Первая линия. Рассказы и истории разных лет - Макс Фрай

Из этого вовсе не следует, будто кулукуяле не знакомы основы медицины. Другое дело, что к знахарям всегда относились со снисходительным презрением: их услугами охотно пользуются — в точности как наши соотечественники пользуются услугами проституток, — однако и речи быть не может о том, чтобы, скажем, пригласить знахаря на завтрак в приличный дом или обменяться с ним ритуальными дарами в день троекратного полнолуния. Мальчика из хорошей семьи никогда не отдадут в любовники профессиональному знахарю (тут следует отметить, что детская проституция — явление для кулукуяле совершенно нормальное, нечто вроде обязательной части программы школьного воспитания).

Зато особым почетом и уважением пользуются среди кулукуяле знахари, которые способны врачевать на ощупь. Как правило, они обладают нормальным зрением (слепым был лишь основатель школы по имени Хакка Кес), но, прежде чем войти в покои раненого, такой знахарь непременно завяжет глаза плотным шарфом из волокон панки. Известно, что знахари, врачующие вслепую, нередко ошибаются, а их пациенты гибнут. И все же любой состоятельный кулукуяле предпочтет вверить себя представителю этой школы, а услуги незрячих врачей, не преступающих границы пристойности, стоят в десятки раз дороже, чем помощь обычного «распутного» лекаря.

7

Твенги, расселившиеся в оазисах пустыни Трауги, величайшей непристойностью считают старость. Почему так получилось — неизвестно самим твенги, они совершенно не в состоянии объяснить, по какой причине полагают старость не просто злом, но злом неприличным, бесстыдным, похабным. Однако же по сей день твенги верны этой древней традиции.

Некоторые исследователи предполагают, что идея о непристойности старения принадлежит древним племенным вождям твенги. Таким образом они исподволь внушали своим воинам желание геройски погибнуть в бою и, следовательно, избежать позорной старости.

Пожелание долгой жизни, которое столь благожелательно звучит в устах человека любой другой культуры, с точки зрения твенги, ужасное оскорбление. Будучи произнесенным вслух, такое пожелание почти наверняка спровоцирует не просто драку, но настоящую бойню.

В частности, некоторые исторические документы позволяют с уверенностью утверждать, что именно совет откладывать деньги на старость стал в свое время причиной войны между оазисами квепти и стонги — единственной гражданской войны за всю тысячелетнюю историю народа твенги.

Любопытно, что при этом твенги не убивают своих стариков, у них нет даже традиции возрастных самоубийств. Любой твенги знает, что когда-нибудь станет всеобщим посмешищем, которое даже собственные дети не пустят на порог дома. Единственный шанс избежать позора — умереть молодым. Наилучший способ — с честью погибнуть в бою с кочевниками, которые, впрочем, случаются весьма редко, или в драке, каковые, напротив, завязываются чуть ли не ежедневно.

Старики живут в специальных коробках, похожих на наши собачьи будки, и питаются скудным подаянием, которого вечно недостает. Твенги вовсе не скупы, но многим попросту неловко иметь дело со стариками, которые к тому же выходят на улицу только по ночам, закутавшись с ног до головы в специальный балахон. Больше всего твенги обеспокоены, что стариков могут увидеть дети.

В то же время детей, которые сами, по собственной воле ходят к коробкам, чтобы наблюдать за жизнью стариков, сурово наказывают: увозят в пустыню и оставляют там без пищи и одежды. Мало кто из юных нарушителей пристойности возвращается домой живым, зато тому, кто вернулся, прощают все, поскольку твенги уверены, что солнце пустыни способно выжечь любую скверну.

8

Глуны, что живут в предгорьях Квасса, полагают чрезвычайно непристойным всякое публичное проявление скуки. Они считают, будто человек, демонстрирующий скуку, хочет показать присутствующим, что в его жизни случалось кое-что гораздо более интересное, чем текущий эпизод. Глуны уверены, что окружающие непременно постараются представить себе разные увлекательные сцены из жизни скучающего; фантазия их разыграется, и в конце концов все присутствующие будут ввергнуты в совершенно непристойные мечтания.

Поэтому у глунов принято не раздумывая плевать в лицо любому, кто выглядит заскучавшим. Драка, которая непременно последует за плевком, отвлечет всех от непристойных размышлений, полагают они.

Впрочем, такие инциденты случаются крайне редко, поскольку благовоспитанные глуны с детства приучены во всех обстоятельствах сохранять на своих физиономиях выражение заинтересованности и живого участия.

9

Некоторые исторические документы свидетельствуют, что отруханы — немногочисленное племя, жившее в лесах на севере Мораквы, — считали непристойным любое проявление агрессии. Легкий символический шлепок по бедру служил у них недвусмысленным приглашением к любовной игре; собственно говоря, всякий удар, в их представлении, являлся началом полового акта, его полноценной и обязательной составляющей. С этой точки зрения можно понять яростное нежелание отруханов вступать в драку с чужими людьми и тем более животными.

Отшлепавший ребенка подвергался всеобщему порицанию; драка между мужчинами представлялась чуть ли не актом мужеложства, а убийство животного — чем-то вроде зоофилии, то есть поступком особенно отвратительным.

Не будучи убежденными вегетарианцами, отруханы были вынуждены довольствоваться растительной пищей; лишь изредка им выпадала удача найти в лесу останки мертвого зверя, в таких случаях устраивались большие праздничные пиры, в ходе которых труп с жадностью пожирался.

Понятно, что отруханы не были способны конкурировать со своими более агрессивными соседями (из всех военных премудростей они преуспели лишь в искусстве прятаться). Если бы их причуды не были описаны дотошными завоевателями, мы бы никогда не узнали об этом давно исчезнувшем народе.

10

Величайшей непристойностью считают уход за собственной внешностью люди ватаки, обитающие в янтарных городах долины Пахатка. Им кажется, что забота о наружной красоте — что-то вроде жульничества, мошенничества, нечистоплотной попытки показаться лучше, чем ты есть.

По их мнению, обладать красивым лицом — само по себе изрядная неприятность; однако, полагают ватаки, эту беду можно поправить, если как можно реже мыть и расчесывать волосы, не бороться с разрушением зубов и дурным запахом изо рта и годами не менять одежду (регулярную смену гардероба могут позволить себе лишь глубокие старики и тяжелобольные — в тех случаях, когда, по мнению знахаря, хворь затаилась не в теле, а в складках одежды).