Студёное дыхание - Сергей Тармашев

Майк сообразил, что троглодит не понимает госсекретаря, и коротко изложил суть сказанного. Пока он делал это, мистер Коэн болезненно потер воспалённые глаза и вяло спросил:

– Что случилось с оружием уважаемого мистера Свитогоа… я наслышан о прыжке с борта вертолёта… Вы устроили такой переполох. Все испугались за жизнь посланника дружеского народа. Пришлось потратить топливо на вылет второго вертолёта. Надеюсь, это стоило того…

В этот момент Майк понял, что показалось ему подозрительным в поведении Свитогоа. Косматый громила, залезая в вертолёт, опять был без своего боевого металлолома. Вместо него он помогал добровольцам тащить их сумки, в которые полярные деды понапихали целую гору специализированного инструмента со складов Полярного Бюро. Всех этих мечей-ножей-луков на супермясной туше русского жлоба не наблюдалось.

– Мистер Свитогоа, вы решили не брать с собой своё оружие? – уточнил Майк.

– Так ведь ты сам сказывал, что бесполезное оно там будет, – удивился головорез. – Что там порой винтовки специальные не справляются. Вот я и не стал лишний груз брать. Лучше ватажникам помогу инструмент нужный нести, всё ж подспорье.

Пришлось переводить его слова мистеру Коэну. Чёртов фашист вновь подставил его своей тупостью! Теперь получается, что это из-за Майка Избранные не смогут провести экспертизу дикарских железок, особенно лука, который без проблем гнулся на запредельном морозе без обрывов тетивы. Сейчас была такая удобная возможность для этого! Добравшись до «Эдема», можно просто попросить недалекого троглодита «посмотреть» лук или выкрасть его на пару часов, пока головореза будут кормить и занимать расспросами. И вот такой прокол… Майк даже было хотел перевести Коэну не все слова, чтобы не потерять репутацию в глазах госсекретаря, но рядом сидели полярные деды, и если кто-то из них начнет поправлять Майка, то всё обернется ещё хуже. Мистер Коэн может подумать, что Майк лжёт ему в силу своей некомпетентности, а это неприемлемо. Но всё обошлось. Государственный секретарь не придал этому обстоятельству особого внимания. Услышав ответ, он лишь безразлично кивнул и вновь зашёлся в кашле. Потом принесли разогретые консервы и горячий чай, и полярные деды принялись доставать мистера Коэна вопросами. В основном их заботили гарантии того, что поставки припасов в их чёртово Полярное Бюро не прекратятся. Госсекретарь заверил их, что больше такого не повторится и в качестве аргумента попросил всех жителей комбината, не занятых в погрузке вертолёта, быть тому свидетелями. Это вроде как устроило отмороженных пенсионеров, и они переключились на обсуждение деталей предстоящей экспедиции.

– Я полечу с вами, – прокашлялся госсекретарь. – У нас будет утепленный вертолёт, один из двух уцелевших. Рисковать обеими машинами пока не будем, пилотов не хватает, всего три экипажа на две машины. Экипаж шаттла вообще единственный. Поэтому шаттл приземлится в десяти километрах от Реактора, это безопасное расстояние, оно определилось ценой многих жизней… От шаттла до крыши Барбекю доберемся вертолётом. Если потребуется, машина сделает несколько рейсов, чтобы перевести необходимые грузы. Крыша АЭС – это единственное место, не занятое мутантами. Воронками с неё срезало всё оборудование, теперь она абсолютно ровная, и птицы там не селятся. Что делать дальше – зависит от мистера Свитогоа и вас. Мы поможем всем, что только в наших силах.

Деды принялись перечислять, что необходимо иметь с собой в любом случае, независимо от состояния Реактора, так как Барбекю давно функционирует в автоматическом режиме, и потому штатное техобслуживание ей необходимо. Пока мистер Коэн тщательно записывал их слова на клочке бумаги огрызком карандаша, косматый варвар заявил, что желает помочь грузчикам, «потому как больно холодно им», и присоединился к погрузке вертолёта. Несколько добровольцев отправились с ним, и спустя минуту освобождённые от работы окоченевшие грузчики столпились вокруг бочек с кострами, обсуждая, какой русский молодец, и какие его друзья все из себя герои. Майк обречённо закрыл глаза. Тупость свойственна электорату, теперь он был в этом уверен на пятьсот процентов. Чтобы стать героем в их глазах, много не надо: выдай банку консервов или тащи на своем горбу их поклажу. И никто уже не вспоминает того, кому все обязаны появлением варвара.

Когда вертолёт был полностью загружен, на улице царил вечерний сумрак, и до «Эдема» машина добралась глубокой ночью. Майк по достоинству оценил предприимчивость Избранных: вертолёт приземлялся посреди заснеженной котловины под вопли надрывающегося счетчика Гейгера. Снег был расчищен лишь около двух бункеров, едва освещенных тусклыми фонарями, остальные были заметены пургой и в ночном мраке незаметны. Зато в темноте тускло светились расставленные всюду знаки, предупреждающие о радиационной опасности. Ощущение заброшенности и неприкасаемости окружающего пространства было воспроизведено виртуозно. И даже стоящий вдали шаттл добавлял этой картине большую убедительность. Носовая часть ракетоплана терялась в ночи, и лишь желтоватый свет единственного прожектора выхватывал из неё опущенную грузовую аппарель, по которой сиротливо перемещался единственный погрузчик. Если кто-то из членов экспедиции и сумел разглядеть какие-то другие бункеры, то однозначно не смог понять, сколько их тут. А уж догадаться о том, что они обитаемы, было абсолютно невозможно. Приземлившийся вертолёт встретила вооруженная охрана с эмблемами Комиссии по Ядерной Энергетике, и всех попросили срочно пройти в бункер, потому что долго находиться на поверхности при таком радиационном фоне небезопасно для здоровья. На этот раз косматый жлоб не бухтел ничего на тему того, что «не чует» вокруг никакой угрозы, и обошлось без тупых вопросов.

Внутри полярных дедов ждал следующий удар. Едва миновав тепловую завесу и войдя в бункер, они оказались среди постелей, заполняющих коридоры. Несчастные люди, терзаемые голодом и болезнями, были погружены в тревожные сны, прерываемые надрывным кашлем и тяжелыми кошмарами. Отовсюду доносилось нездоровое сипение, рваное дыхание, кто-то вздрагивал во сне, кто-то дергался, страдая от болезненного жара, кто-то вскрикивал и просыпался в холодном поту. Охрана осторожно перешагивала через спящих людей, и по их виду было сразу понятно, что офицеры давно привыкли к таким условиям передвижения. Отмороженные пенсионеры и их ученики притихли, а когда лифтовая кабина доставила их на нижний этаж, где спящих на полу людей оказалось ещё больше, и вовсе утратили всё своё величие. Мистер Коэн проводил их в тот самый бар, где кормили русского троглодита, и сообщил, что это единственное место, где они могут отдохнуть перед вылетом, пока грузится шаттл.