Клинки севера - Алина Илларионова

Без добычи мальчик всё же не остался. «Вестником» заинтересовался Л'лэрд Шантэль, даже на лишний медяк расщедрился. Разносчик ловко подкинул монетку на ладони, надкусил, подмигнул, и был таков — только сандалии засверкали. Листовки с новостями, набранными на печатном станке, не так давно появились и в Равенне. Их разносили по домам опрятно одетые мальчики, но чтобы торговать на углах! С простолюдинов объявления на столбе хватит, даже если шлёпать туда полгорода, а чернь безграмотная и вовсе обойдётся слухами.

— Так вот на что переводятся наши леса? — Вилль воинственно скрестил руки на груди.

— Нет, мой друг, это тростник, — усмехнулся Мариус Аттеа. — Лес закупают для мебели и отделки помещений, а сами дома каменные либо глиняные. Это мы лес не жалеем, а здесь древесина в цене.

— Благодарю, господин, — поклонилась Мия. — Итак, на чём я…

— Кто такие драккозы? — Л'лэрд Иллисьен сцепил руки в замок. Шантэль одобрительно кивнул.

— Презабавные тварюшки! Гибрид стрекозы и ящерицы. При мне выводили, ага. Шесть лет назад саранча здесь буйствовала — о-о-о! — Шумор махнул лапищей. — Геллера драккоз и придумала, чтоб её, значицца, истребить.

— Истребила?

— Ага! — Полубут расплылся в довольной улыбке. — Они тварюшки мирные и полезные. А атакуют ягоду. В пригороде абрикосы поспели, ещё клубника-земляника осенняя. Волноваться не о чем, сюда они не полетят.

— Благодарю, господин Шумор! Итак, на чём я…

— Расскажите про Тёмный Город. Думаю, он не менее интересен, чем Катарина-Дей. Жаль, его не включили в обзор.

Любознательный Шантэль премило улыбнулся, чаруя наверняка. И попробуй такому откажи! Сказительница не устояла, а Дан вдруг подумал, что Л'лэрд очень неплохо подкован в скадарской культуре.

— Тёмный Город? Что ж… Пожалуй, расскажу немного… Тёмный Город — это сеть лабиринтов, расположенных прямо под мостовой. Сколько в нём ярусов, никто не знает. И, думаю, не рискнёт выяснять. Ходят слухи о проклятьях, о неведомых тварях… или народах, которые живут в темноте. На данный момент у нас две версии его происхождения. По первой, наиболее вероятной, пустоты до Исхода заполняла Природная Магия. Другая скорее легенда. Некоторые историки считают, что лабиринт некогда вырыли драконы. Как вы знаете, летающие ящеры жили в пещерах Терракотового Плато на востоке, затем, по неизвестным причинам переселились в Ильмарранские Дикие Горы. Землетрясение поставило точку в их летописи, а нам остались только легенды и домыслы.

— Неизвестные причины связаны временными рамками с Исходом Магии.

— О, это совпадение, и не более!

— Пустоты под землёй неизвестного происхождения. Ходы и лазы, вырытые людьми. Водопровод. Сама Катарина-Дей стоит на чём-то вроде гигантского мыса, — Шантэль легонько топнул по днищу кареты. — Мы ходим по осиному гнезду, господа. Несколько удачных взрывов по цепочке, и город провалится вместе с нами.

Воцарилась тишина, в которой даже уличный шум увяз и заглох. Было слышно, как стучат подкованные копыта по опасной мостовой да скрипят колёса, проворачиваясь в осях. Лицо невозмутимой сказительницы пошло красными пятнами, она сжала руки в замок так, что костяшки побелели.

— Беспокоиться не стоит, а то, чему вы стали свидетелями — всего лишь выражение беспомощности, притом бескультурное. Как назвать тех, кто уничтожает искусство? Быдло! Плебеи! Я знаю, Л'лэрд Шантэль, что вы возмущены наведённым над посольством куполом, но поверьте, это для вашего же блага. Город защищают Одарённые! Мы боремся с террористами, и успешно…

— Говоря «мы», вы имеете в виду сыскную службу, горожан в целом или себя лично?

— Простите? О чём вы?..

— Прошу, дитя, не принимайте близко к сердцу стариковское брюзжание, — тонко усмехнулся эльф. — Эти взрывы… Террористы… Так непривычно и неприятно… Чувствую, ждёт меня ехидна под кроватью!

— С вами, Шантэль, и тараканы не уживутся! — беззлобно хохотнул господин Шумор.

— Нынче в столице в моде блохи, — Л'лэрд изогнул бровь.

Первыми загоготали орки, следом прыснули остальные «посвящённые». Действительно, с недавних пор в Равенне начался «блошиный бум». Эстеты-аристократы дарили друг другу насекомых в инкрустированных самоцветами шкатулках, заказывали у ювелиров изящные блохоловки. В столичном музее появился экспонат, вызвавший у обоих братьев восхищение и недоумение одновременно: под лупой на крохотном пьедестале, сработанном из опала, гарцевала высушенная блошка, а верхом восседал малюсенький рыцарь в золотой броне с неверрийским стягом в руке.

Сказительница Мия присела на лавочку, с улыбкой окинула послов цепким взглядом умных карих глаз.

— Рада, что к вам вернулось хорошее настроение. Понимаете, я — не воитель и не смогу арестовать всех террористов. Я могу лишь беречь то, что мне доверено. Память. Три сотни лет назад во время войны Равенна сильно пострадала по нашей вине. Были утрачены древнейшие памятники и едва не погиб водопад Рассветный Каскад. Я не одобряю, более того, порицаю действия скадарских воинов, и могу смело заявить об этом самому Кэссарю! И любой из моих коллег может! И мы все встанем грудью на защиту даже такого вот… неприличного фонтана! — к концу тирады глаза женщины заблестели, и притихшие послы уверились в том, что не только грудью встанет, да ещё и вооружится чем поувесистей. Выдержав паузу, она поправила очки и привычным певучим тоном закончила:

— Те, кто жил до нас, созидали в надежде на то, что мы будем помнить и хранить. Разве нет?

Аплодировали все. Стоя.

Вилль дожевал персик, метко стрельнул косточкой в можжевеловый куст, неспешно ополоснул руки в фонтане, уже отключённом, и, наконец, соизволил уделить родственнику внимание и даже один насмешливый хмык.

— Что? — Дан присел рядом на нагретый солнцем бортик. Подозрительный братец не пожелал разговаривать в комнате, но причин толком объяснить не смог, только руками разводил. Мол, чую неладное, и всё тут!

— Лет пять назад накануне Ярмарки Кусай с закадычным приятелем Заграем забрались в Эртанов ледник, а там свиные окорока висели, аж четыре штуки. К счастью, Эртан собак вовремя застукал, а иначе грызли б мы на праздник лапти под соусом. Так вот, видок, говорил, у них был чумовой: уши торчком, глаза с полушки и блестят, языки набок, слюни капают, а сами урчат «окоррока, окоррока…»

— Ты за ужином не наелся?

— Да нет, просто у тебя сейчас лицо такое же. Окоро… виноват! Бёдра, бёдра…

— Тьфу! Как дерёвней был, так и остался!

— Да ладно, не злись. Слушай, я вот что решил. Завтра пойду в Весёлый переулок, — Вилль сказал это самоотверженно, будто решаясь выйти с оглоблей наперевес против бронированной вражьей конницы.