Последнее пророчество - Жан-Мишель Тибо

Это открытие повергло ее в смятение. И все же отец Иероним совершенно четко описал происхождение туники. Кто-то из двоих врал. Инесс пришла к выводу, что результаты углеродного анализа с использованием изотопов углерода 14 изначально были вымыслом либо был исследован образец, который не имел никакого отношения к тунике. Кто-то хотел лишить реликвию ореола святости… Ей хотелось довериться своей интуиции и для себя все разложить по полочкам. Менее чем через час она входила в собор Святого Дионисия, желая рассмотреть реликвию поближе.

Она забывала об осторожности по мере того, как разыгрывалось воображение. Тем не менее она автоматически предпринимала меры предосторожности, приведенные в инструкции по безопасности – несколько раз переходила с одной стороны улицы на другую, путая следы. Несколько раз она оглядывалась, но при всем желании не могла заметить женщину, одетую без намека на изысканность – серую на фоне серой стены. Эта женщина скрывалась за спинами прохожих, пряталась то за углами, то в нишах зданий. Инесс решила воспользоваться метро и зашла на станцию на улице Сен-Пласид.

Несколько минут спустя, соблюдая все те же инструкции, она вышла на площади Севр-Бабилон, пересекла сквер, населенный кормилицами, детьми и голубями, и вошла в большой магазин «Бон Марше». Это было идеальное место, чтобы оторваться от «хвоста», если таковой имелся. Некоторое время она бродила в отделе косметики, вдыхая до тошноты запахи синтетических духов, потом поднялась на эскалаторе на этаж и затерялась среди стеллажей с модной одеждой, поднимавшихся до самого потолка с раскаленными лампами. Внезапно внутренний голос приказал ей остановиться и оглядеться – сначала по сторонам, потом посмотреть в зеркало. Однако взгляд натыкался лишь на силуэты продавщиц и покупателей. Дымка, светящийся туман, неясные запахи… Лица и фигуры мелькали, сливаясь в единое целое.

Христос был в самом центре этого целого.

Инесс увидела Спасителя, несущего на раненом плече крест, ступающего босыми ногами по острым камням, шаг за шагом приближающегося к Голгофе. Его мать, Мария Магдалина и Марта, напоминающие трех парок, символизировавших три этапа человеческого существования – рождение, жизнь и смерть, следовали за ним, проливая молчаливые слезы на его кровавые следы.

Картины в ее воображении быстро сменяли друг друга. Вот Иисуса распяли. Легионеры разыграли тунику в кости. И вот небеса почернели, тени пали на холмы Иудеи, Иерусалим накрыла ночь, наслав страх на его обитателей. Потом, устрашившись молний, павших на землю от трона Господнего, бежали от креста римские солдаты и толпа зевак. Инесс ощутила их страх. Она на пару мгновений закрыла глаза, и перед мысленным взором потекли века гонений. Мимолетным было видение святой Терезы, которой туника принадлежала в IV веке, прежде чем попала в средневековый дворец. А вот вокруг туники собрались родовитые византийцы. Там же были рыцари-дикари и несколько епископов. Императрица Ирина дарит реликвию Карлу Великому… Теодрада, дочь императора и аббатиса Аржантёйского аббатства, в свою очередь получает святую реликвию. Цикл закончен.

Теперь ей все было ясно. История признавала существование туники Иисуса, но Инесс не слишком доверяла истории. Вслепую двигаясь вперед, она задела лампу на подставке и тотчас же пришла в себя, ощутив реальность настолько четко, что окружавшие ее люди и предметы, освещенные сотнями электрических ламп, предстали перед ней, словно кадр на кинопленке. Шесть женщин, две пары, три продавщицы. Эта картинка не была безобидной.

Инесс нахмурилась, заподозрив неладное. Одна из шести женщин – на вид лет тридцать, серые полотняные брюки, антрацитового цвета футболка с длинными рукавами, на плече бежевая сумка – привлекла ее внимание. Краткосрочная память продемонстрировала ей начало «фильма» о ее сегодняшней прогулке. В первый раз она увидела эту женщину перед библиотекой курии, потом, возможно, на пешеходном переходе на улице де Ренн. Как минимум трижды за час, и это при таком запутанном маршруте… Шансы встретиться в третий раз превосходили возможную вероятность. Эта женщина была вражеским агентом. Инесс решила, что она не имеет отношения к «Opus Dei». Она не была похожа на члена этой организации. Чересчур накрашена. Слишком много колец на пальцах.

Женщина с интересом разглядывала решетчатый светильник. Она бросила на Инесс быстрый рассеянный взгляд и прогулочным шагом направилась в другой отдел. Инесс не знала, что предпринять. Скрыться от нее или подойти? Она выбрала первое. Спустившись на первый этаж со всей возможной быстротой, она спряталась за плотным рядом синтетических шуб и стала ждать. Женщина скатилась по эскалатору, крутнулась вокруг собственной оси. Осознав, что объект слежки утерян, она пошла наугад, в направлении, противоположном тому, где находилась Инесс.

Прошло три, пять, десять минут. Инесс вышла из укрытия и направилась к переходу, соединявшему основное здание магазина с помещением, в котором разместился «Гранд Эписри».[28] Очень скоро она вышла через боковую дверь и окликнула таксиста.

– К Аржантёйскому собору! – бросила она водителю.

Глава 19

Колокольня малой базилики Святого Дионисия вонзила свой крест в высокое голубое небо. Строительство ее закончилось в 1866 году. Руководил им Теодор Балю – архитектор, знавший толк в вопросах святости и каббалы. Базилику в романском стиле, с тремя расходящимися, как лучи, приделами, возвели на месте старого кладбища. Ее фундамент ушел в глубину полной костей земли, соединившись с останками церкви, стоявшей на этом месте во времена раннего христианства.

Смерть ожидала Инесс. Две дюжины человек, облаченных в траурные одежды, окружили украшенный черными лентами стального цвета катафалк. У входа в церковь были расставлены венки: между ивовыми прутьями натянуты синие и гранатового цвета ленты, на них серебром – слова сожаления и нежности близких и друзей.

Сердце Инесс сжалось: недобрый знак. Она стремительно вошла в ярко освещенную церковь, окунула пальцы в кропильницу, перекрестилась и склонила голову в ответ на приветствие священника. Он принял ее за родственницу покойного. Он вернулся на свой пост на пороге своего «дома», вид у него был чопорный. Инесс отметила, что внешность его не соответствовала выбранному роду занятий: толстое лицо походило на надутый воздушный шар, щеки и подбородок лоснились от жира, маленькие голубые глаза едва угадывались в складках плоти.

Он стоял и смотрел на Инесс, которая повернула направо. «Еще одна грешница, пришедшая просить милости у Христа», – подумал он без всякого сочувствия. Ежедневно перед его глазами проходила длинная вереница людей, жаждущих чуда. Если бы он меньше думал о себе и больше – о вере, он бы передал реликвию Ватикану. Но по здравом рассуждении решил не делать этого, поскольку пребывание ее в храме приносило лично ему немалый доход.

Инесс приблизилась к специальному алтарю, на котором, сложенная, покоилась тупика. На первый взгляд в ней не было ничего необычного. Она положила левую руку на стекло, чтобы напитаться энергией реликвии. Отец научил ее черпать силы из священных предметов. Инесс вспомнила, как однажды в часовне Гранады держала в руках оливкового дерева крест V века, потом память подбросила новый образ: она в отцовской библиотеке, а перед ней – три дарохранительницы, принадлежавшие папе Григорию IX, активно боровшемуся с ересью при помощи Великой инквизиции. Последнее воспоминание не было приятным, поскольку наводило на мысли о кострах, на которых, ужасно страдая, сгорали люди.

Как много людей страстно молились перед этим одеянием, принадлежавшем Христу! Мария Медичи и Анна Австрийская прикасались к нему дрожащими губами. Короли и простые крестьяне становились перед ним на колени, моля о прощении грехов. Сколько здесь дано обетов, сколько зажглось надежд…

Круговорот веков поглотил Инесс. Она даже не пыталась сопротивляться увлекавшим ее силам, которые бросали ее то в центр бурных процессий, то на великие мессы, отправляемые на латыни, то в ряды обращенных в христианство дикарей. И вдруг новое видение: в пепельно-сером небе развеваются римские флаги, установленные на холме. Там же стоят три креста, на которых распяты казненные.

«Господи Иисусе, верую в Тебя!» – прошептала она, чувствуя, как почва уходит из-под ног.

Путешествие в прошлое окончилось. Звук органа заставил ее вздрогнуть. Базилика содрогалась от этих звуков до самого своего основания. Она постепенно наполнялась верующими. Откуда взялись все эти люди? У входа их была жалкая горсточка… Инесс наблюдала, как они рассаживаются по скамьям. Мощная песнь органа поднималась к своду. Религиозная музыка, воспроизводимая с помощью лабиальных и язычковых регистров восхитительного музыкального инструмента, смешалась со звуками скрипки, флейты, английского рожка, крумгорна, свирели, фагота и человеческого голоса, возвещая помещение гроба в неф. Служащие похоронного бюро поставили его на постамент перед алтарем. Дубовый гроб был украшен латунным крестом. Мужчина в черном костюме, подойдя, накрыл его венком из красных гвоздик и папоротника, затем священник обратился с речью ко всем собравшимся, исполнив первую часть ритуала так, как того желал Бенедикт XVI – на латыни. Его мощный голос подчинил себе Инесс: «Requiem aeternam dona eis Domine, et lux perpйtua, Luceat eis». – «Вечный покой даруй им, Господи, и вечный свет пусть светит им».