Блэкбёрд - Станислава Рин

– Хватит. Пожалуйста, – Стелла в отчаянных попытках утихомирить подругу, хватала ее за руки. – Тебе надо успокоиться, Кимми. Пожалуйста!

Это было странно и, кажется, совершенно тщетно. Но, что хуже всего, эти песни подруги очень пагубно сказывалось на ушах девушки. Нащупав ремень безопасности, Стелла натянула его на себя и Ким. Ногам было немного тесновато, а сдвинуть певшую подругу еще плотнее к двери уже было невозможно, так что девушка, несмотря на ремень безопасности, приблизилась вплотную к водительскому сидению. В это время дверь открылась, и в машину сел Гэбриел.

– Давай ключи! – его глаза сверкали, и этому человеку захотелось отдать не только ключи…

Машина издала сексуальный рев, и Стелла подумала, что такие ассоциации не доведут ее до добра.

Глава 7

Ночной город, на первый взгляд, был вполне спокойным и уютным местом. Но, наверное, такие мысли могут возникнуть, только если ты едешь в дорогущем Ламборгини, а не идешь по темным улицам в одиночку. Хотя в последние годы, с появлением Блэкберда, жить в этом городе становилось менее опасно. Ведь всегда оставалась надежда, что тебя защитят. Вот и сейчас Стела ехала с пьяной подругой в машине стоимостью больше, чем вся ее квартира, и с человеком, которого она впервые увидела часа четыре назад. Но она верила ему. И было наплевать, что о нем говорили по ТВ. Или на то, что Гэбриел Кейн был высоким крепким мужчиной, который мог сделать все что угодно с двумя хрупкими девушками. Просто было такое ощущение, что он защитит ее, и все будет хорошо. Хотя, скорее всего, это чувство защищенности проснулось в ней из-за слов Блэкберда. То, что он сказал ей в клубе, придавало уверенности в себе. А Кейн вроде был совершенно трезвым и адекватным на первый взгляд мужчиной. Хотя вроде он и пил, но, видимо, совсем немного. Так что ничего плохого не должно было случиться. Стелла просто молча сидела, обнимая уснувшую подругу, и смотрела на мелькавшие мимо дома.

Они проехали по Брайтон Бич Авеню, главному проспекту района, известного в Нью-Йорке под названием «Маленькая Одесса». Эта улица тянулась под эстакадами надземных железных дорог, между равномерно расположенных стальных опор. Иногда попадались крутые стальные лестницы, которые вели к железнодорожным платформам и сужали и без того неширокие улицы. Машина проносилась мимо ресторанов. Мясных и булочных. Мимо большого рынка. А потом снова мимо ресторанов, разумеется, закрытых в такую глухую и сонную пору. Но большинство названий было на непонятных языках, скорее всего написанных кириллицей. Этот район находился далеко от ночной жизни Нью-Йорка. Все заведения тут держали местные жители. Но днем тут кипела жизнь, были и пироги, и кебабы, и борщи. Шумели страницы газет и слышались смешанные наречья. В основном это были люди из северной Европы или русские евреи, спасавшиеся от гонений в девятнадцатом веке. С каждым поколением население района пополнялось новой партией эмигрантов, у каждого были свои причины для переезда в другую страну. Ким Дэвис была на четверть русской. Ее прабабушка приехала сюда еще девочкой. Многие семьи тогда бежали. Дедушка нашел себе жену – наполовину американку, а наполовину русскую. А вот ее мама выбрала себе в мужья чистокровного американского жителя Нью-Йорка – Сэма Дэвиса. Сейчас ее родители жили за городом. А сама Кимми обитала в их квартире, которую можно было назвать по праву королевской.

За всю дорогу Стелла не проронила ни слова. Лишь любовалась тем, как уверенно и надежно этот мужчина смотрелся за рулем своей шикарной машины. Ощущение внутри было странное. То ли от скорости, то ли от отпускавшего ее алкогольного опьянения. Все становилось иначе. Более печальным и обыденным. Вот они повернули за угол нужного дома. Остановились перед большим парадным входом. Гэбриел Кейн молча вышел из машины. Стелла запрокинула голову вверх и тяжело вздохнула, уставившись на кожаную обшивку машины. Дверь пассажирского сидения мягко поднялась, и мужчина протянул руку к талии Стеллы, нежно скользнул по ней вниз, к ее пояснице, а потом раздался щелчок, и ремень безопасности отстегнулся. А девушку вдруг посетило жгучее чувство вины за ее отвратительные мысли. Гэбриел подхватил спавшую и давно уже затихшую Ким на руки, а Стелла, закрывшая дверь машины, мелкими шажками спешила к двери, пытаясь тем временем отыскать в сумочке подруги ключи от ее дома.

– Положи ее на кровать, – спокойно и тихо выдохнула Стелла, стоявшая в дверях квартиры подружки и указывавшая на дальнюю комнату.

За последний год она бывала тут довольно часто. Двухэтажная квартира Ким была любимым местом для пижамных вечеринок в окружении вина и грустных фильмов. После расставания со своим молодым человеком Стелла какое-то время не находила себе места, но нашла спасение лишь в девчачьих разговорах и долгих дневных снах. Но позже это переросло в работу. Долгую и вечную. Пару месяцев она жила только ею. А позже появился он – Блэкберд. И сейчас все было иначе. «Время лечит», – как говорила Ким. Так что в душе резко взыграла ностальгия, но, прогнав ее восвояси, Стелла направилась в комнату.

Уложив подругу спать, мисс Брукс захлопнула за собой дверь и спустилась вниз. И там ее ждал мистер Кейн, которого иначе и назвать было нельзя. Промышленник, миллиардер и единственный наследник богатейшего состояния Кейнов уверенно стоял, облокотившись на свою машину, и смотрел на приближавшуюся к нему девушку.

– Куда желаете, мисс? – не вынимая рук из карманов, спросил Гэбриел.

– Наверное, домой, – неуверенно выдохнула Стелла, остановившись прямо напротив мужчины.

– Не-е-е-ет, – протяжно взвыл мужчина, при этом смеясь и комично вскидывая голову. – Такой пункт не подходит. Куда захочешь! Только не туда!

Стелла улыбнулась. Ее познания ночного Нью-Йорка ограничивались тремя ночными клубами, двумя квартирами подруг, одним парком и круглосуточным магазином за углом ее дома. Так что спросить, куда она хотела, означало не получить никакого логичного ответа.

– Тогда я не знаю, – девушка задумалась, пристально рассматривая пуговицы на пиджаке Кейна. Но через секунду подняла взгляд выше и, посмотрев в глаза Гэбриелу, улыбнувшись, неожиданно для себя сказала. – Удиви меня!

Мужчина ехидно ухмыльнулся и открыл пассажирскую дверь.

– Тогда, прошу вас, мадемуазель, устраивайтесь поудобнее! – и Кейн подал руку Стелле, которая аккуратно опустилась на кожаное сидение.

***

Все не имеет значения. Когда ты испытываешь счастье, все самое плохое уходит. Ты не веришь, что умеешь плакать. Не веришь, что можешь злиться. Бежать, ударяясь о землю. Чувствовать боль. Ты живешь! Сейчас. И все. Будто полет. Все остальное не важно.