати, осудить, ты знаешь, — требует, чтобы твоя сестра оставалась с ней в деревне, пока не вернется Букхэвен. Никто не скажет, что я не сочувствую Мег в ее положении. Но как могу я, зная, что она не болела корью, взять ее сюда? Я должна сообщить тебе, любимый, что осенью она ожидает интересное событие. Грустно сознавать, что обязанности отзывают Букхэвена из дома на это время, но твой дорогой папа говорит, большая честь, что выбор Амхерста пал на него! Поэтому неудивительно, что ты находишь меня почти в прострации. Мой младшенький так болен, не говорю уже о его сестрах, а моя старшая дочь — ну конечно, мой первенец… Никогда не забуду моего разочарования, когда узнала, что дала жизнь девочке. Нет, не то чтобы твой папа меня упрекнул хоть словом… Через восемнадцать месяцев родился ты, родной мой, и все было в порядке! Так я говорю, моя дочь умоляет меня спасти ее от свекрови — прекрасной женщины, конечно, но такой суровой, Фредди, ведь сердце кровью обливается при мысли о бедной Мег! И при всем желании я не могу придумать, как поддержать Мег в ее намерении остаться на Беркли-сквер, пока не вернется Букхэвен! Если только она уговорит кузину Амелию пожить с ней, но она не согласится, ты же знаешь кузину Амелию! Но что еще могу я предложить!

Фредди даже не сделал попытки ответить на довольно сбивчивую речь матери, но сразу перешел к наиболее темному ее месту:

— Зачем Бук отправился в Китай? Что за глупость!

— О, Фредди! Ведь я сто раз твердила то же самое! Но папа говорит Мег, что та должна быть польщена оказанной им честью. Не спрашивай, потому что я совершенно не в состоянии что-нибудь объяснить. Какая-то несправедливость, которую ужасные «мандарины» совершили по отношению к нашим торговым судам. Но мне кажется, Букхэвен лучше бы сделал, если бы остался дома. Господи, они с бедной Мег и года не женаты! Но скажи, душа моя, где ты был целую вечность? Ты говорил, что поедешь в Лестершир, но, помнится, ты собирался вернуться гораздо раньше.

— Попал в переделку, — объяснил Фредди. — Дело в том, что я вернулся два дня назад. Собирался подождать тебя, мам, но выяснилось, что мне нужно ехать в Арнсайд.

— Арнсайд! — воскликнула леди Легервуд. — Ты не хочешь сказать, что дядя Метью умер?

— Да нет, послал за всеми нами.

— Всеми?

— Внучатыми племянниками. Правда, Долф утверждает, что Джорджа не приглашали, и боюсь, он прав. Клод не мог, разумеется, приехать, а Джек не захотел.

— Неужели дядя Метью наконец написал завещание? — воскликнула миледи в нетерпении.

— Именно. Грубо сработано. Оставил все Китти, если она выйдет замуж за одного из нас.

— Что?

— Так и думал, ты удивишься, — кивнул Фредди. — Бедная девочка не хочет за Долфа — что же тут странного? Не предпочла и Хью — я бы и сам отказался, скучный он парень! Короче, мам, она выбрала меня!

Глаза матери с испугом остановились на нем.

— Фредди! — едва слышно пролепетала она. — Ты сделал предложение Китти Чаринг?

Фредди покраснел, почувствовав, что она более ошеломлена, нежели обрадована.

— Думал, ты обрадуешься, — сказал он. — Время жениться. Черт, мам, ты мне сама то же говорила меньше месяца назад!

— Да, но… О, Фредди, надеюсь, ты меня разыгрываешь! Как ты мог поступить так… Нет, скажи, что это неправда! — Он покачал головой, верный своему обещанию, данному мисс Чаринг, ничего не открывать родителям. Леди Легервуд откинулась на подушки софы и прижала пропитанный ароматической солью платок ко лбу. — Господи Боже мой, но что заставило тебя? Уверена, ты бы никогда… Фредди, только не говори, что ты сделал предложение Китти из-за наследства дяди Метью!

— Нет. Хотя именно так все будут говорить. Наверняка!

Она пристально взглянула на него.

— Но возможно ли, чтобы ты питал нежность к этой девушке? Я думаю, ты был в Арнсайде раз восемь с тех пор, как окончил школу! Ну как такое может быть? Боже, у меня голова кругом идет! Что скажет твой отец!

— А почему бы ему возражать, мам? Наверное, будет рад. Отличная девчонка. Кит всегда мне нравилась!

Этот любовный панегирик заставил миледи задохнуться.

— Отличная? Фредди!

— А что, разве не так? — настаивал сын. — Казалось, что тебе она нравится, мам! Часто говорила мне, что жалеешь ее, потому что она вынуждена жить в клетке у дяди Метью. Правильно! В жизни не видел такого старого скряги! Да и Фиш, ее гувернантка, тоже, кажется, тронутая. Не удивлюсь, если эта парочка доведет Кит до Бедлама. Поэтому я и привез ее в город.

Леди Легервуд привскочила на месте.

— Что ты сделал? Фредди, ты что, привез ее сюда?

— Думал, будешь рада повидать ее, — сказал неуверенно Фредди. — Моя невеста — представить ее семье, показать достопримечательности! Кстати, а куда еще я мог ее привезти?

Много разнообразных мыслей теснилось в голове совершенно ошеломленной леди Легервуд, она произнесла вслух первую из них:

— Когда корь в доме!

— Да, очень жаль, — согласился Фредди. — Может, она уже болела, я спрошу.

— Но это совершенно невозможно! — закричала мать. — Ради Бога, что от меня требуется?

— Прежде всего ее следует одеть. Не может же она выезжать как замарашка. Сама понимаешь, мэм!

— Чтобы я покупала ей туалеты? — воскликнула ее лордство.