Негасимое пламя - Патриция Филлипс

— Нет, но пришло время остановиться. И сегодня мне это удалось.

— Вы хотите сказать, что вам не понравилось?

— Я этого не говорила.

— Так в чем же дело, Джессамин Дакре?! Если вы хотите, чтобы я поскорее убрался из вашего замка и оставил вас в покое, черт возьми, так я могу починить повозку и избавить вас от моего присутствия нынче же вечером!

— Нет, нет, не делайте этого! — перебила Джессамин, испугавшись, что именно так он и поступит, тем более что Рис вдруг резко повернулся, словно собираясь вскочить в седло. — О, я бы хотела, чтобы вы навсегда остались со мной!

Рис обернулся, Капюшон упал, и в солнечных лучах его густые волосы отливали синевой, словно вороненая сталь. В который раз дьявольская красота этого мужчины поразила Джессамин. Она почувствовала, как по спине у нее побежали мурашки. Сердце ее разрывалось от боли, когда она думала, что потеряет его навсегда. Их любовь умрет, не успев расцвести.

— Если бы я мог, — прошептал Рис и протянул к ней руки.

На мгновение заколебавшись, Джессамин кинулась в его объятия. Какое счастье, подумала она, чувствовать тепло его сильного тела. Крепко прижимая девушку к себе, Рис опустил голову и нежно коснулся губами ее волос.

— Я люблю тебя, Джессамин Дакре. Люблю больше всего на свете!

В первое мгновение она не поверила своим ушам, решив, что ослышалась. Как долго, как страстно ждала она от него этих слов! Так долго, что сейчас решила, будто ей просто почудилось. Широко открыв испуганные глаза, Джессамин взглянула на него, умирая от желания до конца дней оставаться в его объятиях, чувствовать его нежность. Если бы это была любовь…

— О, Рис, я тоже люблю тебя, — прошептала она чуть слышно, и голос ее предательски дрогнул. — Я еще никому этого не говорила…

Его губы нашли ее рот. Жаркое тепло поцелуя заставило Джессамин забыть обо всем.

Он целовал се снова и снова, и ей казалось, что с каждым поцелуем губы его становятся все горячее и настойчивее. Джессамин и сама отвечала ему с такой же страстью. Рис уезжал, и она не знала, суждено ли им свидеться вновь. Теперь он уже больше не прижимал ее к себе с трепетной нежностью. Нет, Рис сжал девушку с такой силой, что ей стало трудно дышать. С каждым мгновением, с каждым поцелуем он становился все более дерзким и нетерпеливым.

— Джессамин, любимая, я теряю голову! Я хочу тебя, Джессамин! — услышала она его жаркий шепот.

Хриплый голос Риса дрожал и прерывался от сдерживаемой страсти. — Я безумно хочу тебя, Джессамин. Это налетело как вихрь, стоило мне тебя увидеть. Боже милостивый, на кого ты была похожа! Я глаз не мог отвести! О, милая, скажи, что любишь меня, что будешь любить вечно, а потом не удерживай меня! Сейчас нет времени ни для долгого ухаживания, ни для осторожности. У нас ни на что нет времени, дорогая, ни на что — кроме страсти!

Джессамин осторожно накрыла кончиками пальцев его губы, заставив Риса замолчать. Хотя страсть и терзала ее с не меньшей силой, но холодный рассудок и впитанные с молоком матери запреты мешали девушке. Дыхание ее пресеклось, когда она на минуту представила, каково это — махнуть на все рукой и испытать на себе силу его страсти. Рис осторожно, едва касаясь губами, поцеловал кончики се пальцев, терпеливо ожидая, что она скажет. Неимоверным усилием воли он держал себя в узде. Слегка склонив голову, Рис припал губами к нежной шее, там, где под тонкой кожей едва заметно пульсировала синенькая жилка, и содрогнулся всем телом от жгучего наслаждения.

Его поцелуи сжигали Джессамин. Она чувствовала, будто жидкий огонь течет в ее венах вместо крови. Понимая, что девушка вот-вот сдастся, Рис еще сильнее прижал ее к себе.

— Ну же, любовь моя, скажи «да»! — нежно взмолился он.

Чувствуя непонятную твердость чего-то упругого и тяжелого, словно вырывавшегося из его тела, Джессамин смутилась и спрятала разгоревшееся лицо у него на плече. Грубая ткань его теплого плаща царапнула ей щеку. Она с наслаждением втянула в себя мужской запах. Ее язычок дразняще коснулся его смуглой загорелой кожи и скользнул вверх.

— Не делай этого! — хрипло выдохнул Рис и, вытянув руки, отодвинул ее как можно дальше от себя. — Черт возьми, женщина, неужели ты не понимаешь, что я сдерживаюсь из последних сил?! Так почему ты стараешься заставить меня потерять голову окончательно? Ну же… не тяни… скажи, что тоже хочешь меня!

Черт возьми, да она хотела его с первого же дня! И все-таки медлила с ответом. В конце концов, она не ветреная девчонка, а благородная леди. А настоящая леди непременно сказала бы «нет» этому сумасшедшему валлийцу. Но она не хотела говорить «нет». Больше всего на свете ей хотелось забыть обо всем и позволить ему обучить себя искусству любви. Но Джессамин хорошо понимала, что нужно оттолкнуть его сейчас, иначе неизбежное свершится.

— Я ведь уже сказала, что люблю тебя…

Но Рис был не расположен шутить. Лицо его потемнело, рот сурово сжался.

— Довольно играть со мной! Скажи, что ты решила: или мы сейчас же вернемся в замок, или ты согласна отдаться мне немедленно!

Джессамин с пронзительной ясностью поняла, что теперь он не потерпит никаких проволочек. Ею овладела паника. Бедняжка отчаянно боролась с тем огнем, что сжигал ее тело. Она боролась — боролась с собой до тех пор, пока колени ее не подогнулись. Любовь, желание — Джессамин уже не понимала, где кончается одно и начинается другое.

— Тут негде укрыться, — покорно прошептала она, оглядываясь по сторонам.

Рис рывком притянул девушку к себе и жадно прижался к се губам с такой силой, что она чуть не вскрикнула. Все его изысканные манеры исчезли, как по волшебству. Джессамин почувствовала, какими твердыми и нетерпеливыми стали его губы. Он заставил ее приоткрыть рот и с такой неистовой силой ворвался в него, что Джессамин испугалась. Она ощущала горячее, жгучее жало его языка, пробующее ее на вкус, и ошеломляющая страсть пронзила се будто молния. Казалось, Рис пытается подготовить ее к тому, что последует за этим. Джессамин дернулась, пытаясь вырваться на свободу, избавиться от наваждения, но он крепко держал ее.

— Я хочу тебя, Джессамин! Можешь сколько угодно твердить «нет», я все равно не приму отказа. Знаю — ты хочешь меня ничуть не меньше! О да, ты не сказала этого — но твое тело ответило за тебя.

Ее дыхание стало частым и прерывистым — Джессамин чувствовала странную тоску, будто ее предали. Неужто он знал это? Да, должно быть, так. Ведь Рис не был зеленым неопытным юнцом. Сейчас, когда се бедра были тесно прижаты к его телу, она вся трепетала, ощущая его великолепное орудие, тяжело вжимавшееся в ее живот и выдававшее неукротимое желание которое терзало его.