Студёное дыхание - Сергей Тармашев

– Там же ледник, – удивился кто-то из добровольцев. – Кругом лед, ураганные ветра и жестокий Холод! Как там может быть теплее, чем в Бункере! В Бункере хотя бы ветра нет.

– В глубоких ледниковых трещинах ветра тоже нет, – ответил Дорн. – Зато там полно ядерных отходов Барбекю. Их сбрасывают туда двести лет подряд! Короба, в которые укладываются отработавшие тепловыделяющие сборки, при падении разбиваются, и содержимое рассыпается. Среди этого и живут мутанты. В первые годы, надо полагать, много зверья издохло, а потом они стали плодиться ещё сильнее, чем прежде. Потому что там теплее, чем везде. Распад радиоактивных веществ сопровождается выделением большого количества тепла. Эти вещества всегда на несколько градусов теплее, чем окружающий воздух. При сгорании одного грамма угля выделяется восемь тысяч калорий, а один грамм радия, распадаясь, выделяет сто двадцать калорий тепла в час, и общее количество тепла, которое выделит этот грамм радия при распаде, достигает двух миллиардов калорий. А в Могильнике рассыпан далеко не один грамм радиоактивной дряни! Поэтому пока планета принадлежит Холоду, мутанты в Могильнике никогда не переведутся, но не думаю, что в Бункере сейчас много незанятых нор. Кого-то выдавили из Могильника более сильные, а кто-то вообще пришёл из другой части Австралии. Тут хватает порождений Холода, Могильник не единственное место, где есть вечно голодные твари. Наверняка зверьё теперь живет не только в Бункере, но и вообще в каждом нашем строении. Надеюсь, Барбекю они ещё не распотрошили.

Вертолёт достиг здания АЭС и сделал над ним несколько кругов. Разбитый шар разрушенного теплообменника был окружен звериными следами, и при приближении вертолёта из его развалин с пронзительными криками взмыла в небо крупная стая птиц. Птицы были невелики и поспешили убраться подальше от громко рокочущей винтами машины, что несколько успокоило мгновенно напрягшихся рекрутов. Наземных мутантов видно не было, снег вокруг уцелевшего теплообменника следов на себе не имел, крыша центрального здания также не несла никаких отпечатков.

– Сэр, слой снега на крыше увеличился ещё на фут! – второй пилот указал Коэну вниз. – Это из-за страховочного ограждения по периметру, его теперь не видно под снегом. Но звериных следов нет, и тепловизор не даёт отметок! Можно приземляться, если что, мы успеем взлететь! Но я не думаю, что эта крыша мутантам интересна! Слишком высоко и пусто, иначе бы твари давно кишели здесь!

– Садитесь как можно ближе к люку! – приказал госсекретарь и обернулся к членам экспедиции: – Джентльмены, в первую очередь нам предстоит откопать люк! Он был устроен в качестве аварийного входа и ведёт прямо в третий отсек АЭС, который не занят мутантами! Как только люк будет открыт, мы определим, не прорвались ли мутанты внутрь третьего отсека! Если в отсеке чисто, то мы спускаемся вниз и приступаем к работам! Я прошу вас не торопиться и ждать указаний офицеров охраны! Я не хочу рисковать вашими жизнями! От вас зависит будущее Новой Америки!

Вертолёт приземлился на заснеженную крышу, но офицеры охраны не стали открывать дверь, заявив, что в целях безопасности необходимо выждать несколько минут. Если на крыше всё-таки затаились мутанты, то пусть они набросятся на вертолёт, чем на покинувших его людей. С этим никто спорить не стал, лишь русский человеко-мутант поинтересовался, почему никто не выходит. Майк повторил для него слова офицера охраны, и косматый жлоб махнул рукой:

– Пусто на крыше вашей. Нет здесь зверушек, даже птицы не ночуют. Не робей, человече, открывай дверь, да пошли люк откапывать. Чую я, там, куда он ведет, тоже зверушек нет. Зато есть запах смрадный. Дымит у вас там что-то.

– Что?! – возопил старый Логан, рванувшись к вертолётной двери. – Открывайте! Немедленно!

Полярные деды, не дожидаясь действий охраны, распахнули вертолётную дверь и повыпрыгивали наружу. И тут же оказались по колено в снегу, закрываясь руками от клубов снежной пыли, поднятой останавливающимися лопастями вертолётных винтов.

– Лопаты! Несите лопаты! – чертыхался Логан, с трудом пробираясь через снежную толщу. – Надо прокопаться к люку! Молодёжь, шевелись, шевелись! Мистер Коэн! Где находится люк?

В итоге вскрыть люк в Барбекю удалось только через полчаса. Сначала рекруты выгружали лопаты и выгружались сами, потом началась расчистка снега рядом с вертолётом, в том месте, где находился люк. Однако выяснилось, что пилоты ошиблись с приземлением на пару метров, и найти под снегом люковую крышку удалось только со второй попытки. Затем люк все-таки откопали, но сразу открыть не смогли: что-то там не то смерзлось, не то расширилось. Пришлось использовать лебёдку, управляющую верёвочной лестницей вертолёта. К ней привязали трос, соединённый с люковой крышкой, и подали питание. Только тогда люк удалось распахнуть, и полярные деды, неуклюже манипулируя своими протезами, полезли внутрь АЭС. Всё это время косматый варвар разъезжал на своих лыжах по крыше Барбекю, двигаясь по её периметру вдоль самого края, и таращился на территорию Реактора, превратившуюся в ледяное кладбище разбитой техники.

– Вижу задымление! – зашипела рация в нагрудном кармане, и Майк прислушался. – Он был прав, тут сильно воняет! Судя по запаху – проводка тлеет! Дуэйн, займись со своими парнями поиском источника дыма! А мы проверим центральную пультовую!

– Хорошо, Логан, мы найдем его, – протрещал в ответ голос Дорна. – Мистер Коэн, нам потребуются противогазы! Я сейчас пришлю к вертолёту кого-нибудь за ними!

– Мистер Батлер, выдайте им сумки со средствами защиты, – приказал госсекретарь. – Они находятся где-то среди груза, заявка на них была в основном списке ваших коллег. – Коэн стоял возле вертолёта и наблюдал за варваром, вглядывающимся в сторону Бункера. – Наш русский партнёр не ошибся насчет задымления. Я хочу знать, как он сделал это. Спросите у него, Майк.

– Это пустая трата времени, сэр, – отмахнулся тот, недовольно разглядывая штабеля походных сумок и переносных контейнеров. И в какой именно из этих чёртовых куч он должен найти эти чёртовы противогазы?! – В ответ косматый болван ляпнет свою стандартную глупость типа «чую я»! У него в таких случаях всегда один и тот же текст, сэр, можно даже не спрашивать. Я уверен, что просто унюхал запах дыма. Он же мутант, а у мутантов ненормально острое обоняние. Мутанты Могильника чуют кровь за несколько десятков километров, вы же знаете, сэр.

– И, тем не менее, спросите, Майк, – настоял Коэн. – Представляется сомнительным, что он привел вас в «Эдем» по одному лишь моему запаху. Вы давали ему обнюхать какую-либо вещь, которую я использовал ранее, когда прилетал в Полярное Бюро?