Будни самогонщика Гоши - 2. Мир и нир - Анатолий Евгеньевич Матвиенко

взятых напрокат бодигарда. Те успели затеять свару с придворным. Рядом ошивалась фрейлина королевы-матери. На лице некогда красивой женщины перемешалось выражение двух эмоций. Чем-то раздосадована. И одновременно довольна. Неужели из-за увядшей дамы зазвенят мечи и пара охальников получит лишние дырки? Перебьёшься! Прокатное имущество надлежит вернуть в целости.

- Глей Гош к вашим услугам. Вижу, двое моих неотёсанных влипли в историю?

Решил вызвать огонь на себя. Тем самым погасить его. Просчитался.

- А… бывший министр. Выскочка из южной провинции.

Ещё один ручной пёсик нового короля. Тявкает. Наглый. Самоуверенный.

- Выпить душу? – сориентировался Биб. – Или памяти лишить, чтоб не помнил – из-за чего свара?

- Бабёнка напомнит. Чую, разрешение щипать за ляжки два долботраха приняли буквально.

Секунда внутреннего разговора была принята крысёнышем за замешательство.

- Молчишь? Вас, деревенщину, не учили манерам?

- Думаю. Вызвал бы тебя на дуэль и заколол как пырха за оскорбление благородного глея словами «выскочка» и «деревенщина». Но проще сходить к судье и просить возбудить дело. Буду просить тебя высечь на рыночной площади. Со снятыми портами. Для безродного хватит.

Деда рассказывал, что в его молодости, когда не было игровых приставок, пацаны забавлялись с лягушками. Вставляли соломину. Надували. Ровно так же надулся недоносок. Безо всякой соломинки.

- Да ты не представляешь, с кем связываешься, глей! Я – брент Крулай! Или будешь прятаться за свой титул?

- Для тебя я не глей, а господин глей, недоносок.

- Что-о?! Ты кого обозвал недоноском?

Ситуация накалилась. У меня право выбора. Ант может вызвать любого анта, кроме короля. Глей хрымской расы не обязан отвечать на вызов хрыма-брента. А, чёрт с тобой…

- Биб! На нём нет никаких амулетов, благословений Моуи или ещё чего-нибудь защитного?

- Нет, хозяин. Пить?

- Не сейчас, - я посмотрел в нахальные серые глаза королевского любимчика и спросил вслух: - Твоё брентство хоть чего-то стоит? Или там кусок пустыря с собачьей будкой?

Он рассказал. Старался, пыжился, будто предлагал мне это брентство купить за вагон серебра. Постепенно вокруг стала собираться толпа. В основном – придворные и посетители дворца. Выпорхнул и король, оповещённый о ссоре.

- Крулай! – подначил он. – Ставишь брентство против его глейства?

- Ставлю!

- А ты, Гош?

- Моё глейство против его брентства – что каросского кхара против дохлого кота. Но я не привык бегать от опасности.

Король улыбнулся. Нехорошо так.

- Знай же, Гош. Крулай – один из лучших мечников Мульда. И мой доверенный.

- Я оправдаю твоё доверие, мой король, - поклялся мой будущий противник.

- Да уж, оправдай. Глей Гош только что обязался привезти мне оконное стекло на сто серебряных динов. У него свой стекольный заводик, Крулай. Стёклышки тогда с тебя будут. И жену… в смысле – вдову Гоша… Ты не обижай. Дай ей домик, огород какой. Видишь, глей, как я забочусь о подданных!

Решил отжать у меня имущество и опустить Мюи в нищету?! Призываешь биться до смерти – до моей смерти? И ещё ожидаешь благодарности? Хреновый же ты король, Карух. И людей плохо знаешь.

- Премного благодарен, сир, за заботу. Предлагаю драться немедленно. Прямо здесь. Эти двое – мои секунданты. Как, кстати, ваши имена? Успел забыть.

- Драх.

- Орвил.

- Хорошо. Драх, не одолжишь мне свой меч?

Можно, конечно, элементарно пристрелить паскуду. Но вдруг тут какие-то особые правила. Да ещё начнутся разборки, не колдовское ли у меня оружие. Поступим проще.

- Биб! Так и быть. Напьёшься досыта. Но только по команде.

- Жду с нетерпением, хозяин!

Начались приготовления. Расчистили круг, довольно тесный – шагов в десять в поперечнике, больше в приёмной не получилось. Дама, присутствовавшая в начале сцены, громко и радостно прошептала «всё это из-за меня». Не понимает, что тут другое важнее: отжать нажитое непосильным трудом. Сидел бы тихо, сопел в две дырки… Нет, свалившийся в Мульд как Абрамович в Великобританию, я вдруг выторкнулся наверх. Кому-то не понравилось? Укоротить выскочку! Всё отобрать. Присвоить. Средневековый рэкет!

Ну и славно. Руки развязаны. Совесть спокойна.

Крулай принял стойку. Крутанул меч. К слову, он у него лёгкий, узкий по сравнению с взятым у Драха.

Я качнул мечом. Тяжёлая дура. Таким махать – через три минуты рука отнимется. Каким-то образом полагается определить баланс… Понятия не имею – как! Плевать. Лишь бы железяка не развалилась от первого удара.

Крулай лупанул со всей дури справа-сверху наискось. Я успел подставить меч. Его лезвие грохнуло по моему и скатилось до крестовины… не знаю её правильного названия.

Пальцы заныли от мощного удара.

Я шагнул назад, разрывая дистанцию. Болельщики брента радостно заорали – глей отступает… Собственно, радовались все. Похоже, даже Драх с Орвилом. Предатели. Небось – ставки против меня сделали.

Крулай снова крутанул мечом и сделал выпад – как в фехтовании. То есть пырнул меня в живот. К слову, прикрытый только камзолом, у засранца надет кожаный колет, сверху – кольчуга.

Всё же меч – не шпага. Я успел уклониться, он только задел чутка, распарывая ткань.

- Пей!

Рубанул в ответ. Тупо – сверху вниз. Как топором.

Он блокировал мечом, но вяло. Взгляд его потускнел…

Выпад в горло. Поверх кожаного колета с нашивками. Тяжёлый меч будто и особого сопротивления не почувствовал. Влетел на треть длины чуть ниже коротенькой бородки. Вышел из затылка.

Я успел крикнуть:

- Продаётся брентство! Срочно, недорого.

После чего тело бывшего владельца этих земель, столь их расхваливавшего, повалилось на каменный пол.

Король бросился к павшему. Потом обернулся ко мне.

- Ты убил его!

- Как и всякого, кто осмелится бросить мне в лицо «выскочка» и «деревенщина». Я – твой глей, Карух. Сколько стоит королевская честь, если твоих глеев будут безнаказанно унижать? Я защитил не только и не столько свою честь. Главное – честь короля и королевства.

- Да ты… - он хотел сказать что-то резкое, но не мог придумать – что. Не красноречив. Беда просто.

- Не благодарите. Завтра зайду к Пинху за мандатом на стекло. Пока не выполнил обещание, данное королю, я не вправе умирать.

Бросился из дворца практически бегом. Не то чтобы боялся гнева Каруха. Хотелось выпить. Напиться. Потому что внутри меня снова прозвучала сытая отрыжка верьи. Она наложилась на события долгого дня: с верьей у рощи Веруна, с торговлей у короля, с дуэлью.