Пока «ГРОМ» не грянул. На Берлин в 1941 году - Игорь Градов

– Да? А что это, по-вашему?

Гитлер показал на большую карту, висящую в кабинете. На ней были отмечены советские дивизии, размещенные вдоль польской границы. Танковые и стрелковые дивизии стояли так тесно, что почти сливались.

– Как вы думаете, – язвительно произнес фюрер, – для чего Сталин собрал у нас под боком такую армию? Может быть, для летних маневров?

Шуленбург молча смотрел на карту. Потом повернулся к Гитлеру и сказал:

– Нельзя начинать войну с русскими, это будет катастрофой для рейха и всего германского народа. Необходимо остановиться. Пошлите Риббентропа в Москву, добейтесь встречи со Сталиным, как это было на борту "Тирпица". Я уверен: к вашим словам прислушаются. Русские вполне разумные люди, им война тоже ни к чему. Я же, со своей стороны, готов приложить максимум усилий…

– Германия не вынашивает планов по нападению на Советский Союз, – официальным тоном произнес фюрер. – Я, господин посол, не сумасшедший, чтобы воевать на два фронта. Но если меня к этому принудят…

Гитлер сделал театральную паузу и подошел к столу. В его руках оказалась маленькая бархатная коробочка.

– Господин Шуленбург! – произнес он торжественно. – Правительство Германии высоко ценит ваши заслуги по установлению дружеских отношений между Германией и Россией. Я принял решение наградить вас орденом. Пожалуйста, подойдите ко мне.

Посол приблизился. Гитлер вынул из футляра орден на черно-красно-белой ленте и надел его Шуленбургу на шею, потом протянул руку. Дипломат молча пожал ее – он был до крайности удивлен.

– Возвращайтесь в Москву, к своему месту службы, – сказал, мягко подталкивая посла к двери, фюрер. – Я распоряжусь, чтобы ваш самолет подготовили немедленно. На аэродроме, кстати, уже ждет генерал Кестринг. Он тоже получил награду, правда, не столь высокую. Поверьте: Германия не забывает тех, кто ей преданно служит.

В приемной Шуленбург без сил опустился на стул. Он был готов ко всему – к отставке, ссылке, даже аресту, но только не к награждению. Правой рукой он ощупал холодный металлический кружок на шее. Сомнений не оставалось – его действительно наградили. Посла окружили офицеры, каждый спешил поздравить с орденом, полученным из рук самого фюрера. Шуленбург пожимал руки, благодарил, а сам думал только о том, чтобы быстрее оказаться рядом с Кестрингом. Эрнст наверняка поможет во всем разобраться, а то голова идет кругом… По крайней мере, ясно одно: его не отправили в отставку, значит, нужно возвращаться в Россию.

Шуленбург вышел из рейхсканцелярии и сел в поджидавший его "мерседес". Машина плавно тронулась и покатилась по темнеющим берлинским улицам в сторону аэродрома.

Из речи Гитлера на торжественном обеде с командующими видами вооруженных сил Германии.

11 июня 1941 года

"Русские сосредоточили у наших границ огромную армию. Сталин не раз говорил, что пришла пора расширить пределы Советского Союза, и лучше всего это сделать через войну. Германия волею судеб оказалась на пути красной агрессии и противостоит ей. Проведение послало нам выбор – победить или погибнуть!

Сегодня я вручаю судьбу рейха в ваши руки. Я верю в нашу армию, в ее способность победить любого врага. Скоро мы начнем план "Барбаросса", сигнал к атаке – "Дортмунд". Большевистские орды должны быть разбиты и отброшены далеко за Уральские горы, в сибирскую тайгу и дикие монгольские степи, где им самое место.

Помните: быстрый разгром Советского Союза приблизит капитуляцию нашего главного противника – Англии. И еще одно. В ряде иностранных газет в последнее время появляются статьи, в которых нам предрекают ужасный конец в предстоящей схватке. На что я отвечу: лучше ужасный конец, чем ужас без конца".

Лондон

11 июня 1941 года

Резиденция английского премьер-министра,

Даунинг-стрит, 10

– Остался один день, – произнес Черчилль, поудобнее устраиваясь в кресле. – Завтра решится судьба Европы. Если Сталин все же начнет войну, мы возблагодарим Бога – Англия спасена! Если нет, то…

– То мы будем ждать, как поступит Гитлера, – закончил фразу Стюарт Мензис. – Хотите пари? Два против одного, что русские полезут в драку.

– Я придерживаюсь такого же мнения, – ответил Черчилль. – Мы с вами неплохо поработали, и "Гром", надеюсь, скоро грянет. Он очистит Европу от коричневой чумы…

– Как бы нам не получить вместо нее красную, – пробормотал руководитель британской разведки.

Черчилль отмахнулся – ерунда, потом разберемся. Вслух же спросил:

– Вы уже решили, что делать с этой секретаршей, Анной Горн?

– Нам удалось привлечь ее на нашу сторону, теперь она помогает скармливать немцам отличную дезу.

– А что с этим коминтерновцем, Радольфи?

– Он тоже работает на нас. Впрочем, как и на русских. Здесь наши интересы совпадают.

– Завтра они будут совпадать еще больше, – заметил Черчилль. – Общие враги сближают гораздо лучше, чем общие друзья. Что слышно из Москвы?

– Пока все тихо, но наш агент из Генштаба передал – машина уже запущена. Жуков выехал во фронтовой штаб, будет лично наблюдать за форсированием Буга. В военном смысле русские уже готовы: армии выдвинуты к западной границе, авиация перебазирована на полевые аэродромы. Железные дороги от Урала до Белоруссии забиты военными эшелонами. Столпотворение такое, что просто удивительно, что они еще не застряли намертво…

– Как вы думаете, русские успеют к завтрашнему дню?

– Неразберихи у них, конечно, много, но, полагаю, успеют – кому охота поплатиться за опоздание головой?

– А что немцы? Неужели ничего не видят?

– Видят, разумеются. Их самолеты по несколько раз в день облетают советскую территорию и делают фотоснимки. Но пока ничего не предпринимают – русские еще не перешли границу. Вермахт спешно перебрасывает танковые и моторизированные дивизии на юго-восток, идут ночью, скрытно. Для Сталина их присутствие в Румынии и Венгрии станет большим сюрпризом. Советы до сих пор считают, что там у немцев ничего нет. Это большая ошибка, за которую придется дорого заплатить…

– Но русские продержатся хотя бы несколько месяцев?

– Полагаю, что да. Немцы, как всегда, быстро пойдут вперед, но потом забуксуют где-нибудь под Смоленском или Вязьмой. Главное, чтобы они не успели закончить кампанию до декабря. А когда ляжет снег и ударят морозы, будет уже поздно – вермахт не готов к суровым условиям русской зимы… Надеюсь, Гитлер завязнет в России надолго.

– Отлично, – пробормотал Черчилль. – Как только начнется мясорубка, я добьюсь заключения военного договора с Россией и оказания ей максимальной помощи. Если к нам присоединится Америка, то Гитлеру конец. Впрочем, подождем до завтра. А то мы, кажется, бежим впереди лошади. Точнее, впереди советского танка…

Белоруссия

12 июня 1941 года

Восточный берег Буга

Утренний туман ватным одеялом лежал на траве и кустах. Местность была низинная, спускавшаяся к реке, поэтому из-за него почти ничего не было видно. Приходилось идти буквально на ощупь. "Вата" местами была столь густая, что, казалось, можно было потрогать ее рукой. Голоса людей звучали глухо, еле слышно. Впрочем, разговаривать здесь не полагалось – граница все-таки. Впереди начинался пологий спуск к реке, дальше протекал неширокий, но глубокий Буг, а на том берегу лежала уже чужая страна.

Шесть человек, одетых в немецкий камуфляж, осторожно спускались к воде. На плечах несли легкие рыбачьи лодки, взятые у местного населения. Из кустов неожиданно вынырнул молодой лейтенант-пограничник.

– Сюда, товарищи, – прошептал он, – тут берег пологий, удобно спускаться.

Командир группы молча кивнул. Через минуту бойцы были уже на берегу. От реки поднимался легкий пар, вода казалась молочно-белой. Осторожно спустили лодки на воду, разобрали весла. Лейтенант вошел в реку и оттолкнул их. Челноки тихо заскользили по воде и через минуту скрылись в тумане.

На противоположном берегу все было спокойно. Лишь какая-то птица спросонья крикнула пару раз и замолкла. Через несколько минут лодки мягко уткнулись в песок. Бойцы соскочили на берег и стали подниматься по едва заметной тропинке. У самого края обрыва пришлось остановиться и замереть – впереди показался немецкий патруль. Двое солдат, кутаясь в непромокаемы плащи, прошли совсем близко, буквально в нескольких шагах. Но собаки с ними не было, а потому они ничего не заметили.

Когда патруль скрылся, командир показал рукой – вперед. Бойцы выбрались на ровное место и пошли вдоль реки. Метров через сто остановились – впереди темнела громада моста через Буг. Хорошо было видно пограничную будку, возле которой прохаживался одинокий немецкий часовой.